– На сегодня хватит.

– Я не знал, что Лекам умеет так биться. Дядя Храм, расскажи.

– Не Лекам, а дядя Лекам. Захочет, сам расскажет. Пойдем, смажем твои синяки.

Вечером пришел отец. Мы сели ужинать. Лекам с отцом, как обычно, обсуждали дела лавки, которые, как я понимал из разговоров, шли ни шатко ни валко. Храм во время еды принципиально не разговаривал. Про дневную историю на поле (так Храм называл наше импровизированное ристалище на заднем дворе) ни орк, ни Лекам не проронили ни слова. Я тоже промолчал, посчитав рассказ ябедничеством. Хотя где-то в глубине души было обидно: за что он меня так? Под конец ужина, уже наевшись и не зная, чем себя занять – уходить, пока кто-нибудь из старших не встанет, было не принято, – я спросил у отца:

– Отец, а зачем вон те мечи висят на стене, они же старые и потрепанные. Вот твой, в спальне, гораздо лучше выглядит!

В столовой повисло молчание.

– Это мечи твоих братьев. Тот, что слева, – Салка, справа – Борка. – Отец медленно выдавливал из себя слова.

– А где они?

– Погибли.

– На войне?

– Да.

Вновь повисло тягостное молчание, отцу явно была неприятна эта тема.

– Лекам, а у тебя ведь Нейла должна на каникулы приехать? – разрядил обстановку Храм.

– Да, в начале следующей десятины. Поеду за учебу платить и привезу ее. Рамос, я возьму Барса? – Лекам просто расцвел.

– Конечно, чего спрашиваешь.

Разговор вернулся в прежнее русло, а вскоре и вовсе все разошлись спать. Я поднялся к себе на второй этаж и лег на кровать. Сон ни в какую не шел. Нейла. Что-то очень приятное щекотало в душе, а вот вспомнить не мог. Как не мог понять, что меня взволновало. В третьей четверти ночи с первого этажа послышался довольно странный металлический звон. Я встал, натянул сапоги и выглянул в коридор. Ничего не понимая, сбежал с лестницы и попал в темноту столовой. Ближе к входу на кухню сверкала сталь. Две темных тени теснили к двери третью.

– Харра! – рычал знакомый голос.

«Да это же дядю Храма рубят!» – мысли лихорадочно заметались. Я сдернул со стены ближайший меч, выхватил его из ножен и, прижавшись к стенке, начал подходить к нападавшим со спины. Замер. Убивать людей мне не приходилось, и даже в этой сумятице я не мог решиться. В итоге догадался резануть по ноге. Подрубив под колено ближайшего, обратным ударом рубанул следом по спине, знал – удар не смертельный. Но незнакомец в момент второго удара начал заваливаться на поврежденную ногу, одновременно поворачиваясь ко мне. Меч с чваканьем вошел в горло. Через два удара сердца противник Храма тоже был на полу, через три – зажегся магический светильник под потолком, осветив картину битвы.

В столовой за нашими спинами стояли с оголенными мечами ошарашенные Лекам и отец. Меня начало потряхивать. Храм шагнул ко мне, взял за голову одной рукой и прижал к груди:

– Тише, тише, уже все кончилось.

По щеке, прижатой к груди орка, потекло что-то липкое и горячее. Кровь.

– Дядя Храм ранен!

Все сразу оживились, усадили воина на скамью. Лекам побежал за мазью, отец начал протирать водой раны.

– Ерунда, неглубокие, жить будешь. А где Арофья? Арофья!

– Не надо, не зови. – Орк посмотрел в глаза отцу.

За стражей ходил отец. Лекам в это время перевязывал Храма. Вместе со стражей пришел сыскарь из тайной службы.

– О, Храм! Сколько кругов не скатывались вместе! – Он хохотнул своей шутке.

– Да лучше бы нас в разные стороны раскатывало.

Сыскарь снова хохотнул:

– Привет, что ли! Раньше мы с тобой, почитай, каждую десятину виделись. Сколько харчевен и трактиров ты разнес! У-у-у!!!

– Ну привет, Лысик.

Сыскарь и вправду был абсолютно лысым. Форменный камзол выпирал пузырем на животе.

– Давно меня так не называли. Эх. – Он вздохнул, видимо вспоминая о чем-то. – О, и Ровный с Огоньком, да у вас, как обычно, вся компания в сборе, – воскликнул он, увидев входящих отца и Лекама.

