- Санса, - начала было Арья, безрезультатно понадеявшись, что нужные слова сами придут.

Спокойное выражение ее сестры не изменилось, когда она сказала:

- Уверена, у тебя за плечами долгий путь, и для подобных вопросов сейчас не лучшее время, но септа моих детей с радостью займется твоими. Принц Визерис предложил мне это, и, уверяю тебя, септа Глиннис очень добра.

Она явно чего-то не понимала, ведь Санса не могла сейчас говорить о таких вещах, как желания Визериса и септы, после всего, что произошло, и Арья смогла ответить лишь:

- Мои дети не поклоняются Семерым.

- Что ты имеешь в виду? – удивленно спросила Санса. – Ты не обучила своих детей вере?

Стараясь не рассмеяться от нелепости складывающего разговора, Арья ответила:

- Мы поклоняемся Старым Богам. Какое это имеет значение?

- Какое это имеет значение? – повторила Санса таким тоном, что ее братья невольно вздрогнули. Арья заметила, как отец открыл рот, чтобы успокоить Сансу, но ее сестру охватила ярость. – Это имеет значение, потому что ты теперь королева Семи Королевств! Это имеет значение, потому что твои дети теперь наследники Железного трона! Это имеет значение, потому что никому не нужны правители, поклоняющиеся деревьям, особенно, когда король и королева привыкли к обществу дикарей, а не хороших людей!

- Санса, - предупредительным тоном вставил Нед, прежде чем Арья отрезала:

- Ты не понимаешь, о чем говоришь! Дотракийцы и одичалые честны, чего я не могу сказать о придворных.

- Честны? – повторила Санса. – Ты будешь рассказывать мне о честности? Да что ты знаешь о честности?

- Санса, - прервал Робб, положив руку на плечо сестры, которую она благополучно стряхнула.

- Ты нарушила каждую клятву, которую когда-либо давала! – выкрикнула Санса, и слезы ярости покатились по ее щекам. – Ты нарушила свою брачную клятву Ренли, ты опозорила нашу семью, ты пряталась от мужа, которому клялась в любви, и украла его детей, которым теперь пренадлежит то, что предназначалось моим, так что ты не в праве учить меня честности!

- Достаточно! – отрезал Нед, и его голос звучал суровее, чем когда-либо.

Впервые Санса не вняла словам отца.

- Нет, никогда не будет достаточно. Пусть все остальные простят тебя и падут к твоим ногам, кланяясь драконьей королеве, но, каждый раз, когда ты надеваешь корону, помни, что ты украла ее у своей собственной крови.

Слова повисли в воздухе, тяжелые и ядовитые, и, казалось, Нед Старк не хотел к ним прикасаться. Лицо Сансы исказилось от ярости и чувства предательства, которое ранило глубже, чем любые их ссоры. Санса злилась не столько из-за себя или из-за Джендри, сколько из-за своих детей, маленьких племянниц и племянника, которого Арья никогда даже и не видела. Она знала, как это – изо всех сил пытаться защитить своих детей, и после того, как Эйгон сел на трон, дети семьи Баратеон автоматически находились под угрозой. У Джендри больше ни земель, ни денег, он остался фактически нищим. Не было еще такой семьи, что пала так быстро, как семья Сансы, и Арья знала, что ее сестра была не такой, как она, что она не смогла бы просто отправиться в Вольные города или проводить время с одичалыми.

Если бы Арья была той, кем она была в Штормовом пределе, злой и импульсивной девчонкой, она бы просто сказала Сансе правду о том, что это она должна была стать королевой, что Джендри хотел только ее и женился на Сансе лишь потому, что она ему отказала.

Если бы Арья была той, кем она была после смерти Неда, она бы извинилась и пообещала все исправить.

Если бы Арья была той девочкой, оставшейся где-то далеко в Винтерфелле, она бы ударила Сансу и вырвала у нее парочку каштановых прядей.

Но сейчас Арья была совсем другой, и поэтому произнесла единственное, что казалось ей верным.

- Я делала все это не ради того, чтобы украсть у тебя что-то, Санса. Я не принимала решения, основанные на тебе.

- Конечно, потому что ты принимаешь решения, думая только о себе, - издевательски ответила Санса, склонившись в насмешливом поклоне. – Могу ли я покинуть вас, ваша светлость? Я плохо себя чувствую.

