Я ощутила, как пересохло в горле.

-Ты не имел права узнавать это таким способом!

-Знаю. Я понял это в тот момент…— Даниель замолк. Я чувствовала, что он из последних сил подбирает слова. — Когда осознал, что…было мотивом…твоих поступков и поведения. Я был разбит, Лана, когда узнал правду…— Мы проехали над фонарём, и оно осветило лицо Даниеля.

Он как будто постарел, осунулся, и его лицо выражало печаль.

-Я совершенно разбит. Опустошён. Я не могу работать. Я ненавижу себя…

Его голос дрогнул, и неожиданно я почувствовала что-то совершенно невероятное. Невозможное и запрещённое по отношению к Даниелю Харду.

Он был монстром. Монстром, который шантажом завладел мной, а потом унизил грубо и бесстыдно, считая, что я не заслужила ничего лучше. Так, почему же, сидя в машине рядом с ним, увидев его измученное лицо, я чувствую к нему жалость?

Это безумие! Я не могу его жалеть! Я не должна! Он не жалел меня!

Даниель снова заговорил. Заговорил так, как будто заставлял произносить себя каждое последующее слово:

— Ты права, Лана. Ты сказала чистую правду про меня, и я осознал это, только когда увидел тебя, стоящую у машины Алекса, перед тем, как ты оставила меня. Я не знаю почему, я не знаю, как так получилось, но я не хочу с тобой дружить. Я не могу с тобой дружить. Я пытался привязать тебя этим контрактом, потому что так страстно желал. Желал не только твоё тело, но и твою душу. Я обманул тебя, я не смогу измениться. Потому что я ублюдок, я не смогу стать для тебя тем, кто будет достоин твоей улыбки. Но и отпустить я тебя не готов. Я знаю, мы начали ужасно и продолжили ещё ужасней. Я знаю, что ты никогда не забудешь всего, но я постараюсь сделать так, чтобы счастье, которое я подарю тебе, перевесило чашу.

-Нет, Даниель. Я не прощу тебя, я не хочу ничего ни начинать, ни продолжать. Ты и понятия не имеешь, что сделал со мной! Ты растоптал мою личность, ты взял меня против моей воли. Ты причинил мне физическую боль. И ты считаешь, сказал пару громких слов, прислал побрякушки, и я тут же всё забуду? Нет. Такое не забывается и не прощается. Ты рассчитываешь, что я брошусь в твои объятья и тут же раздвину ноги? Даже не мечтай! Никогда ты не притронешься ко мне, потому что любое воспоминания о сексе с тобой вызывает у меня рвотный рефлекс. Любой поцелуй или прикосновение — меня окатывает ледяным душем. Ты мне говорил не жалеть тебя, а мне тебя жаль. Очень жаль, потому что ты сгниёшь один,— в ярости сказала я.

-И как ты представляешь нашу жизнь дальше?— спросил он, в присущей ему манере небрежности, и это вывело ещё больше меня.

Лжец! Ненавижу! Только что распинался и уверял, а уже принял свой надменный вид! Козёл!

-Никак, мы разорвём контракт. Ты согласишься, или я подам в суд,— стараясь не кричать, ответила я.

-Я не дам согласия, потому что я нуждаюсь в тебе, как и ты во мне,— спокойно ответил Даниель.

-Я? Нуждаюсь в садисте? — я нервно рассмеялась.— Ты с катушек съехал?

-Я никогда не бил женщин, ни разу в жизни. А когда появилась ты, это обострило все мои страхи, и я не контролировал себя,— тихо сказал он.

-Даниель, а что в следующий раз? Ты зарежешь меня? Разобьёшь лицо? Изнасилуешь так, что кровотечение не остановится? Что ты сделаешь?— я уже кричала.

-Я просто доверюсь тебе,— пожал он плечами.

-Бред! Нет, Даниель! Отпусти меня и согласись на разрыв, если будет суд, то нам обоим будет плохо от репортёров и ещё большего скандала. И в этот раз прикрываться тебе нечем. С Клер была я, а сейчас никого. Твои акции упадут, и ты будешь разорён,— пригрозила я ему.

-Лана,— он улыбнулся и покачал головой.— Меня не волнуют деньги, когда дело касается тебя. Я готов на такую жертву, но ты не будешь готова. В контракте чёрным по белому сказано, что в случае разрыва, инициатор выплачивает неустойку в размере пятидесяти миллионов.

