Последовали краткие объяснения, и остальная семья поняла, в чем дело. Принесли вино и итальянское печенье.

Лэдди сиял.

— Giovedi, — произнес он счастливым голосом.

— Почему он это говорит?

— Я говорила ему, что он может встретиться с вами в этот день. Я не думала, что он и вправду соберется сегодня. Я писала вам в письме… Вы его получили?

У маленького мужчины сделался виноватый вид.

— Нам приходит столько писем с прошениями, и я подумал, что это одно из них. Вы простите меня, но я его даже не прочитал. Сейчас я чувствую себя таким виноватым.

— Нет, пожалуйста, пусть он приходит в четверг. — Синьор Гаральди и его жена переглянулись. — А вообще, приходите все вместе в четверг, выпьем и отпразднуем нашу встречу.

— Нас сорок два человека, — сказала Синьора.

— Этот дом вместит и гораздо больше народу, — сказал он.

Они сели в машину, любезно предложенную синьором Гаральди, и поехали в ресторан. Синьора и Эйдан посмотрели друг на друга, и у них был вид, как у гордых родителей, которые выручили ребенка из нелепой ситуации.

— Как бы я хотел, чтобы моя сестра видела меня сейчас, — внезапно произнес Лэдди.

— Она была бы рада за тебя? — мягко спросила Синьора.

— Ну, она знала, что это произойдет. Давным-давно гадалка предсказала нам судьбу, и все, что она сказала, сбывалось и продолжает сбываться. Как жаль, что Роза не дожила до этого дня.

— Ее нет с нами, но, возможно, она все видит сейчас с небес. — Эйдан хотел поддержать Лэдди.

— Знаете, мистер Дьюн, я не очень-то верю, что есть еще другая жизнь.

— Ты не веришь, Лэдди? А я с каждым днем все больше убеждаюсь в этом, — сказал Эйдан.

В ресторане все дружно пели «Равнинами стелятся поля». Официанты собрались в кучку и восторженно зааплодировали, когда песня закончилась.

Фран объяснила Синьоре, что какой-то молодой официант предложил Кэти прогуляться с ним, и Фран беспокоилась. Могла бы Синьора сказать ему, что они должны уйти все вместе.

— Конечно, Франческа. — Синьора удивилась, что никто не спросил, где они отыскали Лэдди.

— Лоренцо всех нас приглашает на вечеринку в четверг, — сказала она. — Это роскошный дом.

— Giovedi, — сказал Лэдди, чтобы никто не перепутал день.

Алфредо сообщил, что приготовил сюрприз, — большой торт для ирландских гостей.

— Я не смогу отблагодарить тебя, Алфредо, это слишком дорого.

— Можете, Синьора. Приходите завтра и поговорите со мной, пожалуйста.

— Нет, завтра синьор Дьюн ведет нас на экскурсию.

— С синьором Эйданом вы можете пообщаться в любое время, а у меня только несколько дней, чтобы поговорить с вами. Пожалуйста, Синьора, я прошу вас.

— Возможно, он поймет.

Синьора взглянула на Эйдана. Она не станет сейчас его расстраивать, он приложил столько усилий. А мальчик выглядел таким взволнованным, как будто хотел сказать что-то важное. Ради прошлого она должна выслушать его.

Синьора решила увести Катерину в отель и попросила Алфредо сказать парню, что тот ему нужен немедленно. Парень умоляющим взглядом просил Катерину прийти в другой вечер и подарил ей красную розу и поцеловал руку.

Синьора Бона Сэра не смогла объяснить, кто оставил тайное послание для синьоры Кейн. Был это мужчина или женщина, никто не видел. Но всю ночь Кони пролежала, не сомкнув глаз. Ей так хотелось поделиться с Синьорой, но ей не хотелось вторгаться в спокойную жизнь этой тихой женщины.

— Нет, конечно, если у вас есть свои дела, — сказал Эйдан на следующий день.

— Мне очень жаль, Эйдан, но я не могла сказать раньше, я сама не знала.

— Да. — Он так быстро отвернулся, чтобы она не успела увидеть разочарование на его лице, но Синьора все поняла.

— Давай не пойдем на эту экскурсию, — сказал Лу, затаскивая Сьюзи обратно в кровать.

— Я хочу пойти.

