Интересно, чем займется Кэти, когда закончит школу? Иногда она видела девочку в библиотеке. Наверное, она надеется получить высшее образование.

— Что думает мама по поводу твоего будущего? — спросила она Кэти однажды вечером, когда они вместе расставляли стулья после занятий. Люди с удовольствием оставались, чтобы поболтать, а не неслись домой сломя голову, и это о многом говорило.

— Моя мама? — переспросила Кэти, притворившись удивленной.

— Да, она, должно быть, вдохновляет тебя.

— Нет, наоборот, она совсем не интересуется моими делами в школе, да и вообще.

— Но она приходит сюда с тобой на занятия, разве не так, а потом идет на работу в супермаркет? Миссис Салливан, у которой я живу, говорит, что она босс.

— О, это Фран, моя сестра, — сказала Кэт. — Ни в коем случае не говорите такого при ней. Она сойдет с ума.

Синьора выглядела озадаченной.

— Прости, я все не так поняла.

— Да ничего страшного. — Кэти было неловко, что учительница смутилась. — Фран старшая в семье, а я младшая.

Она ничего не рассказала Фран. Бедная Синьора слишком погружена в какие-то свои мысли. Но она была потрясающим учителем. Все в классе, включая Бартоломео, одного из любителей мотоциклов, обожали ее.

Кэти нравился Бартоломео, парень с очаровательной улыбкой, который был влюблен в футбол и постоянно рассказывал о нем. Он спросил, на какую дискотеку она ходит, а потом предложил сходить вместе в какое-нибудь хорошее место.

Она рассказала обо всем Харит.

— Я знала, что ты ходишь на эти курсы, чтобы найти кого-нибудь для секса, — сказала она, и подруги долго весело хохотали.

В октябре над городом пронесся ураган, и крыша в помещении, где проходили занятия, дала течь. Совместными усилиями учащиеся заткнули щель, отодвинули парты и поставили ведро, которое нашли в подсобке. Все время они кричали друг другу Che tempaccio и Che bruttó tempo. Бэрри сказал, что будет сидеть на своем мотоцикле под навесом остановки, и когда подойдет автобус, включит фары. Так никто не вымокнет.

Кони, женщина, у которой все руки были в драгоценных кольцах и которая, по рассказам Луиджи, собирается купить блок квартир, сказала, что может подвезти четырех человек. Они впрыгнули в ее красивенькую «БМВ» — Гильермо, приятный молодой человек, работающий в банке, его головокружительная подруга Элизабет и Франческа с Катериной. Сначала заехали к дому Элизабет, где высадили парочку, хором прокричав им вслед: Ciao и Arrivederci.

А потом поехали к дому Кларков. Фран, сидевшая впереди, показывала дорогу, так как Кони плохо знала этот район. Выйдя из машины, они увидели маму, которая выносила мусор, зажав в зубах сигарету. На ней был заношенный халат, и Фран стало стыдно за нее.

— Ведь мама же вся вымокнет. Неужели нельзя было вынести мусор утром? — сказала Фран.

— Che tempaccio, che tempaccio, — с трагизмом в голосе произнесла Кэти.

— Иди, Катерина. Твоя бабушка специально держит дверь, чтобы ты проскочила, — сказала Кони.

— Это моя мама.

Лил такой сильный дождь, что некогда было выяснять подробности, и они пробежали к дому.

У миссис Кларк был отталкивающий вид.

— Я успела вся вымокнуть, пока ждала, когда вы добежите от машины до двери.

— Боже, надо выпить чаю, — сказала Фран, направляясь на кухню.

Внезапно Кэти резко села за кухонный стол.

— Ты будешь с молоком или с сахаром? — спросила Фран.

— Ты же знаешь, что я не добавляю ни сахар, ни молоко, — ответила она холодно. Ее лицо было очень бледным. Миссис Кларк отправилась к себе в спальню, кашляя и тяжело ступая по лестнице.

— Что с тобой, Кэти?

Кэти посмотрела на нее.

— Ты моя мама, Фран? — спросила она.

В кухне повисла тишина. Наверху были слышны шаги, а снаружи дождь барабанил по асфальту.

— Почему ты спрашиваешь об этом сейчас?

— Я хочу знать. Ты или нет?

— Ты знаешь, что я, Кэти. — Наступила продолжительная пауза.

