Заводской клуб разваливается. С девяностых мне кажется, что снится нескончаемый кошмарный сон. А проснуться не могу. Не покидает иллюзия, что открою глаза и у меня самая большая и самая лучшая страна. Пишу и об этом.

- Женя! Преклоняюсь. Просмотрела видеоролик к пятидесятилетию твоего окончания школы. Хоть я женщина, но поразила твоя мастерская. Когда ты успеваешь? От тебя следовало ожидать. Ты в школе был любознательным. Помнишь? Тебя математик называл: Лобачевский или Пифагор?

- По разному было и в школе и в жизни.

- Ещё один вопрос: время у Вас московское?

- Ты спрашиваешь о сыновьях? Старший на месте, крутится. Младший в Канаде.

- Ты летал туда?

- Я там не был. В этом плане я ненормальный. Присох к Дондюшанам, которые люблю и ненавижу одновременно. Другой жизни себе не представляю. Не то, что уехать за океан, мне даже заболеть нельзя. Я тебе писал, что у меня отличная голубиная ферма. Пропадут без меня. Да и остальные звери каждый день кушать-пить и ласки просят.

Жена уже физически не может обеспечить их жизнедеятельность. В молодости, бывало, я уезжал на несколько месяцев на разные курсы. Жена и дети справлялись. А сейчас мы - двое стариков. Стараемся держаться друг за друга. Спасибо за общение. Как будто форточку открыл в наш восьмой класс.

- Как ты успеваешь. И книгу пишешь. А ты не можешь мне выслать книгу на память. Я буду очень признательна.

- Издать такую книгу, нужна сумма. Дети что-то замышляют. Как буду держать в руках - вышлю. С автографом.

- А ты сама пиши, Люда. Тебе есть о чем рассказать. Пиши при первой возможности. Прочитаешь мою книгу, обязательно напишешь. Пока.

- Женя! А Дубоссары далеко от тебя? Там жила одна моя однополчанка. В советское время переписывались, а потом она потерялась. Пыталась найти в одноклассниках. Зоя Александровна Маркина, по мужу Вариале.

- Дубоссары на левом берегу Днестра. По прямой - 160. По трассе 230. Варнали Зоя Александровна. дом тел. 3732153223217. Вместо + надо поставить код выхода из России.

- Женечка! Большое спасибо. Всего тебе доброго.

- Поздравляю с днем рождения. Всего самого превосходного!

- Большое спасибо! Как быстро летит время. Не хочется верить.

- Тебя в классе не было слышно. Я рад, что мы встретились в эфире.

- Как я рада. Я была тихой скромницей. Может это мне помешало в жизни добиться большего. До сих пор не знаю, как я решилась поехать в Афганистан?

- Скромность - не развязность. Большинство наших раскрученных сейчас по скорлупкам. И в Афган они бы никогда не пошли. У тебя жизнь богаче, чем у меня, на порядок. Усаживайся и пиши: "Афганистан. Туда и обратно". Это такая ёмкая тема. Описывай все как можно подробнее. А потом начнешь вычеркивать, сокращать, шлифовать. Правда - она видна. Вот увидишь, получится. А мастерство придет с работой.

- Мне дочь на день рождения сделала видеоклип на тему: "Мама в Афганистане". Будет время - поместит его на страницу. Можно будет посмотреть.

- Посмотрю с интересом. Это и моя молодость. Мне было тридцать три. Несмотря ни на что, до сих пор отношусь положительно к введению военного контингента. Вот только дальше все пошло бездарно. Афган, с одной стороны, отодвинул, с другой, приблизил разрушение моего мира, моей страны.

В 1981 мы с женой были в Трускавце. Обедали за одним столом с майором. Рядом с ним сидел человек в штатском, но похоже в больших чинах. Штатский спросил:

- Скажи, Руслан. Ты там видишь все изнутри. Как твое мнение?

- Ох, (И.О. не помню), не надо было сейчас нам туда.

Говорили тихо, не называя больше имен и стран. А много позже по телевидению мы узнали майора. Это был Руслан Аушев. Уже генерал. А второй, возможно был Ивашов, но не ручаюсь. Давно было.

- Я вас приветствую, доктор. Смотрела новости. У вас тоже не всё спокойно?

- К сожалению всё правда. Помнишь у Маяковского? Если звезды зажигаются... Значит кому-то нужно, чтобы в нашем доме был пожар. Этот кто-то не успокаивается...

