Человеческий поток тек мимо него, огибая одинокую фигуру Кристофера. Расширенные зрачки, кажущиеся бездонными черными провалами на бледных размытых лицах, жадные приоткрытые рты. Алчность. Все человечество живет только ей. Им всегда мало. Мало денег, мало благ, мало удовольствий, мало силы. Человечество пожирает само себя и даже не понимает этого. Пророк живет среди людей еще со времен Александра Македонского, и за все века они мало изменились. Так же нетерпимы и высокомерны, отрицают любое, даже малейшее отклонение от их дурацких правил и законов, хотя все это — их суть. Пусть и изрядно подгнившая.
Кристофер поднял печальный взгляд на глумливо ухмыляющийся месяц. Не ему роптать на судьбу, но… согласиться сейчас с ее решением он не мог. И не хотел. Единственная женщина, которая смогла завладеть его мыслями и сердцем, если бы таковое у него имелось, потеряна для носящего второй чин. А ведь демон сколько совершил лишь ради того, чтобы Гейлавер просто обратила на него внимание. Соблазнял ее брата обещаниями, подделывал и фальсифицировал события, играл на мыслях и чувствах гвардейцев Ордена меча… те десять лет, в течение которых Сербин принадлежала ему, пролетели как один миг. Теперь у нее новое увлечение. Младший сын предателя… и, судя по всему, он влюблен в Гейл не меньше, чем она в него. Кристофер не стал усмирять ревность, бешено ревущую и извивающуюся в его груди. Данте и Гейли никогда не будут вместе, их разделяет слишком многое. Но и носящему второй чин не на что надеяться. Ариман остановился. Погруженный в свои мысли, он не заметил, как оказался на мосту, проходящему через реку. Черная водяная гладь отражала издевательскую улыбку полумесяца. Несмотря на то, что он был… счастлив с Гейлавер, демон иногда жалел, что приметил тогда ее — талантливого многообещающего рыцаря Ордена меча, успевшего дослужиться до капитана. Жалел, что не смог противиться искушению и погубил и ее, и Фриндесвайда–младшего. Теперь же, когда переломный момент близок как никогда, Кристофер ничего не сможет сделать. Только стоять и наблюдать, как его любимая женщина, его самый любимый демон сгорает в пламени.
***
Прохлада серебряных цепочек, стягивающих ее запястья, казалась ей обжигающей, словно в мягкий, призрачно мерцающий металл заключили весь мировой огонь. А поверх них — широкие кожаные ремни с католическими символами и словами из молитв. Со всем этим Гейлавер ощущала себя жуком в коробке. Михаэль в детстве любил ловить всяких насекомых, а потом подбрасывать их старшей сестре в кровать… демонесса усмехнулась воспоминаниям, таким далеким, что казались чужими, кадрами из фильма, который больше никогда не представится возможности пересмотреть. Золотисто–зеленые глаза карателя обвели мрачным взглядом окружающих ее людей. Хотя какие они люди… оболочки. Словно пустая шкурка яблока, мякоть которого уже давно выжрали черви. Только вместо червей — демоны. Мелкие сошки, в сущности, но вот за ними стоит весьма сильная тварь. Тамуз, один из свитских Мундуса, никогда не был доволен тем, что у него есть. Глупости у него, правда, в избытке — возомнил, что сумеет угрозами заставить архонтов присоединиться к Императору. Ананке же считала по-другому. Ее мнение навсегда обезобразило и без того уродливую морду Тамуза огромным ожогом. Но несмотря на то, что Фриндесвайд окружена его шестерками, самого демона она не заметила. Выжидает, с отвращением подумала носящий четвертый чин. Feigling!¹ Женщина повела затекшими плечами, священные воины мгновенно ощерились обнаженными клинками. Лезвия хищно сверкнули в свете факелов.
