В общем, закончил я в полночь и, вернувшись к машине, поехал домой. До начала двух рабочих недель оставалось два дня, поэтому я решил посвятить их делу. На следующий день я смотался в Москву и написал заявление по собственному желанию, шанс такой упускать было нельзя. Отпустили без отработки, на моё место трое в очереди, потом мотнулся на вещевой рынок, причём не в ларьки направился, а к рядам, что стояли под открытым небом, где торговали дедки и бабульки. Было у меня при себе всего тысячи две рублей, на эти деньги я планировал купить дефицит и одежду, чтобы не выделяться с той стороны. Причёску менять не стал, я и так носил армейский полубокс, с детдома привык, и менять не собирался.

Особо я серьёзным товаром затариваться не стал, нашёл старый потрёпанный армейский сидор, вроде тех, что были у красноармейцев, и набил его туалетной бумагой без этикеток, открытыми рулонами. Десять штук взял, еще десять пачек душистого мыла, тоже бумажки все содрал. Более того, посетил ларёк с дешёвой косметикой и парфюмом и купил помады, духов. Пудры и остальной женской мутотени тоже взял. Осталось чуть больше пятисот рублей, когда я стал среди разнообразного тряпья, что продавал один дед, подбирать себе что-нибудь достойное. Мне понравился немного потасканный, но главное крепкий на вид серый рабочий костюм. В таких заводчане ходят, мастеровые люди. Состоял он из брюк и куртки. Также я взял у другого деда чёрные боксёрские трусы и белую майку. По одежде всё, нужна обувь, не пойдёшь же в резиновых сапогах или кроссовках, да и рабочая обувь со светоотражающим материалом тоже не айс, армейские ботинки разве что подходили, но и они не гут. В принципе, если ничего не останется, надену их, но я надеялся подобрать что-нибудь тут. Мне всё же повезло, я нашёл крепкие полуботинки старого на вид фасона, примерка показала, что они, как и костюм, мне были как раз по размеру. Чёрные, со шнуровкой, на высокой каучуковой подошве, на это старик-продавец особо напирал. Продал он мне обувь за шестьдесят рублей. Может, мне её продавать? Эх, жаль, финансы поют романсы, но деньги взять было неоткуда, а в долг я принципиально не брал ни у кого: ни у знакомых, ни у государства, ни у частников, это я про банки. Старик на радостях, что избавился от неликвида, подарил две тряпицы, портянки в общем.

Товара дефицитного я на пробу набрал, всё без этикеток, где были, я содрал. Где по-иностранному написано, находил дату производства и ножом сдирал. Иностранный товар должен лучше расходиться, поэтому такие этикетки я оставил. Так что, во время разведки и определюсь, что брать в следующий заход. Вернувшись обратно к себе в село, я стал готовиться к выходу, так как решил идти этой же ночью. Чего тянуть, тем более глодала меня одна из всеобщих черт характера человечества – любопытство.

После возвращения я сразу же переоделся в одежду, купленную на рынке в Москве, и так в ней и ходил, привыкая. Ботинки были не новыми, разношенными, но крепкими, так что я постепенно привыкал к ним, ну а портянки мотать я ещё в армии научился. Ко всему прочему я прогулялся к обоим соседям и сказал, что на пару недель уезжаю на заработки. Это чтобы присмотрели за домом. Я планировал пробыть в другом мире пару, максимум три дня. С собой взял средства гигиены с вафельным полотенцем и на принтере распечатал справку об утере паспорта, выданную якобы в одном из районов Москвы. По какому-то счастливому стечению обстоятельств я нашёл её во всемирной паутине, где сидел до самого вечера. Данные я внёс свои личные, Романа Геннадьевича Брайта, как и значилось в настоящем паспорте. Правда, справка была от сорок седьмого года, но я просто переделал её, так, что остальные две цифры можно было внести карандашом, который тоже взял с собой. Также я взял монокуляр, чистую тетрадь и пяток гелевых ручек про запас. Про Геннадьевича скажу так: у всех подкидышей нашего детдома было такое отчество. Тоже традиция… Завхозы у нас всегда были мужчинами, когда я появился, был Геннадий, сейчас дядя Миша работает.

