— Это не природа зверя — это природа людей. Высшее общество погрязло в пороке и разврате. Европа превратилась в настоящий рассадник смертных грехов: нескончаемые опиумные вечеринки, дорогие бордели, вино, льющееся рекой, и пьяные убийства — это забавы человека. То, что ты видишь здесь, ничем не отличается от них. Может, эта девушка и не хотела умирать, но поверь, ее разум, опьянённый наркотиками, жаждал новых ощущений, она явилась сюда добровольно, а за ошибки зачастую приходится платить жизнью. Молодость ищет приключений, не подозревая об опасностях, таящихся во мраке. Это игры высшего света, общества людей, а здесь ты видишь лишь отголоски этой высокой моды. Пустой блеск, каприз избалованной аристократии!

Блеск и правда, был повсюду: итальянский мрамор, персидские ковры, богемское стекло, французская мебель, — все отвечало требованиям самого изысканного общества, но вот вершившееся вокруг действо приводило к неописуемому ужасу. Светящиеся глаза, в которых танцевало адское пламя, хищные оскалы, готовые в любой момент впиться в нежную кожу, мертвые сердца, забывшие о милосердии — и все это скрывалось за ангельскими масками повседневной жизни. Чувствуя свою полную ничтожность в этом неживом мире, Анна начинала сильнее прижиматься к графу, находя в его руках хоть какое-то успокоение и защиту.

— Не волнуйся, они тебя не тронут. Не здесь, не сейчас и не так. Война начнется завтра, даже тут есть свои законы.

— Если ты сам не веришь в успешное разрешение этого конфликта, то почему мы вообще сюда пришли? Зачем тратить драгоценное время на светские беседы!

— А разве это не очевидно? Чтобы понять, с кем придется сражаться. Не думаю, что Виктор в одиночку заварил эту кашу. Сегодня будут сброшены маски, старейшины и главы кланов выберут сторону или, подобно Мираксису, сохранят нейтралитет. Сегодня в этих стенах будет вершиться история бессмертных и ты станешь частью этой игры!

— Я бы предпочла другой урок! — тут же отозвалась она.

— Да, но уникальный шанс изменить мир перешел бы к кому-то другому, — с улыбкой отозвался вампир, лаская взглядом ее обнаженные плечи.

В этот момент к ним подошел слуга в лиловой ливрее, сшитой по канонам шестнадцатого века, с подносом в руках. Анне всегда казалось, что кровь была лишь кровью, но, глядя сейчас на разнообразие рубиновых оттенков, плескавшихся в бокалах, она в очередной раз усомнилась в своих убеждениях, брезгливо отшатнувшись в сторону. В ответ на предложение слуги, Дракула лишь отрицательно покачал головой, пытаясь отыскать в пестрой толпе знакомые лица.

— Не голоден? — поинтересовалась принцесса, с изумлением наблюдая за его поведением. Здесь граф был совсем другим. Его взгляд сохранил привычную надменность и высокомерие, но ощущение того, что ему претил весь этот фарс, четко прослеживалось в каждом его движении. Конечно, если бы авторство этой идеи принадлежало ему, он бы отнесся к ней с большим энтузиазмом, но сейчас, чувствуя себя простой фигурой на шахматной доске, он явно ощущал некий дискомфорт, ожидая нападения со всех сторон.

— Разумная предосторожность, оставшаяся от человеческой жизни. Никогда не ешь и не пей в доме своего врага. Не только его мысли могут быть пропитаны ядом.

— Я думала, что тебя нельзя убить такими…человеческими способами.

— Убить нельзя, но вот подпортить настроение вполне реально. Есть десятки способов ослабить вампиров, если бы вы больше времени тратили на изучение своего врага, а не бросались в бой с голыми руками, ты бы это знала.

Напоминание о прошлом тупой болью отдалось в ее сердце, осуждающие взоры отца и брата в мгновение ока встали перед ее взглядом, и очередной прилив чувства вины накрыл ее с головой. Мысль о том, что она безропотно повиновалась воле вампира, зажгла в ее душе пожар, который тут же угас от одного лишь его прикосновения.

— Скрывай свои мысли, иначе они тебя погубят, — проговорил он, склонившись к ее уху. — А теперь я вынужден тебя оставить. Этот ход я должен сделать в одиночестве.

