Они подошли к небольшой крытой автобусной остановки и зашли внутрь. Погода начала портиться, пока через несколько минут, скопившиеся в небе черные тучи не разразились проливным дождем.

   - Все это очень странно, Горг. Пророка нет, Кларк не выходит на связь, и ты стал каким-то другим.

   - Я такой же как и раньше.

   - Вранье. - она посмотрела ему прямо в глаза. - Ты...ты стал каким-то странным. Мягким. Твои слова, твои ответы, все говорит именно об этом.

   В эту же секунду вдалеке, у самой дороги, послышался громкий плачущий голос. Сквозь плотную стену ливня женщина смогла разглядеть необычного человека, что шел посередине проезжей части и размахивал во все стороны руками.

   - Он покинул нас! Его украли у нас!

   Он кричал как обезумевший. Его тело трясло, ноги подкашивались, и он падал, плюхаясь в скопившиеся на дороге лужи, что бы затем, в порыве гнева начать бить по ним руками, разрывая шум дождя своими воплями.

   Горг узнал его. Тот самый бездомный, которого он видел в поезде и с которым разговаривал, сейчас находился перед ними. В свете фонарей он смог хорош разглядеть его. Вся та же одежда, больше похожая на тряпье, то же лицо и голос. Сомнений не осталось.

   - Вы заплатите за это! Клянусь, вы заплатите за это!

   Он поднимался на ноги и снова падал. Делал несколько шагов и падал вновь. Слова смешивались с шумом и криками, превращаясь в неразборчивое месиво из звуков. Горг прислушивался к ним, но так ничего и не смог понять. Вскоре он ушел. Пропал. Растворился в ливне, как маленький кусочек сахара в горячем чае. Не осталось ничего, что могло еще напоминать о нем.

   7.

   "...последние новости дня. Сегодня, около двух часов по полудню на площади было зафиксировано рекордное число митингующих. Люди стягивались к этому месту со всех улиц и направлений. Уже через час количество их стало таким огромным, что полиция и добровольцы из числа гвардии едва могли сдерживать весь этот напор, чтобы предотвратить давку и многочисленные жертвы. С места событий наш специальный корреспондент Сергей Стержаков. Сергей, что сейчас происходит на площади, где всего за несколько недель выросла настоящая стела, посвященная прибытию так называемого пророка. Как на это реагируют власти и какие меры будут предприняты, чтобы избежать дальнейшего напряжения?

   Наступила небольшая пауза.

   -Да, я понял вас. В данный момент мы находимся у самого кордона, разделяющего митингующих на площади от остальной части жилого района.Как вы можете видеть, полиция, сформировав своеобразный плотный строй из нескольких слоев, сдерживает частые попытки некоторых из митингующих прорвать этот заслон и выбраться наружу. Что же касается стелы, тот отсюда можно хорошо видеть, что в данный момент она готова процентов на сорок и строительство, как нам сообщают наши источники, не без одобрения властей, будет продолжаться.

   - С чем это связано, Сергей? Разве мы не должны положить этому сумасшествию конец?

   - Да, вы правы, но сейчас ситуация обострена именно тем, что сам пророк, или как они называют его "мессия" пропал. Как нам удалось узнать, произошло это в тот день, когда несколько неизвестных на бронированном армейском грузовике, переделанном под гражданский, прорвались на территорию порта и, убив охрану, похитили того, кого они называют пророком.

   - Вы можете сказать кто этот человек?

   - Нет. Мы разговаривали с местными, но все они в той или иной форме обходили стороной ответ на данный вопрос, кто-то даже угрожал нам, поэтому сказать что-то точно про этого человека нельзя

   - И все же, угроза безопасности сохраняется. Какие меры будут предприняты властями, чтобы успокоить митингующих?

   - По последней информации митингующие выдвигают лишь два требования: не сворачивать строительство и как можно скорее найти и наказать тех, кто выкрал их пророка.

   - Неужели правительство пойдет на такой шаг? Ведь этого пророка никто даже в глаза не видел. Разве можно требовать найти того, кого не знает в лицо ни один человек.

   Ответ корреспондента утонул в криках митингующих. Он пытался перекричать их, но все оказалось тщетным. Толпа вновь начала наступление на черные ряды полицейских. Как огромная волна, они хлынули на них, но через секунду, будто напоровшись на волнорез, распадались и отступали назад. Так продолжалось около пятнадцати минут, после чего волнения стихли и митинг продолжился в обычном русле.

