Утвердившись на ногах, я включил ночник, или, как говорят на судах, «подхалимчик», который папа заботливо привинтил в изголовье кровати.

«Душераздирающее зрелище!» - сказал внутренний голос.

Ещё бы. Простыня в крови, ноги в крови. С трудом собрал всё вместе с клеёнкой, поплёлся в ванную.

Там я нашёл тазик, бросил простыню. Залил водой, снял трусики, бросил туда же, засыпал порошком.

Негромко стеная, с трудом забрался в ванну. Включил душ, начал отмываться. Снова судорога живота, потекла алая кровь. Я сел на дно ванны, и смотрел, как струйка крови вытекает из-под меня.

Кто-то вошёл. Я испуганно посмотрел: вошла мама, кутаясь в халат.

«Мальчик, истекающий кровью» - мелькнула мысль.

-Как у тебя дела? – мягко спросила мама, - не сиди на холодном, поднимись на корточки.

Я честно пытался подняться, но ноги скользили.

-Горе ты моё! – вздохнула мама.

У меня тут же надулись губы, а глаза наполнились слезами.

-Да я не в том смысле! – в сердцах сказала мама, - чуть что, плакать! Подожди, ещё не то придётся вытерпеть.

«Я понимаю, но именно сейчас мне плохо, в будущем – это в будущем» - думал я.

-Ну что, остановилась кровь? Что - то много из тебя течёт. Потому тебе так плохо. Подожди, я схожу, принесу тебе трусы-боксёры, напихаешь туда больше прокладок, и ляжешь на живот.

-Мама, неужели так у всех девочек? – прошептал я, - Каждый месяц?!

-У кого лучше, у кого хуже. Привыкнешь.

Мороз прошёл у меня по коже.

-Надо было оставаться мальчиком, а не влюбляться. Можно было избежать.

Я подумал.

-Наверно, лучше всё-таки естественно?

-Конечно лучше, обновляется кровь. Сейчас помоешься, попьёшь горячего чаю, и станет легче. День-два и восстановишься.

-А эти день-два?

-Посмотрим. Жди тут, - и мама ушла.

Я снова помылся, мягкой губкой тщательно оттёр засохшую кровь.

Мама принесла трусы, маленький халатик и полотенце. Подняла меня и, приказав крепче держаться, вытерла меня всего.

-Нельзя мне тяжёлое поднимать, может, папу разбудить?

Я отрицательно покачал головой.

-Видел он твою красоту, чего стесняешься?

-Не стоит будить весь дом, я ещё сам в состоянии двигаться.

-Тогда двигайся. Вылезай из ванны.

Я с трудом, но вылез, оделся и дошёл до кухни. Там мама налила мне чаю, и, сказав, что пойдёт, застелет мне кровать, оставила одного.

Чай сотворил чудо: в голове и в глазах прояснилось, мысль обрела чёткость. “Умираю, умираю!» - передразнил я сам себя. – «Лёгкое женское недомогание, и раскис».

Пришла мама, отвела в мою комнату.

-Ложись. Надеюсь, на сегодня всё.

-А завтра?

-Завтра будет день… - засмеялась мама. Засыпай, мой волчонок.

И я заснул.

-Саша…! Сашенька. Просыпайся, сынок. Просыпайся, девочка моя.

С трудом продрав слипшиеся глаза, я увидел озабоченное мамино лицо.

-Все уже встали, собрались ужинать, ждём тебя. Что у тебя с глазами?

-Они опухли от слёз.

-Не время шутить. Ты идёшь в школу?

-Иду, мамочка, ученье - свет.

-Поднимайся тогда, а то опоздаешь. Больше ничего не было?

-Не знаю пока, я бы ещё спал…

-Да, надо было тебя отпросить…

Я тут же вскочил, напугав маму.

-Не надо меня отпрашивать! Сейчас я, быстро!

-Ты что испугался?

-Так ты начнёшь объяснять, какой у меня недуг! На всю школу!

Мама рассмеялась: - Нашёл секрет! Всё равно шила в мешке не утаишь.

По твоему испуганному лицу всё видно!

-Ещё и лицо испуганное!

-Иди скорее, умывайся, оно ещё и опухшее, глаз не видно!

Я сбегал в туалет, проверил прокладки. Так и пойду! Только сменю на свежие. А то в школе приспичит… щёки и затылок заморозило. Памперсы бы! вот спасение! Маму, что ли попросить купить, в школу ходить. В туалет ходить не надо… Ну тебя, Сашка! Выдумаешь тоже! Зато зимой, хоть в юбке ходи, ничего не отморозишь. Эту идею надо обдумать. В критические дни точно протечек не будет, а то сидишь на уроке и…мама родная!

