– Скажем так, – с презрительной улыбкой ответил охотник, – особого выбора у меня нет!

– Ты думаешь, я позволю тебе заточить в эту бездну одного из своих братьев или сестер?

– Я делаю это для спасения двух миров. Сейчас вампиры, люди и оборотни едины в стремлении победить зло, обрушившееся на нас. И если в мире живых у Вас остались близкие сердцу, Вы поможете мне! – ответом ему служил лишь громогласный смех, такой ужасающий, что Гэбриэла всего передернуло. Отерев со лба выступившую кровь, он молчаливо взирал на свою собеседницу.

– Не пытайся меня запутать! – прошипела она, приблизившись к нему настолько, что смогла слизнуть несколько капель живительной для вампиров влаги с его щеки.

– Сейчас оба мира под угрозой! Мираксис…

– Мираксис! – взвизгнула женщина, как ошпаренная отскочив от охотника. В ее глазах запылал огонь ненависти, а лицо исказила чудовищная гримаса. Гэбриэл выдохнул с облегчением, если не получилось сыграть на чувстве привязанности, значит, получится на жажде мести. – Это он заточил меня сюда! Он обрек меня на адские муки!

– Тогда помогите мне упрятать его сюда, и Вы сможете ему отомстить!

– Меня зовут Мармирия Нуар, когда-то я было главой совета старейшин, но нас предали. Мираксис нарушил все наши законы и должен понести самое жесткое наказание. Я всеми фибрами души желаю этого.

– И мы! – кивнул охотник. Женщина медленно побрела вперед, давая Ван Хелсингу знак следовать за ней.

– Мы? – переспросила она. – Сколько вампиров поддерживает тебя? – возможно раньше она смогла бы прочесть его мысли или насладиться рассказом его крови, но небеса обрекли ее на заточение в аду, где нужно было безропотно нести свой крест, а ее наказанием стали не только вечные скитания по кровавой пустыне, но и потеря силы. Только авторитет, завоеванный при жизни, помогал ей сохранить свои позиции и в смерти. Мудрость тысячелетий позволила ей принять эту истину, облегчив тяжесть бремени.

– Трое!

– Трое! – воскликнула вампирша. – И вы радеете об успехе этого дела? Это самоубийство! Кто?

– Граф Владислав Дракула, Анна Валериус и Селин!

– Я очень тепло отношусь к Владу, его всегда прочили в приемники власти, ибо кровь, текущая в нем, принадлежит самому Люциферу, не только лучезарному архангелу, но и владетелю преисподней, но пока он не готов бросить вызов Мираксису. Возможно другие старейшины…

– Они мертвы. Все до единого, как и предводители тринадцати кланов, а еще десятки других вампиров.

– Что?! – вампирша, не веря в сказанное, безумными глазами уставилась на него. – Я была первой, на кого напал Мираксис, – задумчиво произнесла она. – Выходит, где-то здесь есть мои братья и сестры!

– Вполне возможно! – подтвердил охотник. – В замке Виктора мы нашли лишь обгоревшие останки.

– Не говори о Викторе – этом жалком прихвостне, и не смей упоминать при мне имя Мирабеллы. Они прокляты нами. Они ответят.

– Уже ответили, – подытожил охотник, видя впереди черный тоннель, служивший вратами в другое измерение ада. Вампирша провела его сквозь бесконечную пустыню по одной ей ведомой дороге за считанные минуты, хотя разве мог он сейчас судить о времени. В любом случае, один бы он точно блуждал здесь до потери сознания.

– Что с ними произошло?

– Мираксис убил Мирабеллу, иссушил, забирая вековую силу! А Виктор бежал, боясь за свою жизнь.

– Выходит, Белла где-то здесь! Что ж, мы устроим ей райский прием! – усмехнулась вампирша, смакуя каждый момент в предвкушении мести, – остановившись у черной норы, куда должен был уйти охотник, она придержала его за плечо. – Ятаган спрятан в зале миражей – это самая лучшая защита, а потому, не верь своим глазам. Там все твои мысли и чувства выйдут на поверхность. Запомни это. Предания гласят, что посмевший вынести его из замка, должен будет заплатить высокую цену за право обладания им.

– Какую? – проговорил охотник, глядя на нее.

