Annotation
Старый рассказ, который почему-то не попал на мою старую страничку. Немного почистил текст и выложил его здесь. Тема - эволюция вычислительной техники.
Харитонов Михаил Юрьевич
Харитонов Михаил Юрьевич
Когда-нибудь, но не сейчас
На стоянке перед корпусом выстроились в ряд чёрные "Линкольны".
Вырулив на площадку перед корпусом, Ена, прищурившись, смотрела, как едкое калифорнийское солнышко лениво пощипывает полированные железные бёдра воронков.
Воронки - это её, Ены, словечко. После очередного визита шестицилиндровых птичек - корпорация проводила сокращение, - она рассказала Винарскому, что при Сталине это тоже происходило так, да и машины использовались, в общем, такие же, лимузинного типа, с жёсткой перегородкой между водителем и салоном. Винарский покивал головой, а потом стукнул наверх, что госпожа Кзылходжаева проводит параллели между политикой корпорации и советским тоталитарным режимом. Он сделал это из соображений корпоративной лояльности. Винарский перебрался в Штаты из Киева относительно недавно - его купил всё тот же Чопра, отловив молодого талантливого математика на каком-то конгрессе, - и пытался как можно скорее освоиться в новой жизни. Как все новички, он слегка переамериканивал по части боссоугодничества.
Чопра рассказал ей про донос за чашкой кофе. Она, в свою очередь, повспоминала вслух, как это делалось в Париже, когда она работала в Европейском институте сравнительной антропологии: там кляузы писались на хорошем французском языке, со скрытыми цитатами из Верлена. Чопра вежливо посмеялся.
Тогда ей было можно всё. Результаты обнадёживали, перспективы манили, конкуренты астматически пыхтели за спиной, поэтому Гириш Чопра - маленький, чёрный, похожий на мандрагору - закрывал глаза на любые грехи и подписывал все счета. Если бы понадобился белый тигр, её достали бы ей белого тигра. Ну, может, крашеного: индюки часто ловчили и привирали по мелочам. Но достали бы.
Но это было давно. Теперь отношение изменилось. Результаты по-прежнему обнадёживали, но не более. Перспективы затуманились. Конкуренты, прикинув расклады, переключились на более реалистические задачи. Чопра стал сухим и надменным и занялся любимым делом любого начальства - наведением дисциплины. Потом лабораторию поставили под сквозной контроль и стали требовать вороха отчётности...
Ну а теперь, судя по всему, воронки приехали за её людьми.
Ена припарковалась, но из машины не вышла. Достала пачку ментоловых сигарет, обезображенную огромной надписью "табак убивает", и зажигалку. Курить в помещениях корпорации запрещалось. Даже когда она была в фаворе - и то она не могла выбить для себя право глотать дым на рабочем месте. А уж теперь-то...
Она немного посидела с закрытыми глазами, воображая себе сцену увольнения - какой она могла бы быть. Скорее всего, решила она, это будет проделано в жёстком корпоративном стиле. Как раньше говорили - get walked out of the building.
Сейчас Ена поднимется на свой четырнадцатый этаж. Охранник на этаже забудет поздороваться. Направившись в свой кабинет, она не увидит на двери таблички с надписью "Ena Kzylkhodzhaeva". Свежие дырки от шурупов. Уже всё понимая, она рванётся в приёмную к Чопре, и там ей сообщат, что господин Гириш Чопра очень занят и принять её не сможет ни сейчас, ни после ланча. К тому времени в её бывшем кабинете уже будет ждать security officer. Он сообщит, что она более не является сотрудником корпорации "Сурья-Вамша", даст бумаги на подпись, десять минут на сборы - и любезно предложит складную коробку для личных вещей. Под его пристальным наблюдением она вытряхнет в эту коробку накопившийся в ящиках мусор: использованные салфетки, рекламные буклеты, мандариновые корки, томик стихов Цаньяна Гьяцо и обломки черепахового гребня.
В лифте она, может быть, столкнётся с Винарским и Ритой, прижимающими к груди такие же, как у неё, коробки. Винарский промолчит, Рита посмотрит в спину. Но, скорее всего, тоже промолчит.
Потом у неё заберут карточку-пропуск и вручат талон на поездку домой в одном из чёрных лимузинов. Всё. Три месяца сохраняется зарплата, а потом - здравствуй, рынок труда. Перегретый рынок высококвалифицированного труда.
Во всяком случае, они думают, что так всё и будет.
Она посмотрела на себя в автомобильное зеркальце. Увидела то же, что и всегда: чёрную, высохшую азиатскую старуху с бритой головой и в дорогих очках с платиновой оправой. Оправу она завела после того, как однажды охранник - кажется, марокканец - принял её за уборщицу.
Нет, конечно, Ена знала обо всём заранее. Внутрикорпоративная переписка для устройства 26 оказалась прозрачной, как стратосфера. Знала она и то, что Наблус тянул с этим до последнего: старый индюк, несмотря ни на что, верил в успех.
Она ещё немножко посидела в машине, сожалея о том, что не успела найти то, что ей нужно. А ведь совсем недавно она наткнулась на кое-что стоящее: она даже не подозревала, что подобные документы могут быть записаны. Это уже были не какие-нибудь паршивые секреты, а тайны, настоящие тайны, ещё хотя бы неделю, всего неделю... Но чего уж теперь-то.
Ладно. Придётся идти длинным путём и копать понемногу.
Теперь пора звонить начальству и говорить правду. То есть ту часть правды, которую начальству следует знать.
Кому звонить? К президенту корпорации, господину Наблусу Гангадатте, обращаться бесполезно: Наблус воздвиг между собой и окружающим миром непреодолимый барьер в виде секретарской комнаты. Конечно, у неё теперь есть номер его секретного телефона - но Наблус испугается, а это нежелательно. Чопра не возьмёт трубку: он не готов к скандалу и будет прятаться. Гупта... Гупта в отъезде - он, кажется, поехал в Будапешт на какую-то выставку электроники. Возможно, он даже не знает, что её уволили. Его телефон у неё есть.
Там, в Европе, ночь. А, ничего, пусть.
*
Батакришна Гупта проснулся - как обычно, сильно дёрнувшись всем телом. Он лежал под тонкой простынёй в гостиничном номере. Часы показывали без четверти семь, но врали: было темно. Внизу кричали венгры.
Гупта потянулся, прикидывая, не пройтись ли ему по ночному городу и не выпить ли ему чего-нибудь не очень крепкого ли в каком-нибудь местном кабачке - так, чтобы без туристов, только местные. Венгры ему нравились. Веселый, неопасный народ. Как и все эти маленькие европейские племена: чехи, румыны, и эти, как их там, словаки? словенцы? - гурьба жовиальных людишек с плохими зубами, и каждый носится со своей национальной историей, как две капли воды похожей на соседскую и ни в чём не стыкующейся с соседской. И везде потчуют своей национальной водкой и каким-нибудь особенным томатным супом, почему-то считающимся очень острым.
Он немного полежал, переживая состоявшийся день. Конференция оказалась небесполезной, но неинтересной. Кого интересует гонка процессоров? То есть, конечно, потребителя это интересует, потребитель ещё нуждается в гигагерцах и терабайтах, и он получает эти гигагерцы и терабайты в новой жестянке с отличным дизайном. Но в высшей лиге, где бодаются лбами производители настоящей техники, царит уныние. Уныние, какое бывает, когда все вместе упёрлись в одну и ту же стену...
