Холл конторы был пуст. Не обращая внимания на окружающую его безликую тишину, он бросился к кабинету Девере. Ударом ноги распахнув дверь, наемник выхватил катану. Сталь бесшумно выскочила из ножен, острие лезвие, чуть трепеща, пристально взирало на Талию. Девушка сидела в инвалидном кресле Максима, обхватив экзорциста ногами, ее руки, почти полностью прячущиеся в широких рукавах, обнимали мужчину за шею. Девере сидел, едва дыша от ужаса. Заметив Гилвера, он тихо заскулил.
— Отпусти его, — отчеканил наемник, впиваясь пылающим взглядом в печальное лицо девушки, но вряд ли она его слышала — отвратительные наушники по–прежнему закрывали ее уши. Синие волосы были собраны в неаккуратный хвост, несколько прядей падали ей на лицо. Гилвер шагнул к ней, руки Талии сильнее сомкнулись на шее «священного воина». Ее глаза смотрели на мужчину печально, будто… извиняясь. Наемник тряхнул головой. Еще одна уловка. Девушка тяжело вздохнула, музыка на мгновение умолкла, но потом заиграла вновь — теперь к рокоту ударных добавился тоненький, будто детский голосок. Талия поставила ногу на край стола и слабо улыбнулась. Гилвер ринулся к ней, и полукровка, резко оттолкнувшись, проехала вместе с креслом и Девере к окну. Раздался звон разбитого стекла, и оба, и девушка, и экзорцист, вылетели на улицу. С третьего этажа. Наемник бросился к окну — на темно–сером асфальте, раскинув руки, лежал Максим Девере, вокруг его головы растекалась темно–багровая лужа. Покореженное кресло валялось рядом, но девушки и след простыл. Гилвер взмахнул катаной, пытаясь усмирить бурю, разыгравшуюся в его душе. Ушла… ну и пусть. Недолго ей бегать осталось.
Комментарий к Часть 18
[1] Die Kapsel wird als Bequemlichkeit angebracht, zur Verfügung, auch wenn die Hände gebunden sind… — нем. Капсула крепится так для удобства, доступна, даже если руки связаны
========== Часть 19 ==========
Клео о чем–то весело щебетала, но Неро ее практически не слушал. Покорно шел за девушкой, которая держала его под руку — ее ладонь лежала на сгибе локтя его адской длани. По началу рыцаря едва не трясло от напряжения — вдруг она почувствует сквозь ткань плаща чешую и костяной нарост, но нет, Клео была слишком увлечена предметом своего монолога. Когда юноша более–менее успокоился, понял, что совершенно потерял нить разговора. Чтобы не выглядеть полным идиотом, он напустил на себя глубокомысленный вид, изредка кивая и молясь Создателю, чтобы Клео не начала задавать вопросы.
— … ты же не местный, верно? — Клео откинула со лба блестящий локон. — Откуда к нам приехал?
— Из Фортуны, — рыцарь взглянул на девушку из–под серебристой челки, — слыхала?
— Да, даже была там… пару раз. Архитектура там, конечно, замечательная. Красивый город, — кислотно–зеленые глаза лукаво прищурились. — Повезло тебе там жить.
— Да уж, — блондин криво усмехнулся. Особенно, когда Санктус и Ангус начали свои манипуляции с демонами и статуями. Ох, и весело было!
Клео зябко повела плечами.
— По–моему, похолодало, — пробормотала она, крепче прижимаясь к Неро. Юноша невольно покраснел.
— Ну… да, немного, — он же хотел было предложить девушке свой плащ, как вспомнил о своей… «проблеме». Клео кивнула в сторону мигающей неоновой вывески — буквы мерцали так ярко, что название бара прочитать было невозможно.
— Давай зайдем? Я погреюсь, — она хихикнула, — не надо морщиться, там вполне сносно.