— Entspannen, Jungs. Ich beiße nicht. Vorerst², — усмехнулась Гейлавер. Одержимые намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Пусть это лишь маски, именно в этих масках заключена вся суть. Воспоминания, желания, эмоции. А вот действия и поступки их контролируют засевшие внутри бесы. Это все весьма… весьма расточительно. Души несчастных заведомо причисляются к мученикам, их грехи обнуляются, и они прямиком отправляются в лучшее место. Но зато демоны не привлекают внимания, серебро, святая вода и прочее не наносит им существенного вреда, да и действуют они фактически чужими руками… Гейл не удержалась от тяжелого вздоха, прислушиваясь к стуку каблуков ее сапог по каменным плитам пола. Давно она здесь не была. Очень давно…
Талия шла рядом с Катоном, храня почтительное молчание. Никаких бесформенных кофт, разноцветных маек и прочего. Черные узкие брючки, строгая кофта, застегнутая под горла такого же траурного цвета, огненные волосы убраны в пучок на макушке. Девочка словно потухла, потеряла свою яркость и трогательную вульгарность. Она увлеченно слушала Катона, с восхищением глядя на мужчину, который наслаждался ее вниманием, сыто щурясь и расплываясь в ленивой ухмылке. Гейлавер удрученно покачала головой. Если бы не эта малютка, все было бы намного проще.
— Даже не верится, что мы так близки… — выдохнул Катон и погладил плечо Талии. — И все благодаря тебе, дитя мое. Я… я скорблю о твоих родных, но ты же понимаешь…
— Конечно, — девушка поспешно кивнула, слегка отстраняясь. Церковник насупился и поджал губы. Каратель тихо рассмеялась, наблюдая, как отсветы огня играют на грубых стенах, золотя и смягчая холодный равнодушный камень думает, раз сила Феникса попадет в его руки, то девчушка и подавно? Бедная наивная дурилка. Он даже не представляет, чего его амбиции будут стоить.
***
Небо за окном постепенно светлело, близился рассвет, гася звезды и стирая с небосклона наглую хищную улыбку клыкастого полумесяца. Гилвер швырнул окровавленные бинты на стол, откидываясь на спинку дивана. Рана на затылке практически затянулась, оставив лишь едва заметный шрам под снежно–белыми волосами и уязвленное самолюбие. Попранная гордость наемника ныла сильнее, чем физические увечья, нанесенные демоном. Пусть действиями Талии, ее телом управляло очередное исчадие ада… поражение ему, старшему сыну Спарды, нанесла именно она! Девчонка с отвратительно синими волосами, жертва своих собственных амбиций, тщеславная, маленькая дрянь! Мужчина рывком поднялся на ноги, не обращая внимания на легкое головокружение, и подошел к окну. Сквозняк, шаловливо прокравшийся в комнату через открытую форточку, растрепал волосы наемника. Интересно, что с Гейлавер? Когда Гилвер пришел в себя, демонессы рядом не было. Наверняка сбежала. Трусливая мразь, усмехнулся про себя блондин. Сначала ее умудряется обокрасть какая–то соплячка, потом сдает собственный брат и вот, наконец, она убегает, испуганно поджав хвост. Хотя чего он ожидал? Она же демон. Трусость, предательство, лицемерие — все это у нее в крови. Или как там называется то черное дерьмо, что течет в их жилах? Наемник коснулся ладонью холодной поверхности стекла. Все это неважно, мимолетно. Жизнь демонов вообще коротка, хоть иным она и кажется вечностью. Убиваешь их, а на место каждого убитого беса приходит десяток новых. Гилвер прикрыл глаза, сжимая руки в кулаки. Гейлавер нужна ему. Эта демонесса знает многое. То, что хотел бы узнать наемник. И он не будет медлить.
***
…Бедный наивный Данте… все это время тебя использовали, тобой прикрывались, знали наперед каждый твой шаг, а ты так ничего и не понял. Ничего не заметил…
Мужчина страдальчески сморщился и сделал большой глоток виски прямо из бутылки. Черт, он такими темпами скоро алкоголиком станет. Сначала Талию поминал, а теперь что? Свое сердце или гордость? Тоскливо покосившись на ополовиненную бутылку скотча, блондин со стуком поставил ее на стол. Было ужасно гадко на душе и на сердце. И не понятно от чего. То ли из-за Талии, то ли из-за Гейл… хотя какая разница?! Обе хороши! Дурацкое чувство, когда на душе кошки скребут, и хрен знает от чего. А главное, исправить это уже нельзя, поздно. Хочется просто взять и стереть себе память, чтобы не мучиться лишний раз. И пацан в последнее время ходит как в воду опущенный. Он так и не рассказал охотнику, кто ему тогда напинал. Молчит, пыжится, глазками сверкает, эх… давно ли сам Данте таким был?.. охотник резко встрепенулся, ероша свои волосы. Чего он куксится? Он мужик в самом соку! А Неро еще зелень голимая! Ишь, распустили сопли!