   В кабинете все было по-прежнему. Мужчина поднял руку и, выпрямив ее в сторону огромного настенного телевизора, одним нажатием кнопки, выключил его. Сергей молча сидел в своем кресле и думал над происходящим. Все становилось слишком опасным и каждый раз подходя к окну и видя как возвышается перед ним далекая стела, он понимал, что ошибки совершенные им давным-давно начинают в проявляться в полную меру.

   - Члены Совета требуют собрать срочное совещание в связи с происходящим.

   Вилль ждал момента, чтобы сказать эти несколько неприятных слов. Удержать в секрете все случившееся было уже невозможно и каждый, кто состоял в этом влиятельном круге властьимущих, был ознакомлен с ситуацией.

   - Проголосовали все единогласно.

   - И ты? - Сергей повернул голову и посмотрел на стоявшего в дверях старика.

   - Я был вынужден, - он потянулся за таблетками, - Мой голос "против" все равно ничего бы не решил.

   - Ну да. - коротко подытожил Сергей давя в стеклянной пепельнице очередную сигарету.

   - Я тебя предупреждал...

   - Не надо сейчас этого, - мужчина встал со своего места, - твои нотации мне сейчас не помогут. Лучше скажи какие настроения в Совете. О чем говорят? Шепчутся?

   Вилл прошел внутрь и устало рухнул в одно из кресел.

   - Все не очень радужно, мой друг. Совет не доволен, что ты решил в обход их мнения решить свои дела. Они считают, что ты слишком многое на себя берешь, ставя под сомнения их компетентность.

   Сергей натянуто улыбнулся.

   - Ну и конечно деньги,- продолжил Вилль.- Знаешь, чего боятся богачи? А? Нет, ни смерти, ни болезней, ни внезапной катастрофы и тайфуна. Они боятся оказаться среди тех, в чью сторону они даже не плевали. Страх обнищать дамокловым мечем висит над ними, а твои последние действия только сильнее расшатывают его. Тебе надо быть осторожнее со своими решениями. Они, как бы это тебе сказать, вызывают неоднозначную реакцию.

   - Что-нибудь еще? - спросил Сергей.

   - Много чего, но, думаю, лучше будет, если они сами тебе все расскажут. Виктор Иглев, Джон Вандеркол и Елена Штефф готовы обсудить с тобой все вопросы.

   - А что остальные?

   - Они доверяют им свои интересы. Иглев будет говорить от лица промышленников, чьи активы частично сосредоточены в Трущобах, Вандеркол взял на себя обязательства по переговорам трех морских компаний, чьи сухогрузы заходят в наши порты и, как ты понимаешь, после последних событий они очень сильно обеспокоены безопасностью в городе.

   - А женщина?

   Вилль глубоко вдохнул. Его лицо вдруг стало необычно красным и он подождал пока организм придет в норму.

   - Она представит крупный капитал в целом. Инвесторы ставят под сомнения твои возможности в этом месте, поэтому будет целесообразно начать разговор именно с ней, оставив остальных на закуску.

   В этот момент двери открылись и внутрь вошла прислуга. Старик лет пятидесяти доложил, что гости ждут приема и готовы встретиться с Сергеем. Медлить было нельзя. Несмотря на то, что здесь он был король, свита не была готова ждать слишком долго.

   Они вошли в кабинет один за одним, предусмотрительно пропустив женщину вперед. Высокая, статная, почти лишенная хоть каких-то эмоций, она была настоящим воплощением капитала как такового. Безжалостная, незнающая уступок, ее репутация шла далеко впереди нее, не говоря уже о том, что ее возраст уже давно перевалил за полтора столетия. Следом зашел Виктор Иглев. Немного ниже женщины, он сохранил в себе ту природную мощь, которую даровала ему природа, когда он родился в глухой таежной деревне, в сорока шести километрах от автомагистрали. Его кулаки были похожи на кувалды, а голубые глаза, прятавшиеся под густыми ресницами, сверкали холодным блеском. Последним прошел Вандеркол. Сев позади всех, он откинулся на спинку кресла и тут же закурил. Аристократ и один из самых влиятельных людей в Совете, он всем своим видом показывал то, что здесь ему не особо приятно и находиться только по принуждению остальных членов могущественной организации.