Блондин нахмурился. Он терпеть не мог большое скопление народу, а это еще и бар — значит, там пьют, курят и орет громкая музыка. Но ярко–зеленые глаза смотрели на него с мольбой, и рыцарь сдался. В конце концов, надо же уступать дамам.
— Хорошо, зайдем, — слабо улыбнулся он. Клео просияла и, схватив за руку, потянула за собой. От прикосновения ее горячих пальцев к его ладони по телу Неро прошла дрожь, но он мысленно отмахнулся от этого. Они просто приятели, не более. Между ними ничего нет и быть не может.
В заведении было немного душно, но в целом вполне симпатично. Стены обиты деревянными панелями, тяжелая мебель, тоже деревянная, черно-белые фотографии. Играла музыка, блюз или джаз, Неро никогда их не различал. Почти все столики были заняты, лица посетителей скрыты в полумраке зальчика и пелене сигаретного дыма, причудливо вившегося между клиентами. Клео смело зашагала к барной стойке, провожаемая маслеными мужскими взглядами. Миловидная барменша лениво усмехнулась при виде нее.
— Давно не виделись, суповой набор, — хмыкнула она, полируя бокалы, — тебе как обычно?
— Нет, — медленно протянула девушка, усаживаясь на один из табуретов и взглядом приглашая блондина последовать ее примеру, — я не надолго, Крис.
Барменша хмыкнула и принялась разглядывать бокал на просвет в поисках разводов. Облаченная в черную обтягивающую водолазку с темными кудрявыми волосами, собранными в высокий хвост, девушка напомнила Неро Анну — такой же несколько циничный цепкий взгляд синих глаз и вспыхивающие в их глубине насмешливые искорки. Симпатичная — высокие скулы, чуть вздернутый нос, чувственные губы, хотя Клео поярче будет. От сравнения достоинств девушек рыцаря отвлек чуть хрипловатый голос.
— Ну, белек, заказывать будешь или продолжишь сидеть и пялиться? — Крис закинула белоснежное полотенце, которым протирала стаканы, себе на плечо и уперла руки в бока, — это тебе паб, а не музей!
— Irish Whiskey, — обреченно буркнул рыцарь. Алкоголем он никогда не увлекался, а бутылка ирландского виски выглядела симпатичнее всех. Барменша скептически поджала губы и звонко хихикнула.
— Что? – мгновенно насупился юноша.
— Ничего, — она ловко наполнила высокий бокал, — просто Айриш — бабье пойло.
— Поэтому ты его и не пьешь, Кристина, — фыркнула Клео, подмигивая Неро. С губ рыцаря сорвался смешок.
— Ты в шаге от того, что бы вылететь из моего бара от моего же пинка, — бросила барменша. — И не смей называть меня Кристиной!
— Конечно, конечно… Кристина, — Клео отпила глинтвейн из прозрачной чашки и еще раз подмигнула блондину. При виде возмущенного лица барменши, Неро чуть не рассмеялся и поперхнулся. Виски пошло носом и попало на грудь, забрызгав кофту и полированную столешницу.
— Эй, какого хрена?! — тут же взбеленилась Крис. — А ну, аккуратней, а то вылетишь из моего бара! — синие глаза метнули на Клео гневный взгляд. — А ты, если будешь приводить вот таких друзей, больше не получишь водки с лимоном за счет заведения!
— Болтай поменьше, — скаллэ незаметно для Неро протянула барменше несколько стодоллоровых купюр.
— Ничего не обещаю, — фыркнула Кристина, но деньги тут же исчезли в кармашке ее фартука, — может, что–нибудь поесть? — после весьма внушительных чаевых Крис заметно подобрела. Неро хотел отказаться, но в животе забурчало так, что заглушило пение саксофона. Барменша закатила глаза, а Клео рассмеялась.
— Принеси, — скаллэ допила остатки напитка и протянула ей пустую чашку, — я угощаю.