– И тебе, Лысик, не хворать. – Отец хмуро посмотрел на него.

– Так, что тут у вас? Ага…

Сыскарь прошел на кухню. Вернулся через пару мер, тщательно осмотрел трупы нападавших.

– Я так понимаю, сначала прирезали женщину, а потом попытались прикончить тебя, на чем и обломали зубы.

– Да. По-видимому, Арофья зачем-то встала ночью и наткнулась на них. Успела только вскрикнуть. Я проснулся, сон у меня на это дело чуткий. Вышел. Ну ты меня знаешь, без меча я никуда.

– Помню, помню.

– Ну а дальше дело мастерства. А там и Лекам с Ровным на музыку сбежались.

– А вас, молодой человек, как зовут? – Инспектор повернулся ко мне.

– Норман его зовут, это мой сын. – Отец сел на стул. – Спал он, когда все произошло, на втором этаже плохая слышимость.

– А второй меч чего в крови?

– Так во время боя пришлось со стены сдернуть, сподручнее с двумя-то. – Храм поморщился от боли.

– Понятно.

По виду сыскаря не было ясно, поверил он или нет. Мужчина пристально посмотрел на меня. Отвернулся. Видимо, воином я в его глазах не выглядел.

– Непростые ребята к вам зашли, из ночной гильдии.

– Да мы по одежде видим.

– Да нет. Не видите вы то, что я вижу. Черные маски на лице – это полбеды. Элитные бойцы. Последний раз я их кругов десять назад в таком виде застал. А вот с их работой постоянно сталкиваюсь. Правда, не в вашем квартале, все больше у знати. Я вот на бочонок пива могу поспорить, что в шее, справа, у них вживлены накопители силы и плетение увеличения реакции на мозг накинуто. Ну, вскроем, посмотрим. Так что повезло тебе в очередной раз, Храм.

– Тем и живем.

– В течение завтрашнего дня жду вас у себя в управе, объяснения напишете. Хотя что я вам рассказываю, сами все знаете. Как идти – не забыли?

– Найдем. Мальца можно не брать с собой?

– Этот малец скоро тебя перерастет, Храм. Можете не брать.

Инспектор пошел к выходу. Трупы стража уже вынесла, на выходе он обернулся:

– И еще… Серьезно вы кому-то хвост подпалили в этот раз. Элитные просто так не сдадутся, они заказ взяли, для них это дело чести. Хотя думаю, десятины три до нового визита у вас есть, пока следующие бойцы до города доберутся.

– А эти что, не местные?

– Больше не могу рассказать. Но чувствую, не в последний раз я в вашем доме. – Инспектор закрыл дверь.

– Ну что, я думаю, спать никто не пойдет, небо вон уже алеет, – прервал молчание Лекам. – Давайте прибираться и завтракать, а потом поговорим.

Уборкой занимались отец с Лекамом, меня и Храма отправили в комнату к орку. Храма – по причине ранения, а меня – как сиделку ну и чтобы под ногами не мешался.

– Поздравляю.

– С чем, дядя Храм?

– Э-э, нет, какой я тебе теперь дядя? Во-первых, у тебя на счету первый враг. Кстати, держи!

Он достал из-за кровати меч в черных ножнах:

– Твой трофей.

– Дядя Храм, это как?

– У него два было, я попросил Лекама один снять и спрятать, пока стража не прибежала.

– И что, инспектор не заметил?

– Да все он заметил, и вид твой бледный, и традиции знает.

Я разглядывал меч, наполовину вынутый из ножен.

– Так вот, когда орк убивает своего первого врага, он становится воином вне зависимости от того, сколько ему кругов. А воин воина не может называть «дядя». Во-вторых, сегодня ты бился со мной в одной битве, то есть по орочьим законам ты мне теперь как родственник. По-вашему, по-людски, это что-то типа побратима – в одной крови искупались. В-третьих, ты мне спас жизнь, я твой должник. Поэтому с сегодняшнего дня для тебя я просто Храм.

– Но я ведь нечаянно… Я не хотел убивать.

– Судьбу плетут духи. Что произошло – не вернешь. А кто и что думал, когда все происходило, для духов не имеет значения.

Через часть времени все собрались на кухне. Лекам готовил яичницу, остальные хмуро сидели. Тяжелое настроение усугублял жар печи.