-Что?— от удивления не хватало воздуха.— Не было там такого, я тоже читала его.

-Значит, ты была невнимательна,— усмехнулся Даниель.— Рики, подай контракт.

Шофёр передал контракт, и Даниель включил свет надо мной и, открыв третью страницу, показал внизу на сноску.

«В случае судебного расторжения контракта, инициатор выплачивает потерпевшей стороне пятьдесят миллионов долларов в зале суда».

-Не было этого!— закричала я.— Это ты вписал! Это ты заставил приписать своего адвоката!

-Нет, можешь проверить в своём,— покачал Даниель головой и перевернул страницу.

На обратной стороне стояла моя подпись чёрным паркером, я пригляделась. Нет, это не копия, не подделка, это я расписывалась.

Боже!

-Какой же ты урод,— я швырнула в него контракт.

-Лана, я не хочу больше ругаться,— спокойно сказал Даниель и выключил свет.— Завтра Рики заедет за тобой в девять вечера, и мы поговорим.

-У меня нет выбора, также, мистер Хард? — холодно спросила я.

-Нет,— ответил он.

-Почему ты настолько жесток? — глаза предательски защипало.— Ты не понимаешь, как я себя чувствую. Тебе плевать на всех и вся, только себя ты слушаешь. Я не переживу этого, Даниель,— я обняла себя руками.— Я боюсь тебя, я ненавижу тебя, ты самый страшный кошмар моей жизни. Я не смогу.

Я уже расплакалась в голос, проклиная его, проклиная свою невнимательность.

-Mia bella,— его ладонь опустилась мне на спину, и я дёрнулась, он её тут же убрал,— я не трону тебя. Теперь у нас всё будет иначе. Не плачь, Лана. Я не могу дотронуться до тебя, потому что я сам в этом виноват. Я не знаю, как сделать, чтобы высушить твои слёзы и стереть воспоминания. Дай мне шанс, я прошу тебя.

-Ужасно,— прошептала я.— Как это гадко.

Я не могла поверить, что снова мы пришли к тому же. Я секс-рабыня, он мой хозяин.

Внутри все превратилось в кашу, в грязное месиво боли, сочувствия, страха. Мне казалось, сердце разорвётся от этого, что сил не хватит даже двинуться.

-Мы приехали,— сообщил мне Даниель.— Лана, я скучал, каждую минуту без тебя. Я буду ждать тебя завтра.

Даниель кивнул Рики, и шофёр вышел.

-Что нужно сделать, чтобы ты отпустил меня?— тихо спросила я.

-Я не могу тебя отпустить, я уже сказал почему,— ответил он, и Рики раскрыл мою дверь.

-Но, Даниель, разве тебе приятно жить с человеком, который тебя ненавидит? Который презирает тебя? — задавала я вопросы.

-Если этот человек ты, то я готов перенести это, — чуть помедлив, ответил он.

-Но почему я? Скажи мне, ответь! Почему я? Почему не другая? — меня злило его упрямство.

-Да потому что я неравнодушен к тебе, дура! — взорвался он.

-Ты хочешь сказать, что влюблён?— медленно спросила я его.

-Нет,— отрицательно помотал он головой.— Ты мне нравишься, это не любовь. В любовь я не верю и вряд ли поверю. Этого выдуманного чувства не существует.

-Почему?— удивилась я.

-Иди, Лана, просто, иди,— он отвернулся от меня.— Завтра я буду тебя ждать.

Идти? Он думает так просто сейчас идти? Да я как будто на американской горке прокатилась раз десять подряд. Сердце колотилось, как заведённое, руки дрожали, и я открывала рот, как рыба на суше, не произнося ничего.

Я, как в тумане, дошла до дома, поднялась к себе, подобно роботу и села постель. Неожиданно к горлу подступила тошнота, и я рванулась к унитазу и выплеснула из себя все нервы, убитые за сегодняшний вечер.

Глава 39.

В голове крутились его слова, снова и снова ставя моё решение под удар. Голова раскалывалась от алкоголя и от мыслей. Я спустилась на первый этаж и, отыскав аптечку, выпила обезболивающее. Только под утро я заснула беспокойным сном.

-Привет,— буркнул мне брат, когда я спустилась разбитая и с новой вспышкой в голове.

-И тебе,— ответила я и достала таблетку.— Что с настроением? Как Ким?

-Нормально,— грубо произнёс он.

-Алекс, что случилось?— я села рядом, налив бокал с водой, и запила спасительную пилюлю.