– Мне это неведомо! Мир устроен таким образом, что за все грехи нам приходится расплачиваться собственной душой и кровью, но порой все становится еще хуже, потому как платить приходится еще и жизнями наших близких, если, конечно, тебя волнуют их судьбы. Когда на свет вытаскивают такую древнюю магию, нужно всегда быть готовым к последствиям. Минимальная цена – это жизнь и душа.

– Я понял, – кивнул Ван Хелсинг.

– Я провела тебя коротким путем, дальше тебе нужен другой проводник. Если старейшины пали, они тоже заточены здесь – найди их.

Ван Хелсинг благодарно кивнул, собираясь переступить границу следующего мира, но Мармирия удержала его.

– Что? – проговорил охотник, глядя на древнюю вампиршу, которая, вспоров себе вену, накапала в небольшой сосуд своей крови.

– Передай это Владу, как доказательство его невиновности перед оставшимися кланами, если конечно, вы сможете пережить эту войну. Я всегда благоволила ему но, как и все, не смогла удержаться от соблазна. Скажи ему, что я сожалею.

– Хорошо! – кивнул Ван Хелсинг, но она снова его удержала.

– И еще, передай ему, что в этом аду есть специальное место для него. Оно называется трон. Мы дождемся сына Люцифера!

– Не думаю, что он стремится сюда попасть! – делая шаг во мрак, проговорил Гэбриэл.

Невозможно представить волнение, с которым Ван Хелсинг ожидал встречи с еще одним потусторонним миром, скрывавшимся за адским порталом, хотя, с долей уверенности можно было предположить, что он существенно не отличается от того, что ему уже приходилось видеть: преисподняя не блистала разнообразием, открывая ему крайности одной природы – испепеляющий жар и обжигающий холод. Но, не смотря на это, какая-то мрачная, гнетущая тайна, окутавшая это место, будоражила его разум. Это ощущение невозможно описать словами, ибо оно было слишком неопределенным и хрупким. Причина здесь, скорее, крылась в эмпирических ощущениях, в каком-то ужасающем символизме, затрагивающем психику. В сознании тут же всплывали мифологические образы из древних сказаний, хранивших историю человечества на ранних этапах его становления, пугающие полотна художников, объятых безумием, которое отражалось на холстах, будто приговор всему живому. Раньше он считал их бредом больного воображения, но теперь, увидев эти картины воочию, больше думал о том, как этим людям, если, конечно, они были людьми, удалось с такой точностью описать эту адскую бездну. А так же о том, как Создатель мог позволить такому существовать в реальности…

Даже в завываниях ветра здесь слышалась угроза или чья-то злая воля, потому что за этим воем, зачастую, следовал какой-то дикий, трубный напев, гулявший по многочисленным тоннелям этой потусторонней тюрьмы, вызывавшей вполне осознанное отвращение, возникающее в моменты, когда по воле судьбы приходилось встречаться с каким-то грязным пороком.

Мармирия вывела его на необъятные просторы истинного безумия, где власть разума основательно поколебалась: огромный лабиринт, раскинувшийся перед его усталым взором, состоял из монолитных ониксовых глыб, дававших недвусмысленное представление о своем истинном предназначении. Это была, без сомнения, та самая обитель дьявольских миражей, о которой говорила вампирша, только в этот раз она раскинулась перед ним как объективная, неотвратимая действительность и где-то здесь, в чреве этого древнего ужаса, скрывался священный ятаган.

Предназначение у этого лабиринта было одно – заставить души падших до падения мира бесцельно бродить по этим тоннелям, не имея надежды выбраться на свободу. Эти ониксовые джунгли напоминали невероятный город, обнесенный стенами, высота которых колебалась от двадцати до ста футов, а толщина в районе пяти. Внутри лабиринта виделись какие-то постройки из огромных блоков, преимущественно кубической и пирамидальной формы, соединенных между собой по принципу пчелиных сот.

Вокруг царила обманчивая тишина, как мрачный предвестник беды, она нагнетала и без того невыносимую атмосферу, грозя утащить во мрак остатки рассудка, но хуже всего были блуждающие по многочисленным ходам тени. Будто молчаливые призраки, они протягивали к нему свои руки, пытаясь отхватить от него кусочек жизни.