вдох. Сначала было дьявольски больно, но затем стало терпимей.

Миша посмотрел на противоположную стену ущелья, по которой ему предстояло

забираться наверх. Прямо-таки пугающая крутая скала возвышалась перед ним, небо едва

можно было рассмотреть, но причиной тому скорее всего были темные облака, которые висели

прямо над ним. Он знал, что у него нет времени горевать о своих ранах. Он не сдастся.

Никого.

Кэти отошла в сторону от остальных. Ее голова стучала, а глаза горели от слез. Она знала,

что виновата в этом не только проклятая жара. Она была в ярости. Внутри нее бушевали дикие

чувства. То она надеялась, то отчаивалась, но всегда все сопровождалось гневом.

Кровожадным гневом, который танцевал перед ее глазами.

Там были ворота. И они, казалось, говорили с ней.

Посмотри, Кэти, как мы светимся. Послушай, как мы тебя зовем. Ты через нас перейдешь.

Ты выживешь.

Но что если, ей не улыбнется удача при жребии? Если остальные вытянут свободные

врата?

Предположим, достигла бы она вообще противоположной стороны. Кэти пыталась

расслабить согнутые судорогой и обожженные пальцы, безуспешно. Конечно, никто не думал о

том, как она теперь должна перебраться через ущелье, если она даже не могла открыть

бутылку с водой. Что за дерьмовый план.

~114~

Рейн – Викверс – Лабиринт просыпается

Rainer Wekwerth - Das Labyrinth erwacht

Кэти посмотрела в сторону Тиана. Вчера она хотела ему помочь, утешить его, но теперь

сочувствие к нему испарилось. Кэти видела только его слабости и у нее вызывало отвращение,

что такой как он претендует на врата.

В ее голове мелькнула мысль, затем внезапно ее разобрал смех и все сомнения

улетучились. «Я выживу. Да, так будет».

Мэри услышала ее смех, неуверенно посмотрела на нее, но отвела взгляд и снова

повернулась к ущелью. Очевидно, она как раз услышала, что Миша спустился. Взгляд Кэти

следовал за Мэри. «Сначала Тиан, затем ты».

Она улыбнулась. Затем начала напевать:

Шалтай-Болтай сидел на стене.

Шалтай-Болтайсвалился во сне.

Вся королевская конница,

Вся королевская рать

Не может Шалтая,

Не может Болтая,

Шалтая-Болтая,

Болтая-Шалтая,

Шалтая-Болтая собрать!

~115~

Рейн – Викверс – Лабиринт просыпается

Rainer Wekwerth - Das Labyrinth erwacht

Глава 29

Миша опустил руку. Он надеялся, что другие видели его жест, но в данный момент на

большее он не был способен. Только один взмах стоил ему нескольких секунд: пришлось

отдохнуть из-за боли. Он стянул рубашку и завязал ее на груди как тугую повязку. Ему сразу же

стало легче дышать. Некоторое время он обдумывал, не сказать ли остальным, чтобы они снова

подняли веревку и опустили вниз кого-нибудь другого, но... нет, он должен справиться с этим.

Кто знает, может быть остальных уже настигли преследователи?

Он сделал один нерешительный шаг к стене. Еще один.

Миша обыскал возвышающуюся перед ним скалу на возможности подъема. Выступы,

камни, торчавшие из стены, трещины в скале, все, за что он мог бы крепко ухватиться или где

могли протиснуться его пальцы. В течение нескольких минут он пристально смотрел на скалы,

затемувидел маршрут, по которому он полезет. Он ясно и отчетливо вырисовывался на камнях.

Миша собрался с духом.

Он прижался к стене, схватился рукой за маленький выступ наверху и подтянулся. В его

груди застучала боль, но он проигнорировал ее. Он сконцентрировал всю свою силу на

следующем шаге.

Пока остальные наблюдали, как Миша невыносимо медленно поднимается по каменной

стене, Тиан и Джеб взошли на холм посмотреть, где их преследователи.

– Как ты думаешь, насколько они далеко? – спросил Тиан.

Джеб нахмурился.