- Страшно не за себя, а за детей и внуков. Если бы я была молода, я, наверное, уехала бы в Канаду. Но увы, я пенсионерка.

- Я до сих пор еще не оценил мудрости поступка моего младшего, нашедшего в себе силы преодолеть Рубикон, заложенный в нас, старших. Я уже никуда не поеду. Не хочу быть нахлебником. Да и не приживается старое дерево, пересаженное на новое, пусть даже плодородное место.

- Да... Конечно. Ты прав. Даже здесь, в России, я чувствую себя чужой потому, что очень долго прожила в Казахстане. Очень долго вспоминала Молдавию, и сейчас вспоминаю, хотя прошло столько лет. Но то было детство. Там мы жили впятером в одной комнате.

- Нет, Люда! Ты не права! В России ты всегда дома. А дома, говорят, и солома едома. Для взрослых и поживших главное - языковая среда. И ты не чувствуешь себя инородным телом, которое организм, сам смертельно больной, пытается тебя безрассудно отторгнуть. Это очень страшно чувствовать. Никому не пожелаешь!

- Я поместил еще одну главу. Расизм в нас и жив и мертв... Будет время, почитай.

- Обязательно прочту. Как там у вас, успокоился народ? В новостях что-то молчок.

- Я сам не пойму: Кто есть кто? Не приведи бог, как на Украине. У меня там родственники. Полтора года не общаемся. По ихнему мнению я продался "москалям". Вот так. Линия фронта пролегла через семьи, а то и через постели.

- У моих знакомых то же самое. Нет общения. Во всем винят москалей. Полный дурдом. Я вообще не пойму, что все хотят? Помнишь песню? Поет Даль: Призрачно всё в этом мире бушующем... ═Это точно!

- Ты не поешь, Люда?

- К сожалению, не пою. Кто-то наскреб миллиарды, а кто-то еле сводит концы с концами. Даже патриарх выступал. Говорит, что правительству надо обратить внимание на очень большую разницу между бедными и богатыми.

- Люда! Я не говорю, что все было идеально. Но жили с какой-то уверенностью в завтрашнем дне. И за своих детей тоже. Я уже писал, что оказалась разрушенной целая цивилизация. А беззащитной она оказалась, потому, что была добрая. Есть такая циничная украинская поговорка: - добрый божевильному (дураку, сумасшедшему) брат. Кто мутил при Сталине, тот мутит и сегодня. А Ленин намутил больше всех.

- Ты в Новокубанске? В тринадцатом году мои коллеги голубеводы ездили на выставку голубей в Армавир. Привезли отличных северо-кавказских. Сейчас туда уже не едут. Надо пересекать Украину и Донбасс. Люди боятся.

- Да, я в Новокубанске. У меня сосед занимается голубями. Жена жалуется, что он ничего не хочет делать по дому. Неужели это занятие так сильно затягивает?

- Да. Это как наркомания. А может и похлеще.

- Я поймала себя на мысли. В груди не умирает то время. Прошедшее все больше кажется счастливым сном. Как давно и совсем недавно всё было! Внутри все еще ощущаю себя юной. Скорее всего впадаю в детство. Всё равно приятно сердцу. А ещё. Я чувствую себя молодой, пока ничего не болит. А как заболит... Думаю: "А что ты хочешь, Людмила? Тебе вот-вот семьдесят". Остеохондроз мучает.

- Не говори! Я то тебя помню другой! Кстати. Тогда, в школе, была красно-оранжевая трикотажная кофточка? С воротником, как у водолазки или футболки? Или я себе это сам нарисовал?

- Ты помнишь, какая у меня кофточка была? У меня есть фото той поры в другой кофточке.

- Помести, пожалуйста то фото в ОК. Судя по тебе, у тебя остеохондроза не должно быть.

- Постараюсь то фото отыскать. Почему у меня не должно быть остеохондроза? Я в период развала Союза такие телеги и сумки таскала! Занималась торговлей. Не разбогатела, но на жизнь хватало.

- С весной тебя, Женя. Тебя и всю твою семью! Всех благ.

- Спасибо, Люда! И тебя с весной. Самого доброго!

- Ты про это фото говорил?

- Да! Точно! У меня тоже есть одна фотография в таком овале. А фотограф был старый колченогий дед. Его "фотоателье" было прямо на улице рядом с книжным магазином по улице Сергея Лазо. А кофточка была и однотонная, ближе к оранжевому цвету. Вспомни! Мне почему-то хотелось потрогать локоть, и больше ничего. Но ты была колючая!