— Нет, я не знала. До сегодняшнего дня.

Фран направилась к ней, протягивая руку.

— Нет, уйди от меня. Я не хочу, чтобы ты прикасалась ко мне.

— Кэти, ты знала, ты чувствовала это, об этом не нужно было говорить, я думала, ты знаешь.

— Все остальные знают?

— Кого ты имеешь в виду, говоря все? Знают те, кто должен знать. Я так сильно тебя люблю, я все на свете готова для тебя сделать.

— Кроме того, чтобы дать мне отца, дом и фамилию.

— Но у тебя есть фамилия, дом и другие родители, это мама и папа.

— Нет, у меня нет. Я ублюдок, который у тебя родился, и поэтому ты никогда мне не рассказывала.

— Ты не должна говорить таких слов. Ты законная часть этого дома с того дня, как появилась на свет. Это твой дом.

— Как ты могла… — начала Кэти.

— Кэти, что ты говоришь? Я просто хотела дождаться твоего восемнадцатилетия и потом все рассказать.

— И все эти годы ты заставляла меня думать, что наша мама моя родная. Не могу поверить.

Кэти затрясла головой, как будто откидывая эти мысли.

— Наша мама была нашей общей мамой, и она никогда не разделяла нас. И, Кэти, я думала, ты знаешь.

— Откуда мне было знать? Мы обе называли маму мамой, а отца папой. И окружающие всегда считали нас сестрами, а Мата, Джо и Сина — нашими братьями. Откуда я могла знать?

— Потому что из этого не делалось секрета.

— И все соседи знают?

— Некоторые, может быть, и знают, а кто-то наверняка уже забыл об этой истории.

— И кто же мой отец? Кто мой настоящий отец?

— Наш папа и есть твой настоящий отец, потому что он воспитал тебя.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

— Это был мальчишка из обеспеченной семьи, и его родители не захотели, чтобы он женился на мне.

— Почему ты говоришь «был»? Он что, умер?

— Нет, не умер, но его нет в нашей жизни.

— Может быть, он и не часть нашей жизни, но он может быть частью меня.

— Не думаю, что это хорошая мысль.

— Мне все равно, что ты думаешь. Где бы он ни был, он мой отец, и у меня есть право узнать его встретиться с ним, поговорить, сказать, что я Кэти и что из-за него я появилась на свет.

— Пожалуйста, выпей чай.

— Я тебя не перебиваю. — Ее взгляд был холоден.

Фран знала, что сейчас должна вести себя тактично и проявить дипломатию.

— Я расскажу тебе все до мелочей, если ты хочешь знать. Абсолютно все, — сказала она спокойным голосом. — И давай перейдем в твою комнату.

Комната Кэти была намного больше, чем у Фран. В ней стоял письменный стол, висели книжные полки.

— Ты все это делала, потому что чувствовала себя виноватой, не так ли? Уютно обустроила комнату, покупала красивую форму, всегда давала много карманных денег и даже записала на курсы итальянского. Ты платила за все, потому что так сильно виновата передо мной.

— Я ни дня не чувствовала вины перед тобой, — спокойно ответила Фран. Она говорила настолько уверенно, что заставила Кэти изменить истеричный тон, каким она начала говорить. — Нет, только иногда я грустила, что ты так усердно учишься, устаешь, и во всем старалась помогать тебе. Я так много работала, потому что хотела обеспечить тебе хорошую жизнь. Я любила тебя и, если честно, иногда не находила ту грань, где ты моя дочь, а где сестра. Ты для меня просто Кэти, и я хочу для тебя самого, самого лучшего.

Слезы подступили к глазам Кэти. Фран взяла ее ладонь в свои руки и крепко сжала.

— Я знаю, что не должна была говорить этого, но я была в шоке, ты понимаешь? — сказала Кэти.

— Нет-нет, все правильно. Спроси меня еще что-нибудь.

— Как его зовут?

— Пол. Пол Малон.

— Кэти Малон? — спросила она удивленно.

— Нет, Кэти Кларк.

— И сколько тогда ему было лет?

— Шестнадцать, а мне пятнадцать с половиной.

— И ты мне еще давала советы, с кем заниматься сексом, а с кем нет.

— Если бы я знала обо всем, со мной бы такого не произошло.

— Так ты любила его, этого Пола Малона?