Вика, наконец, отняла руки ото рта. Но это было единственным движением, которое она себе позволила. Скованная ужасом, девушка до сих пор боялась шевельнуться.
- Они ушли, - поняла ее состояние Яна, отставляя свечку за древний таз с дырявым боком. - Не тискай так конечности. Покусы свои растревожишь.
Упоминание о ране заставило студентку отчасти прийти в себя. Дрожащими пальцами она потрогала пострадавшую руку.
- Она уже не кровит. И не болит совсем. Это... странно?
- Странно, - согласилась Яна, стараясь поудобнее улечься на неровном матраце, который вонял сыростью и кислой тряпкой. - Завтра посмотрим, что там у тебя под перевязкой. Если не тревожит - нет смысла дергать ее сейчас. Все равно обрабатывать нечем.
Она прикрыла глаза. Несмотря на пережитое, непривычная для ее полусидячего образа жизни усталость почти сразу взяла свое. Едва коснувшись головой тряпья, Яна начала проваливаться в сон.
Однако, Вике, похоже, не спалось. Несмотря на то, что будущая учительница тоже прилегла, сон к ней не шел. Она лежала молча, и не ворочалась. Но когда Яна совсем уже было погрузилась в небытие, студентка решилась еще раз подать голос.
- Ты... прости пожалуйста. Но ведь мы так и не решили, что делать дальше. Мы же... не можем сидеть вечно в этом подвале.
Яна, которую переживания студентки вырвали из сонной нирваны, с силой зажмурилась, проводя по лицу ладонью.
- Если т... ебя это так волнует, - невнятно проговорила она, борясь с сонной одурью. - Завтра я попробую сходить на разведку. Я н-не решила, куда. Мож-жет, стоит вернуться к тому месту, где обрывается дорога. И обойти нашу "марку" по кромке. Чтобы узнать, насколько большой участок... был перенесен... Если, конечно, это все не полный бред, и мы друг другу не снимся...
Она снова протерла лицо и уронила руку на грудь.
- Сх... лушай, Вика, давай завтра и решим, а? - прищурив один глаз, потому что тот отказывался открываться напрочь, с тоскливой надеждой предложила она. - Сейчас голова ну вообще не соображает. А ты, если не спится, посторожи тут... И разбуди меня... об-бязательно... Если... если что...
Наверное, студентка ей что-то ответила. Но Яна этого не услышала. Вытянувшись на гнилом матрасе, она непробудно спала.
***
Несмотря на то, что сон Яны был закономерным и крепким, видения ей достались тяжелые. Пульсация странного полубреда выдавала в ее воспаленный мозг картины, как в покадровом кино. Перед мысленным взором вспыхивали и гасли чудовищные, невероятные молнии, куски обломанной асфальтовой дороги и обрезки каких-то труб, размазанные в пустоте пятна крови и фиолетово-черные колбасы чьих-то кишок, оскаленные зубы, не то хитин, не то чешуя какого-то гигантского когтистого человекокраба, темный провал колодца, из глубины которого к поверхности стремилось что-то дико страшное и необычайно мерзкое, сухая, колкая чернота... И на фоне всего этого - монументальная, монолитная стена чудовищного улья, поверхность которого была испещрена тысячами, миллионами и миллиардами разноформенных, разноразмерных и разнонаправленных сотов.
Это единственное и последнее напугало Яну до унизительного, истерического ужаса. Ужаса, который она раз и навсегда изжила в себе в далеком детстве, поклявшись, что ничего подобного с ней не случится ни за что и никогда...
Яна вскинулась, распахивая глаза. Она не смогла сообразить сразу, что заставило ее так резко вынырнуть из засасывающего омута сновидений. Но причина была, и исходила она из физического, реального мира. Того, который теперь был для нее реальностью.
Сквозь люк подвала пробивались две неровные полоски света - по-видимому, ночь была ветреной, и часть мусора, который Яна нагребла на крышку для маскировки, сдуло даже несмотря на остатки стен. Однако, внутри подвала по-прежнему оставалось темно. Должно быть, оставленная с вечера свеча выгорела до основания.
Яна несколько раз с силой зажмурила и открыла глаза, потом энергично потерла переносицу. Нащупав в кармане зажигалку, чиркнула, выбивая слабый огонек.
И отшатнулась в мгновенном испуге, роняя зажигалку в тряпье. Вспыхнувший свет на секунду высветил в метре от нее чье-то бледное, худое лицо с бездумными глазами и застывшим на нем мучительным оскалом.
- Вика, блин!
Окончательно проснувшаяся Яна зашарила вокруг себя в поисках утерянной зажигалки. Вслед за испугом пришло раздражение.
- За такие шутки...
В ответ раздалось горловое урчание.
Яна застыла, таращась в темноту. Испуг накрыл ее мгновенно - как широкое, шерстяное покрывало. Мигом позже она вспомнила - именно этот звук вырвал ее из ошметков сна.
- Вика...
Что-то темное, оказавшееся неимоверно тяжелым, упало на Яну сверху, прижимая к матрасу и заслоняя свет. Цепкие холодные пальцы зашарили по телу ошалевшей от перепуга девушки, словно желая сцарапать с нее одежду. Урчание, в котором теперь словно сквозило нетерпение, надвинулось вплотную, едва ли не к самому уху...
- Вика! Чтоб тебя!
Яна машинально вскинула руку, защищая лицо - и заорала от неожиданности и боли, когда в ее выставленную пятерню вонзились крепкие зубы.
Окончательно ошалев от страха, Яна забилась изо всех сил, и все-таки сумела сбросить навалившееся на нее тело.
В этот миг она не думала ни о чем. Она видела перед собой полоску света - и рванулась к нему. То, что раньше было Викой, попыталось ухватить ее за ногу - но, должно быть, оно было слишком слабо. Вырвавшись, Яна мгновенно взлетела по каменным ступенькам, отодвинула засов и выскочила наружу.
Яркое утреннее солнце на несколько мгновений ослепило девушку, которая привыкла к долгой темноте подвала. Несмотря на то, что осень уже постепенно вступала в свои права, у уходящего лета еще оставалось в загашнике несколько теплых дней, и этот был из их числа.
Протирая слезящиеся глаза, Яна, вслепую нашарила крышку люка. И успела захлопнуть ее до того, как из вслед за ней из проема показалась всклокоченная голова той, которая раньше была Викой.
- Твою мать...
Внешняя петля на крышке люка оказалась сломана. Яна заметила это еще вчера, но не придала особого значения. Гораздо больше ее интересовал засов с внутренней стороны - а тот был в порядке. Теперь же, стоя на люке, чтобы озверелая студентка не могла выбраться наружу, она оказалась в крайне невыгодном положении.
Вика, или уже не Вика, чуяла ее и продолжала долбиться в люк - не сильно, но ощутимо. Яниного веса хватало, чтобы не выпустить ненормальную наружу. Но и отойти она не могла тоже. Кроме того, рюкзак с остатками печенья, набором моющих средств и прочей мелочью, остался в подвале. И хуже всего - в подвале осталась зажигалка, которую Яна так и не успела нашарить в темноте.
