Обучение Смерти

Смерть

 Здрасьте, меня зовут Митра (мама так назвала. Она у меня любительница всего необычного, особенно имён. Звучит вроде пристойно, но мне жутко напоминает имя Миртл, Плаксу Миртл... Сами посудите, всего-то и надо, что поменять местами две предпоследние буквы и вместо "а" — "л" написать). Слегка иронична и в меру эгоистична, альтруизмом даже не страдаю. Мне шестнадцать, не замужем, не привлекалась, не сидела. Парня тоже не имею, да и зачем он мне? Что я с ним буду делать? Так вот, я почти учусь в десятом классе. То есть, уже завтра буду учиться.

 На линейке меня не было, плохо стало. Одноклассники рассказывали, что у нас появились три новых пацана, они приехали в наш город месяц назад. Ну и зачем, спрашивается? У нас сформировали замечательный класс, все в нём мои хорошие знакомые, все друг друга знают. А тут появляются три неизвестные переменные. И угораздило же их выбрать мой хим-био! Нас и так там девять человек (два мальчика и семь девочек). Ну ладно, это я отъехала от темы.

 Мне завтра в школу, я не высплюсь, всё как обычно. Порассуждав так, я решила немного покемарить. Сон пришёл быстро, так что время пролетело незаметно.

 Вечером меня разбудил запах жареной курочки. Мммм...

 Я встала, потянулась и пошла на кухню. Там над плитой колдовала мама. Она была в своём любимом зелёном фартуке в ромашки, каштановые волосы были закручены в узел на затылке. Она повернула голову на шум и улыбнулась мне.

 — Привет, мам. Как дела?

 — Привет, тигрёнок.

 Р-р-р-р... Не люблю, когда меня так называют. Ну почему тигрёнок?! Я как-то у папы спросила, почему, так он ответил: "У тебя внутренние полоски!" А это не оправдание! У любого человека этих полосок как минимум штук десять, а в идеале — двенадцать.

— Нормально, — ответила она на мой вопрос. — А ты? Тебе уже лучше? Вид у тебя какой-то помятый. Температура спала?

Ну вот, начинается. Она ж у нас такая заботливая, что иногда хочется повеситься или сбежать куда подальше!

 — Да я просто поспала немного. И да, мне уже лучше, — тут я прочувственно вздохнула, — и пойду завтра в школу.

 Мама улыбнулась и повернулась назад к плите. Видимо, её абсолютно не волнует то, что её ребёнок страдает. Ну как так вообще?

 — А шо ты готовишь?

Я было уже посмотрела, но мне дали подзатыльник и усадили за стол. Вот так всегда. Так же всё самое интересное пройдёт мимо меня!

 — Еду. Не мешай, скоро уже будет готово, минут пять всего осталось.

 Я опять вздохнула, опёрла голову о левую руку и принялась ждать. Тут решил проснуться мой желудок и начал петь серенады такой близкой и такой далекой вкусной пище, с каждой секундой всё громче и громче. На обернувшуюся маму я посмотрела самым жалобным взглядом. Увы, её таким не проймёшь.

 — Подожди ещё чуть-чуть, — сказала она со смехом в голосе. Ну да, ей смешно, а я тут голодная вся из себя!

 И снова я вздохнула.

 Хлопнула входная дверь — папа пришёл. Через минуту он был уже на кухне. Это был высокий мужчина с чёрными волосами, коротко подстриженными (как-то так случилось, что в семье я — единственная блондинка. В предках у меня все были тёмноволосыми). Он очень красивый, прям как я! Миндалевидные глаза его серо-зелёного цвета, прямой нос с горбинкой. Он как-то рассказывал, что он, гуляя с мамой, нарвался на какого-то чмыря. Этот чмырь захотел маму отобрать, глупенький. У папы разряд по боксу, а мама два года занималась карате. Собственно, мужик ушёл с разбитой харей, поломанной рукой и с дыркой в ноге от маминой шпильки. У папы же был сломан нос, а у мамы просто растрепалась причёска. Вот так вот.

 В принципе, он человек добрый, отходчивый. Он однажды сказал особенно приставучему человеку: "Я не злопамятный. Раз отомщу и забуду. А потом опять отомщу." Тот мужик сразу отлип от папы (хотя по папиному виду и не скажешь, что он такой импульсивный).

 На лице его играла задорная улыбка. Он подошёл к маме, обнял, зарывшись в её мягкие волосы лицом, и спросил:

 — Чем это так вкусно пахнет?

 — Это, папа, еда, которой мама категорически отказывается делиться! — выпалила я в надежде, что папа повлияет на маму и мне наконец дадут хотя бы кусок хлеба, заморить червячка. Мама ведь любит подать всё красиво, выкладывает там еду по-всякому, что отнимает у неё минут десять.

 — Сейчас, тигрёнок, пять минут.

 Умеет же аппетит разогреть!

 — И где ты её нашёл? — задала я папе риторический вопрос. Эта шутка в нашей семье всегда актуальна.

 — Да в уценённом магазине. Стояла она такая вся печальная, просила её купить. Я, говорит, всё умею: и уборку делаю, и еду готовлю, и вообще, говорит, чего ждёшь, покупай! Мне её жалко стало, вот и купил на свою голову.

 Но мама решила поделиться своей трактовкой событий, ткнув предварительно мужа локтем в бок:

 — Представляешь, доча, иду по парку, никого не трогают, а тут на скамейке сидит парень и плачет, что его никто не любит, а он такой хороший! Мне стало его жалко, решила его забрать себе. А то уже море успел наплакать, на лодке добралась. — Батя негодующе фыркнул.

 — Врёт она всё.

 — Конечно-конечно! — Потом мама повернулась назад к еде, продолжая что-то там делать.

 Раздался очередной вздох, догадайтесь чей? Правильно, мой. Папа посмотрел на меня, на маму, закатил глаза горе и сел за стол. Все мы уже давно уяснили, что если маме в голову что-нибудь ударило, её от этого не отговорить и танком не оттащить. Прям как я!

 Я снова вздохнула, так жалостливо, так жалостливо!.. Папа скосил на меня глаза и засмеялся. Я посмотрела на него голодными глазами, показывая, что мне не до шуток. Он не внял. "Ну ладно, сам напросился. Вот украду у тебя что-нибудь вкусненькое, будешь знать!" С такими мыслями я и дождалась еды.

 Мама расставила всё на столе очень красиво и аккуратно, создавалось такое впечатление, будто ужинаешь в дорогом ресторане. На середине стола стояла картошка с укропчиком, которую окружали куриные ножки. Справа от неё — тарелка с нарезанным салом, слева — с селёдкой. На плите стоял мой любимый пирог "Зебра". У меня аж глаза забегали, с чего начать? Вроде и выбор крохотный, но все такое любимое, такое вкусненькое... Я решила не заморачиваться и наложить себе в тарелку всего.

 Через полчаса самозабвенного чавканья мы приступили к пирогу с чаем. Когда и с этим было покончено, родители встали, а я осталась сидеть, допивать чай. Я думала, мама начнёт сейчас убирать со стола, а папа пойдёт смотреть свою "Военную тайну", благо записать её смог, ведь у нас ZALA (в очередной раз убеждаюсь, какая она полезная), ан нет. Они смогли меня приятно удивить. Хотя сделать это крайне сложно, уж не знаю, в кого я такая флегматичная и неудивляемая.

 — А теперь сюрприз, — сказала мама с весёлой улыбкой. Ей было смешно видеть моё недоверчивое лицо.