— Постой! — ухватив его за рукав, проговорила она.

— Неужели принцесса не хочет, чтобы ее злейший враг уходил? — с ехидной улыбкой поинтересовался он. — Или после всего увиденного я уже не кажусь тебе таким чудовищем, как раньше?

— Ты все пытаешься превратить в игру?

— Иначе вечность будет скучна. Не переживай, я буду с тобой. Ты всегда сможешь услышать мой голос, — проговорил он, касаясь пальцами своего виска. Запечатлев скользящий поцелуй на кончиках ее пальцев, граф отошел к группе вампиров, стоящих в дальнем углу огромного зала. Взглянув на них, Анна отметила, что остальные гости держались от них на почтительном расстоянии, склоняясь пред ними, как перед монархами.

— Это старейшины! Со стародавних времен в сообществе вампиров установилась своя иерархия. Хотя каждый из нас сам по себе силен и обладает уникальными особенностями, способности новообращенных меркнут на фоне могущества древних сородичей. Патриархи вампиров были и остаются непререкаемыми авторитетами, удерживая власть в своих руках, верша справедливый суд. Если, конечно, можно считать это справедливостью. Многие из них родились раньше основателей ныне существующих королевских династий – они древнее, чем аристократические титулы, которыми их наделили. Не говоря о том, что за своё тысячелетнее существование они накопили не только сверхъестественную силу, способную своротить горы, но и знания вкупе с богатейшим жизненным опытом. Хотя даже их сила может растаять, столкнувшись с поистине могущественной кровью, — проговорил Мираксис, возникший за ее спиной. В этот момент сладковатый запах мускусного парфюма окутал ее, подобно невидимому ореолу, вскружив голову. Этот голос Анна ни с чем не могла спутать, его чарующее и одновременно пугающее притяжение буквально парализовало ее разум. — Теперь моя очередь играть! — добавил он, притянув девушку к себе.

— Ты тоже входишь в совет старейшин? — проговорила она, стараясь увести свои мысли в другом направлении.

— Я мог бы, но не испытываю никакого желания разбираться в чужих конфликтах! — брезгливо заметил он, проникая в ее сознание. — Не успел, Влад, — прошептал вампир, видя, как загорелись глаза Дракулы, наблюдающего за ними. Анна чувствовала, как Мираксис медленно проникает в ее воспоминания, пытаясь отыскать невидимый мост, позволяющий ему проникнуть в душу своего бывшего ученика, но тут же натолкнулся на неприступный барьер, возведённый им. — Что ж, все так, как я и думал! Я увидел достаточно!

— Зачем ты это делаешь? — практически пропищала принцесса, впившись ногтями в его ладонь. Чувство досады и собственного бессилия заставляло ее молчаливо глотать слезы, потому что в этот миг она ощущала себя безвольной марионеткой, за власть над которой боролись два опытных кукловода.

— Исключительно из любопытства. Нет ничего притягательнее тайны, которую так старательно оберегают. Твое сознание — это мост, если Влад закрывает его с одной стороны, я, в свою очередь, могу сделать это с другой. Как бы он ни старался, сейчас твой разум для него закрыт.

— Но почему?

— Скажем так, я не хочу, чтобы он совершал одни и те же ошибки дважды. Ах, ревность… глупая предательница, обнажающая слабости, у нее ледяные объятия и цепкие, как у смерти, пальцы, — произнес Мираксис, глядя на графа.

— Какая трогательная забота! — проговорила она, пропитывая каждое слово ехидством.

— Ты очень красивая женщина: страстная и строптивая, но я не завидую тому мужчине, который завладеет твоей рукой до того, как сумеет завоевать сердце! Ты сведешь его в могилу.

— Что ж, может, на это я и делаю ставку! Раз невозможно изничтожить вас иначе, — не скрывая ненависти в голосе, ответила она. Это высказывание заставило Мираксиса разразиться приступом хохота, который играл на ее нервах, разрывая струны души. — Надеюсь, тебя испепелит жар преисподней.

— Свет меня не слепит, а пламя не опаляет, ибо я тот огонь, в котором дотла сжигаются надежды. Жизнь должна гореть синим пламенем, иначе она скучна.