- Вулнера Санентур, - четко проговорила она, направляя палочку на его плечо.

Её рука предательски дрожала, зубы крепко закусили губу, чтобы подавлять крик отчаяния рвущийся наружу. Кровь на глазах возвращалась обратно в рану, размер которой ни капли не уменьшился.

- Мисс Грейнджер, - прошептал Северус, протянув к ней правую ладонь.

Она подняла свободную от палочки руку и коснулась его пальцев. Он слабо сжал её руку в своей ладони. У него не было сил на то, чтобы сжать её крепче.

- Мисс Грейнджер, поцелуйте меня, - из горла вырывались хрипы, глаза были полузакрыты.

Гермиона не выдержала и зарыдала. Слезы текли из глаз, лились вниз по щекам. Но она качала головой.

- Прошу, поцелуйте, - повторил он.

- Нет, - твёрдо проговорила она.

Она достала свою руку из его ладони, а затем мановением палочки избавила его торс от одежды. Заставляя себя не думать о том, что он прекрасно сложен, она схватила бадьян, который дал ей Слизнорт, и обильно полила им рану. Северус дернулся, но не проронил ни звука. Гермиона отставила баночку на стол. Затем взяла тюбик с заживляющей мазью, который нашла у Северуса в лаборатории, нанесла толстый слой на бинт и накрыла им рану. Затем она пододвинула тазик с водой ближе к себе, волшебной палочкой чуть нагрела воду и, окунув в неё маленькое полотенце, начала протирать его руку от запекшейся крови.

- Мисс Грейнджер, - ему должно было стать лучше, но голос всё слабел, - прошу вас, поцелуйте меня.

- Нет, - снова повторила она, - Вы не умрете.

Слезы снова потекли по лицу. Северус улыбнулся и с трудом протянул здоровую руку к её лицу. Она была черная от грязи, но Гермионе было всё равно. Она опустила свою руку на его пальцы, подтолкнула его ладонь к губам и поцеловала её. Он вытирал большим пальцем её слезы.

- Если я не умру, почему вы плачете? - спросил он.

Она не ответила, а просто покачала головой. Через несколько секунд его рука начала опускаться вниз и упала на живот. Северус потерял сознание. Его дыхание было медленным и обрывистым. Гермиона смочила полотенце и обмыла его правую руку. Затем лицо, грудь и живот. Она заглянула под бинт. Рана слишком глубокая. Придётся всю ночь каждый час поливать её бадьяном и менять бинты, если не чаще.

Гермиона бросила полотенце в тазик и, выдохнув, осела на пол, облокотившись о диван. Она откинула голову назад, и её затылок оказался в ладони Северуса.

Почему всё это случилось именно с ним? Почему на его душу выпало столько испытаний? Неужели Господь не может оставить его в покое хотя бы теперь? Когда война закончилась, Волдеморт умер, и всё должно было быть хорошо?

Гермиона сидела и рыдала. От страха, от боли, от отчаяния. Как обычно, её терзали мысли вроде: “а что если”. Что было бы, если бы Гарри не увидел, как в Северуса отскочило заклинание и не помог бы ему? Что было бы, если бы она, Гермиона, не успела бы, и Северус потерял бы ещё больше крови? Что было бы, если бы он умер прямо там, сражаясь с Пожирателями?

Она должна была заставить его остаться. Пусть это эгоистично, пусть это могло бы стоить других жизней. А ведь она даже не знает, все ли живы. Гермиона почувствовала укол совести, что не успела спросить Гарри, в порядке ли Рон и остальные. Но тогда, как и сейчас, её волновала только жизнь Северуса. Она поняла, что если бы он остался жив, а все умерли, ей было бы плохо, но она бы пережила это. А вот если бы выжили все, а Северус - нет, она отправилась бы вслед за ним. Когда её простая любовь успела перерасти в такую сильную и глубокую? Стала практически наваждением? Почему она упустила этот момент? Может, это было за одним из разговоров в его гостиной по вечерам? Или после поцелуя? В принципе, это неважно. Важно лишь то, что он хоть и слаб, но жив. Рана заживёт, и всё будет хорошо. Но если бы она заставила его остаться, они могли сейчас бы спать в обнимку в его огромной кровати. Поговорили бы о чём-нибудь перед сном, она бы посмеялась, улыбнулась, коснулась бы губами его шеи, а он - её щеки. И они уснули бы. И он никуда бы её не перенёс, потому что уже каникулы, да и он просто не стал бы, она знала.