Как девчонки выкручиваются? Надо спросить, у мамы что-то неудобно, вон сколько советов надавала, не унести.

Почистив зубы и умывшись, критически осмотрел своё лицо. Вид бледный, но не страшный, лицо круглое, круги под глазами. Сойдёт.

Семья уже собиралась уходить.

-Я тебе наложила каши, на столе стоит. Поторопись, - чмокнула меня мама в нос.

Я быстро, давясь, съел давешнюю гречневую кашу, и, начав одеваться, слегка задумался, имею ли я сегодня право на мальчишеский костюм?

Надеть что-то среднее, или скаутскую форму?

Один в форме? Нет, не стоит выделяться, сразу пойдут расспросы. Они всё равно пойдут. Девчонок не обманешь, вчера не зря спросили, наверно. Что-то они чувствуют, волчицы!

Бежать до школы я не стал. Недомогание сказывалось, потеря крови - дело нешуточное. Даже одышка появилась. Мама дала с собой гематоген, надо воспользоваться, пожевать. Ещё бы чаю…

Саша ждал у входа. Я замедлил шаг. Странно, но я не хотел с ним сейчас встречаться.

-Саша, ты чего? – удивлённо-испуганный взгляд отрезвил меня. Это же Саша! Я сходу уткнулся лицом ему в воротник и замер. Он поднял мою голову, и поцеловал глаза.

-Прости, Саша, у меня была страшная ночь, - прошептал я.

-Я знаю, - тихо ответил Саша, - мне мама всё объяснила. Я знаю теперь, как это бывает.

-Пока не прочувствуешь, не поймёшь, - вздохнул я.

-Это да. Но представить - то можно.

-Представить? – прыснул я, - представить можно!

Я достал гематоген и разломил надвое: - вот, представляй!

-Зачем мне гематоген?

-Представь, что потерял стакан крови.

-Саша… тебе нужнее, - он побледнел, - правда, столько?

-Я не замерял, но, судя по следам… ты бледнеешь! Неужели действительно представил?

-Да, Саша, мне стало за тебя страшно.

-Представь, если бы нас не предупредили? Спасибо твоему папе!

-Папе? – глупо спросил Саша.

-Как ни странно, именно он по моему запаху определил, что у меня э-э-э…

-Папа у меня разведчик! – с гордостью сказал Саша.

На уроках, в душном классе мне стало хуже. Я ослабил галстук, мутным взором посмотрел перед собой.

У доски Костя Завьялов решал теорему. Толик с утра молчал. Ну и правильно, нечего меня беспокоить.

-Саша, ты что побледнел? – спросила Антонина Павловна.

-Душно очень, - отозвался я.

-Душно? Ты опять заболел?

-Немного, - девчонки захихикали. Вот заразы! Телепаты, что ли?

-Девочки, что смешного? – спросила учительница.

Валя сказала с места: - У него ЭТИ дни, - причём выделила, злыдня, какие.

Был я бледным, стал красным.

-Саша, ты себя плохо чувствуешь?

-Я в норме, только немного душно, - я встал, и мысленно нарисовал Вальке пять кругов по стадиону. Валька теперь стала бледная:

-У меня есть с собой минералка, - я радостно посмотрел на неё.

-С удовольствием! – я еле дождался, когда мне дадут бутылку.

-Не надо смеяться, ребята, при потере жидкости можно и в обморок упасть, а при потере крови… Ты останешься на уроках, Саша?

-Останусь! – сказал я, допив воду.

На перемене меня окружили девчата. Не все, только, видать, кому выпало счастье познакомиться с первой кровью.

-Толька, иди отсюда!

-Саша, чего они?

-Ладно, Толик, действительно, нам с девчонками надо поговорить.

Толик с недовольной миной вышел. В дверях он встретился с Сашей.

-Саша, я посплетничаю с девчатами! – Саша умный, он кивнул и увёл Толика за собой.

-Ну как у тебя прошло? – спросила Ленка с придыханием.

Я рассказал, ничего не утаивая. Их лица вытянулись:

-Ничего себе!

-Неужели тебе было так больно? – спросила Женька Малеева, - может, тебе стоит к врачу сходить? – я вспомнил, что хотел посетить Марию Борисовну.

-Ой, девочки, - сказала вдруг Валя, - А, может, у мальчиков так и должно быть? Организм-то другой.