– Трудно сказать, но если они нигде не задержались, то тогда, вероятно, будут здесь

быстрее, чем мы думали. Мы просто должны успеть до их появления перебраться на другую

сторону.

Тиан кивнул. Он будет перебираться по канату последним, как и пожелал. Он боялся

высоты и если не хочет задерживать остальных, то должен принести эту жертву. Паника выжала

весь воздух из его легких, когда он в первый раз посмотрел в пропасть, и в следующий момент

он увидел, как падает в бездонную глубину. С этого момента он уверился: он не сможет

перебраться по канату через эту глубокую бездну.

И все же он должен это сделать.

К счастью, никто не заметил его слабости. Иначе, возможно, остальные отказали бы ему в

свободных вратах. Он не мог так рисковать, так как теперь, так близко к вратам, все было

возможно, и у Тиана проснулось ворчащее недоверие к остальным. Они, вероятно, думают, что

он слабак, который не заслуживает того, чтобы выжить. Если он сейчас попросит о помощи, то

представит себя как первую жертву. Нет, он должен сжать зубы и как-нибудь перебраться через

эту чертову пропасть. Джеб и Дженна обещали, что никто не пройдет через врата, пока все не

будут на другой стороне. У него есть шанс! Он крепко ухватился за эти жалкие мысли.

Он краем глаза разглядывал Джеба. Он восхищался им за то, что он принес Дженну сюда.

Сам Джеб не сказал об этом ни слова, как будто это было самой нормальной вещью в мире. Но

Тиан, узнавший на равнине, как может быть тяжел даже рюкзак, выражал к нему глубокое

уважение.

Сверхъестественно.

Да, это было правильное слово. Поступок Джеба был сверъестественным, и тот факт, что

его усилие было едва заметно, делало его еще более невероятным.

Почему Джеб поступал так, как остальные не поступать? Они все были готовы оставить

Дженну на произвол судьбы, но не Джеб, охотно рискнувший своей жизнью ради ее спасения.

Хотя он ее даже не знал.

~116~

Рейн – Викверс – Лабиринт просыпается

Rainer Wekwerth - Das Labyrinth erwacht

Был ли Джеб вообще одним из них? В таком же отчаянном положении как они? Или

онпровернул какое-то дело с тем или чем-то, что засунуло их в этот незнакомый мир?

Когда Джеб выглядел так, он был открыт и дружелюбен, но Тиан достаточно пережил в

течение этих двух дней, чтобы знать, что зло может очень хорошо скрываться за дружеской

улыбкой. Что он действительно знал обо всем этом?

А остальные?

С Дженной все понятно. С Мэри тоже, в какой-то степени. Мишу просто нужно было

любить, парень был несокрушимым и просто излучал дружелюбие. А Кэти? Ее можно было

ненавидеть всем сердцем. Несокрушимая, подлая и при этом зловеще умна, но она больше

всех внушала ему страх. С ней он в любом случае должен был быть начеку.

Оставался еще Леон со своими странными татуировками. Тиан не считал его умным.

Собственно, он был рожден борцом-одиночкой,но все равнозаботился о группе последние два

дня. Он вел их и заботился о том, чтобы никто не остался позади.

Но почему он это делал?

Тиан чувствовал, что отношение Леона может в любое время поменяться, что с ним не

безопасно.

Ведь здесь, на самом деле, нет ни в чем уверенности.

Только образы, которые внезапно появлялись перед глазами, были ему знакомы. Они

повторялись снова и снова. Мрачные уличные овраги, искаженные серые лица, вечный

снегопад. Между тем он знал, что никогда там не был – и все же он знал окрестности и

предчувствовал опасность, которая могла скрываться за каждым углом. Он знал, что каждая

встреча в этом отвратительном мире означает борьбу за выживание. И что с этим золотым

ангелом? Он видел пустые глазницы на бледном лице, искаженную гримасу ... и снова ужасный

вопль, как раз перед тем, как образ размыло и он увидел только красный цвет. Он прижал к

глазам обе ладони, чтобы прогнать ужасные образы. Когда он снова их открыл, то ощутил