Надо отлевитировать его в спальню. Гермиона устало встала. Она аккуратно сложила его руки ему на живот, чтобы они не рухнули вниз, когда он будет парить над землей. Взяв в руку бадьян и пузырек с мазью, она взмахнула волшебной палочкой. Тело Северуса медленно оторвалось от дивана и поплыло вслед за Гермионой. Было бы здорово, если бы она не уронила его где-нибудь на лестнице.

Они благополучно добрались до спальни. Гермиона аккуратно расстелила одеяло и, уложив его на кровать, укрыла им его до груди. Затем она вернулась в гостиную, убрала там все, отчислила ковер от следов грязной обуви Гарри и Северуса, убрала простынь и расставила по местам ненужные лекарства. Затем, набрав кучу бинтов, она поменяла воду, взяла новое полотенце и со всем этим поднялась наверх.

Она провела всю ночь на полу возле кровати, каждый час заливая рану бадьяном и меняя бинты. Было темно, и Гермиона не могла чётко разглядеть, насколько ситуация улучшилась. Она спала немного: примерно по полчаса между процедурами. Поджав ноги под себя и лежа на краю кровати головой, упираясь ему в бок затылком, она тихо посапывала. Просыпалась от каждого шороха и движения, инстинктивно проверяя, всё ли в порядке.

Голова была словно каменная, так клонило в сон, но она упорно боролась с собой, только бы Северусу было лучше. Стоило бы пойти и сделать кофе, но его наверняка нет, поэтому Гермиона даже не утруждалась.

Последний раз она поменяла бинты около восьми и отключилась окончательно.

Северус проснулся через несколько часов. Сквозь щель между шторами проскальзывали несколько лучей зимнего солнца, немного освещая комнату. Он поднял правую руку и потер виски, постепенно вспоминая события прошлой ночи. Пожиратели, борьба. Он ранен. Он помнил, что было адски больно. Но сейчас боли нет. Что же было дальше? Северус приподнялся на правом локте и огляделся. Гермиона. Сидит на полу, поджав ноги. Голова покоилась на краешке кровати, рука лежала на его предплечье, прямо на Метке. Каштановые локоны щекотали ему ребро, но он не смел пошевелиться. Глаза её были закрыты, она мирно посапывала. Как ангел. Первое, что пришло ему в голову, глядя на неё, это слово ангел. С трудом оторвав взгляд от её лица, он посмотрел на своё плечо. На нём лежал бинт, от которого сильно пахло лекарством. Прямо как в магловской аптеке. Северус поморщился. В это мгновение проснулась Гермиона. Она резко подняла голову и, сонно протерев глаза посмотрела на Северуса. Несколько секунд она пыталась сообразить, что здесь происходит. Вспомнив, что было, она тут же подползла поближе к его руке и подняла бинт. Облегченно выдохнув, она сняла его и кинула на пол к горстке из пяти или шести таких использованных бинтов. Гермиона повернулась обратно к неотрывно смотрящему на неё Северусу и, даже не улыбнувшись легла ему на грудь. Он тут же опустил правую руку в её волосы.

- Доброе утро, - прошептал он.

- Не доброе ни черта, - сонно буркнула она, - Вы чуть не умерли.

- Но не умер же, - с усмешкой ответил он, - Снова благодаря вам.

- Вам лучше поспать, - через несколько минут сказала Гермиона, поднимаясь с его груди.

- Это вам надо поспать, - нахмурился Северус.

- Я в порядке, - ответила она, поднимаясь на ноги.

Пошатнувшись, она чуть не упала, схватившись за спинку кровати. Затем наклонилась и начала собирать использованные бинты.

- Рана была очень сильная, - сказал он.

- Да, я видела.

- Как вы так быстро её залечили?

- Это ещё не всё, профессор, - усмехнулась Гермиона, - Она может открыться в любой момент. Схожу к вам в лабораторию и принесу одну мазь. Если мне не померещилось, то она там есть.

- Я сам схожу, ложитесь в кровать, - сказал он и сел.

- Нет, - ответила Гермиона, - Вам нельзя вставать.

- Мне можно всё, - он встал.

- Профессор, я серьезно, вернитесь в кровать, - она уставилась на его плечо, готовая в любой момент приложить бинт, если кровь хлынет из раны.