Обида и гнев вспыхнули внутри Арьи, и голос, сорвавшийся с губ, казался ей чужим. Он принадлежал девочке, которая всегда чувствовала себя ущемленной, которая всегда казалась самой себе хуже своей более красивой и более любимой сестры.

- Нет, ты останешься. Оставайся и чувствуй себя плохо сколько угодно. Я уйду.

- Нет, Арья, вы обе…

Арья не слышала остальных слов отца, поспешив удалиться из комнаты, словно маленькая девочка, пытающаяся унять боль, которую в очередной раз причинила ей Санса. Она не позволит ей видеть ее слезы, видеть, насколько тяжело она переживает эту ситуацию. Все, чего Арья хотела, это вернуть свою семью, чтобы они снова стали единым целым.

Но ни один человек не мог служить двум хозяевам, и Арья быстро осознала, что мир, куда она вернулась, был не таким, как тот, что она когда-то покинула.

_____________________

Когда Арья вернулась в свою спальню, то с удивлением обнаружила Эйгона вместе с детьми на огромной пуховой кровати. Вымытые и одетые в свежие ночные рубашки, Рэйнис и Эймон вплотную прижались друг к другу, а Алисанна мирно спала на руках отца. Арья тут же смахнула слезы с лица, улыбнувшись виду семьи, которую она создала.

- Из всех комнат в замке вы решили остаться в моей? – пошутила она, и дети захихикали ей в ответ.

- Мы хотим спать вместе, - объяснила Рэйнис, как и всегда ответив за своего брата. – Нам не нравится спать одним.

Эймон молча кивнул, не отводя фиолетовых глаз от Арьи.

- Я сказал, что мы можем спать в одной комнате, - сказал Эйгон, - но они взрослеют, и спать вместе не совсем приемлемо для брата и сестры.

- Но я не хочу спать с Алисанной. Она совсем маленькая!

- Это было грубо, - мягко ответила Арья.

- Но это правда! И мы с Эймоном всегда делили постель, так что мы не против, да, Эймон?

- Мы можем поделиться и с Алисанной, - предложил он, пытаясь прийти к устраивающему всех варианту.

Их с Эйгоном взгляды встретились, и, хотя она все еще не была уверена насчет их совместного будущего, Арья все же улыбнулась, увидев гордость в глазах своего мужа. Когда она была беременна Эймоном, Рэйнис часто прикладывала свои маленькие ладошки к ее животу, хихикая каждый раз, когда Эймон двигался, и с гордостью рассказывая всем о «своем ребенке». Эйгону нравилось это, он всегда говорил, что хочет, чтобы их дети были лучшими друзьями, которые будут понимать и любить друг друга. Арья знала, что он постоянно думал о том, что они с сестрой были бы отличными друзьями, если бы никакого восстания не было, так что отношения, складывающиеся между его детьми, грели его душу.

- Думаю, мы должны подумать об этом, - ответил Эйгон, положив спящую Алисанну рядом с братом, который с легкостью принял ее в свои руки. – Возможно, сегодня ваша мама позволит нам спать вместе.

- Конечно, - с легкостью согласилась Арья, не желая признать, что хотела, чтобы дети оставались с ней. Ей не было дела до клятв Эйгона о мире, которого он достиг, она знала нравы Вестероса слишком хорошо, чтобы понять, что люди не одобряют своего нового короля и его иностранных союзников. Может, Эйгон и вырос на историях о своей матери и сестре, но Арья выросла под тяжестью этих историй, и если кто-то и собирался навредить ее детям, ему придется сперва пройти через нее.

- Ты ведь останешься с нами? – спросила Рэйнис, и ее голос звучал гораздо менее твердо, чем обычно. – Как дома, - добавила она, заметив сомнение в лицах родителей.

Арья подавила желание улыбнуться. Вейес Дотрак всегда будет для Рэйнис домом, каким был для нее Винтерфелл – единственное место на земле, где ее дочери будет действительно спокойно.

Она видела, как смягчилось лицо Эйгона, когда Рэйнис посмотрела на него. Арья понимала, что, наверное, не совсем правильно иметь любимого ребенка, но связь между ними была чем-то очень сильным, чем-то, что напоминало Арье об отношениях, которые когда-то были у них с Недом, и Рэйнис была дочерью Эйгона настолько же, насколько Эймон был ее сыном. Алисанна же оказалась слишком доброжелательной и мягкой, чтобы отдавать кому-либо предпочтение.