— Эй!.. — рыцарь протестующее вскинулся, но слишком поздно вспомнил, что денег у него с собой нет.
— Да ладно тебе, шовинюга, — девушка скорчила рожицу. — Угощу в честь знакомства, так сказать.
***
Глаза болели от усталости. Гейлавер откинулась на спинку стула, закрыв лицо руками. От объема нужной и ненужной информации у нее разыгралась мигрень. Она проторчала в библиотеке и архивах практически сутки, но так и не нашла внятного объяснения того, откуда у Талии эти отметины на теле. Гилвер передал ей содержание разговора с покойным Девере, но это мало чем помогло. То, что девчушка на половину человек, на половину демон, не шибко удивило карателя — многие из подданных Императора любили побаловаться со людишками. Взять хотя бы ее брата — у Михаэля целый гарем смертных подружек. Но дети… если все же происходило зачатие, то полукровку уничтожали сразу, в утробе матери, как и провинившегося демона. Спарда был достаточно силен, чтобы уберечь своих отпрысков и их мать, но Талия… ее воспитывала мачеха. Куда же тогда делась ее биологическая мать? Уничтожена Мундусом? Вряд ли, тогда бы девчонка не прожила так долго. Гейл запрокинула голову, золотисто–зеленые глаза скользили по высокому сводчатому потолку, украшенному трещинами и разводами. Небольшой ремонт тут не помешает… Женщина в задумчивости прикусила нижнюю губу. Так, у девчушки нездоровая тяга к огню… огню… узоры на ее коже так же напоминают языки пламени, а сквозь ядовитую искусственную синеву пробивается не менее яркая рыжина… это все… знакомо… в голове Фриндесвайд что–то предупредительно щелкнуло. Женщина резко выпрямилась и принялась лихорадочно листать толстый пропыленный фолиант, настолько старый, что пожелтевшие от времени страницы едва не рассыпались в ее руках. Огонь, божества и демоны… перед взором носящей пятый чин предстал Велиал, но она тут же отбросила его кандидатуру — слишком уж он темпераментен и вспыльчив, чтобы заботиться о своем смертном чаде. Открыв нужную страницу, Гейлавер нависла над книгой, черные вьющиеся пряди ее волос едва касались старой истончившейся бумаги. Глаза демонессы застлала плотная пелена, буквы расплывались в разные стороны, не давая сосредоточиться. Женщина, шипя, тряхнула головой, и взгляд ее упал на цветной немного выцветший рисунок: женщина, объятая пламенем. На ее теле — спиралевидные узоры, похожие на те, что украшают кожу Талии, а в руке — хлыст, у которого вместо ремня косица из огня. Кровь отхлынула от лица Гейл, пальцы судорожно вцепились в край стола. Нет, быть того не может! Хотя, почему нет? Архонты не имеют никакого отношения к Мундусу и к его интригам, они всего лишь воплощение сил природы, пусть и очень могущественные… Каратель провела подушечками пальцев по изображению Ананке — божеству огня. Вот, значит, кто мать Талии. Это многое объясняет. Многое стало понятно. Девчонка жива для какой–то определенной цели, именно поэтому Архонт бережет ее. И все же… такая привязанность со стороны Ананке весьма и весьма необычно — это не первое ее дитя в истории. Что же в Талии особенного? Гейлавер вновь опустила глаза на рисунок, на огненного демона, сжимающего в руке Феникс. Это оружие — есть сосредоточие сил Ананке, которые Гейл намерена получить, и никто, не Михаэль, ни эта рыжая соплячка, не весь Орден Меча не помешают ей. Остается еще Данте… демоница вздохнула. Ему не зачем беспокоиться, каратель не будет вставать на сторону Мундуса. Скорее всего, она будет вести себя подобно Архонтам — ни во что не вмешиваться. Мощи, заключенной в Фениксе, хватит, чтобы вознести ее на такой уровень, когда она будет иметь свою долю с каждого греха и с каждой выпитой души.