Как только стемнело, я проверил замки на доме и на гараже, за приусадебным участком присмотрят соседи, и побежал через поле напрямую к лесу, где был пешеходный мостик через речку. Напрямую до леса километра три, да и до портала ещё с километр, так что уже через час я был на месте. Перед тем как открыть портал, я сказал, хотя был не особо верующим, даже можно сказать – вообще не верующим:

– Ну, с богом.

Открыв портал, я шагнул на ту сторону и почти сразу свалился от той слабости, которая охватила меня. Ничего подобного при пробных запусках портала или закладываний на эту сторону не было, видимо, ловушка захлопнулась, когда я полностью перешёл в этот мир. Когда я смог набраться сил, перевернулся и обнаружил, что нахожусь один в открытом поле среди свежих коровьих лепёшек. Портал исчез, как будто не было его. А потом я, ощупывая себя, с ужасом начал понимать, что и моё тело изменилось, стало суше. Одежда висела на мне как на вешалке. Я и так был низок ростом, таких, как я, шкетами называли, а тут вообще усох. С ужасом достав фонарик и зеркальце, я рассмотрел себя и завыл. Четыре года как с куста. Чёртов портал меня омолодил. Вот так вот я и сидел, осознавая, в какую беду попал, печалясь над утерянными годами и отрезанной дорогой назад.

Я подтянул за лямки сидор, что валялся рядом, и встал на ноги. Ещё раз осмотревшись, печально сказал:

– Не было бы печали, да черти накачали… Чёртов портал!

Понятно, что я решил каждый вечер возвращаться сюда и проверять, не вернулся ли он. То что могу видеть его я один, уже нисколько не сомневался. Да и то, что он может быть односторонним, я не верил, вот не верил и всё тут, больше убеждая себя, чтобы не потерять надежду – просто он временно исчез. Отойдя метров на десять в сторону, я сел на корточки и вздохнул:

– Надо было фляжку взять с собой. Не хотел палиться современными вещами, идиот, даже мобилу дома оставил.

Ещё около часа я крутился около портала, но, сообразив, что в ближайшем будущем он не появится, зло сплюнул и, развернувшись на каблуках, уверенным и энергичным шагом направился к опушке леса. Соваться с сидором в неизвестный город я опасался, спрячу его в лесу, взяв с собой по мелочи, сколько в карманы влезет, а там разберёмся.

Одно я определил сразу. Как и в моём мире, тут властвовала весна, так как ночью было довольно прохладно. Добравшись до леса и углубившись на опушку метров на сто, собрал руками кучу листвы, улёгшись на неё. Подложив под голову сидор, я спокойно уснул. Ну как спокойно, повозился около часа, мысли так и бурлили в голове, но всё же общая усталость дала о себе знать, и я провалился в сон.

Проснулся я утром от холода, когда солнце уже появилось над горизонтом. С трудом, как столетний старик, кряхтя и разминая тело, я встал и стал делать лёгкую разминку, чтобы кровь побежала по венам. Хоть так согреться, если другого способа нет. Эх, сейчас бы какую-нибудь подругу… я бы тогда мигом согрелся. О, от одной мысли тепло стало.

– А на земле-то спать не комильфо, – простонал я, с трудом разгибаясь.

После зарядки, прислушавшись к себе, понял, как хочется есть и пить, но занялся тем, что создал схрон. Копать не стал, да и нечем, просто нашёл дупло на высоте четырёх метров и убрал всё вместе с сидором туда. В карманы я сунул часть товара, средства гигиены, но полотенце брать не стал. Не под мышкой же его нести. Потом покинув лес, по дороге, что вилась у опушки, направился к дорожному перекрёстку. Шёл я в город. Первая машина с колхозницами меня напрягла, но те спокойно проехали мимо. Более того, на такой «скорости», что я успел обменяться несколькими словами с молодухами, ехавшими в кузове. Пара сальных шуточек вызвала взрыв хохота у пассажирок. Грузовичок, а это была не «полуторка», а ЗиС-5, на скорости двадцать километров в час, переваливаясь на разбитой, но вполне укатанной дороге, проехал мимо. Да-да, не зря я лазил в инете, теперь знал многое об автопарке Советского Союза. Не ради дела интересовался, просто сунул свой любопытный нос и застрял, с интересом изучая, что выпускала промышленность страны и что закупала за бугром.