— Латинский, римские боги и древние храмы… конечно, ты не пойдешь.

— Мистер Дьюн готовился несколько недель, и Синьора бы хотела, чтобы мы пошли туда.

— Сама она не идет. — Лу говорил со знанием дела.

— Откуда тебе знать?

— Вчера вечером я слышал, как она говорила ему, он сразу погрустнел.

— Тем более мы должны пойти и поддержать его. — Сьюзи встала. Она уже подходила к ванной, когда он подбежал и схватил ее.

Лиззи и Билл приготовили себе сандвичи.

— Разве это не отличная идея? — сказал Билл нетерпеливо, надеясь, что это было хорошим примером для того, чтобы и дома продолжать в том же духе. Билл не переставал молиться, чтобы мысли об экономии денег поселились в голове у Лиззи. Здесь она вела себя очень хорошо и ни разу не взглянула на витрину обувного магазина. Увидев, сколько стоит итальянское мороженое, она сказала, что не будет его покупать за такие деньги.

— О, Билл, не будь идиотом, чтобы приготовить сандвичи, тоже нужны деньги, и если посчитать, то они обойдутся во столько же, сколько мы заплатили сегодня за суп.

— Может быть.

— Но раз ты у нас собираешься работать в международном банке, тогда посчитай, мы будем жить в отеле или на собственной вилле?

— Я бы хотел на вилле, — ответил Билл угрюмо.

— У тебя есть еще какие-нибудь запросы?

— Насчет виллы? — Билл смотрел на нее дикими глазами.

— Нет, насчет возможности работать в банке, ты не забыл, для чего мы учим итальянский? — Лиззи произнесла эти слова официальным тоном.

— Это было для меня на первом месте, но сейчас я учу язык, потому что мне это нравится.

— Ты хочешь сказать, что мы никогда не разбогатеем? — в огромных глазах Лиззи было беспокойство.

— Нет, нет, я вовсе не пытаюсь это сказать. Мы будем богаты.

— Наступит день, когда я пойду в банк и подберу убедительные слова. Поверь мне, так и будет.

— Я тебе верю. А сейчас нам нужно собираться, а после экскурсии зайти и купить открытки.

— Я надеюсь, ты пошлешь одну своему отцу?

— Я смотрю, он тебе понравился.

Они ненадолго съездили в Гальвей и предприняли успешную попытку соединить родителей Лиззи. По крайней мере теперь они разговаривали друг с другом.

— Да, он веселый, с ним интересно поговорить.

— Я так рада, что тебе понравилась моя семья, — сказала Лиззи.

— А тебе моя, — согласился Билл.

Теперь на встречу с его родителями Лиззи стала одеваться скромнее. Она интересовалась работой его отца и бесконечно играла с Олив в крестики-нолики, часто поддаваясь ей, и за ними всегда было весело наблюдать.

— Нам нужно собираться, мистер Дьюн ждет.

— Как ты думаешь, он спит с Синьорой? — спросила она, и ее глаза засветились.

— Если так, то Лоренцо и Констанция уж точно все поймут, — сказал Билл.

Констанция и Синьора оделись и собирались спуститься к завтраку.

— Констанция?

— Да, Синьора?

— Могу я попросить тебя записать все, о чем сегодня будет рассказывать Эйдан? Я не смогу пойти, и мне очень жаль, ну, и думаю, он тоже расстроен. Он ушел очень грустный.

— И вы должны пропустить экскурсию?

— Да.

— Я уверена, он поймет, но я буду очень внимательно слушать, и потом вам все расскажу.

После паузы Кони снова заговорила:

— Синьора…

— Si, Constanza?

— Просто… ну, вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-то из нашей группы говорил обо мне плохо, недолюбливал меня или, возможно, потерял деньги из-за моего мужа?

— Нет, никогда. Ничего такого не слышала. А почему ты спрашиваешь?

— Кто-то оставил для меня ужасную записку. Может, это шутка, но я расстроилась.

— А что там написано, скажи мне?

Кони развернула лист и показала Синьоре. Глаза Синьоры наполнились слезами.

— А когда тебе ее передали?

— Ее оставили вчера вечером на столе. Никто ничего не знает, я спрашивала.

— Из нашей группы никто не мог этого сделать, Констанция, это я точно тебе говорю.