В ответ ему Великий Турок сказал:

Сеньор, все, о чем вы говорите, можно было бы успешно исполнить, однако хорошо бы нам озаботиться тем, что я сообщил. Ибо ничем нельзя пренебрегать и поступать подобно троянскому царю^[327], который из-за небрежности и по своей собственной вине погиб сам и погубил всех своих людей. И известно из книг, что многие достославные государи и правители погубили сами себя подобным образом: желая обрести королевское достоинство, они, напротив, теряли и его, и то, которое у них уже было.

Ну, коли так... — согласился султан.

Подозвал он к себе одного рыцаря, из тех, кто отвечал за порядок в войске, и, отвернувшись от всех, сказал ему тихо:

Глянь, что за трус этот турок! Он так и трясется от страха! Рассказывает мне всякую чепуху, которая ему, видимо, приснилась! Но чтобы успокоить его, пошли кого-нибудь в дозор по дороге к городу Пелидасу.

Хотя султан и приказал послать одного человека, рыцарь отправил четверых, с тем чтобы они осмотрели окрестности Пелидаса и, коли возможно, собрали сведения о том, что за люди туда прибыли.

На следующий день после вступления в Пелидас Тирант с утра обошел все дома, прося жителей подковать и оседлать лошадей. Когда жители это исполнили, он взял одного человека из местных, хорошо знавшего всю округу, и они, верхом, как можно незаметнее поскакали глухими тропами к лагерю турок. И с холма увидели они большое селение и военный лагерь, откуда обстреливали селение из бомбард. И увидели они также, как жители его спешно бросали землю, чтобы укрепить крепостные башни и стены, и уже насыпали они ее довольно, так что когда ядра бомбард попадали в стены, то пробивали их, но не пролетали дальше, благодаря насыпанной изнутри земле.

Тирант внимательно оглядел лагерь турок и обнаружил, что селение со всех сторон было окружено боевыми шатрами и таким количеством войск, что никто не смог бы проехать ни туда, ни обратно, не будучи при этом схваченным. Султан стоял с одной стороны, а Великий Турок — с другой. И узнать это можно было по их большим разноцветным шатрам.

Изучив все как следует, Тирант со своим провожатым вернулись в Пелидас и на обратном пути с возвышения заметили дозорных турок, смотревших по всем сторонам.

По возвращении Тирант, сойдя с коня, пошел на площадь, где нашел множество пеших воинов, и обратился он к ним так:

Подойдите ко мне, братья. Мы только что ездили разведать, что творится в лагере наших врагов, и на обратном пути заметили четырех дозорных турок. Есть ли кто-нибудь, кто хотел бы захватить их? За каждого доставленного мне живым я дам пятьсот дукатов, а за каждую отрубленную голову — триста.

Тут же семь человек, хорошо знавших тамошние места, сговорились между собой и вышли ночью, чтобы их не заметили. Когда они уж достаточно отошли от города, один из них сказал:

Сеньоры, хотите сделать как лучше? Здесь неподалеку есть источник. Спрячемся около него в кустах. Мавры не далее как сегодня в полдень спускались сюда напиться в сильную жару. Мы возьмем их голыми руками.

Так и порешив, все как следует укрылись в засаде. На заре они заметили мавров на вершине холма. Так как солнце уже сильно припекало, мавры изнывали от жары и, желая напиться холодной воды, пришли к источнику. Тогда один из сидевших в укрытии христиан сказал:

Пусть никто из вас не двигается с места, покуда они хорошенько не напьются, ибо тогда они не смогут быстро бежать.

Так они и сделали. Когда же мавры всласть утолили жажду и наелись, христиане с громкими криками выскочили из засады и схватили троих из них. Четвертый же стал убегать. Видя, что его не догнать, достали они арбалет и, выстрелив, ранили его в бок, отчего он упал. Христиане отрубили ему голову и насадили ее на острие копья. Остальных мавров, связанных по рукам, привели к Маршалу.

Увидев их, Тирант очень обрадовался и посадил всех троих мавров под надежную охрану. А тем, кто их поймал, он сказал:

Сколько денег я вам должен?

Сеньор Маршал, — отвечали они, — мы должны получить тысячу восемьсот дукатов. Но вы, ваша светлость, сами решите, сколько нам дать, ибо мы и совсем малому будем рады.

Боже мой, — сказал Тирант, — разве могу я так поступить? Напротив, я рад вам заплатить сполна, ведь вы на славу потрудились.

Он позвал их с собой ужинать и усадил во главе стола, прежде всех герцогов, графов и маркизов. Когда же они наелись, Тирант вручил им две тысячи дукатов и еще по одной куртке на каждого. Когда остальные воины увидели подобную учтивость Тиранта, то признали, что никогда еще не встречали столь необыкновенного маршала.

В тот день Тирант отдал приказ всем поужинать заранее, оседлать лошадей и вооружиться так, чтобы быть готовым в любую минуту отправиться в поход. Когда же совершенно стемнело, он приказал всем воинам, как конным, так и пешим, покинуть город и выстроиться для марша. За войском следовали еще три тысячи человек с кобылами. Когда подошли они к лагерю турок, Тирант приказал отойти подальше всему войску, дабы жеребцы не почуяли, как подходят кобылы.

Когда же кобыл подвели к самому лагерю турок, все пешие воины присоединились к ним и разделились на две части: одна стояла напротив султана, другая — напротив Великого Турка. Жеребцы в лагере турок учуяли кобыл: одни брыкались, другие срывались с привязи, третьи вырывали из земли колья, которые их удерживали. Представьте себе скачущими всех лошадей в войске — одних туда, других сюда, третьих за кобылами. Увидев своих коней на свободе, турки в лагере забегали в беспорядке, выскакивая из палаток кто в одной рубашке, кто в тунике, но все — без оружия. Ибо так крепко они спали, никогда не имея при себе мечей, словно находились в самом неприступном на свете замке.

Подождав немного, покуда усилится эта суматоха и весь лагерь будет взбаламучен из-за жеребцов, Тирант подошел к врагам вплотную и, с половиной своего войска, напал на одну их часть, а герцог де Пера с остальными атаковали с другой стороны, призывая на помощь славного рыцаря святого Георгия^[328]. Видели бы вы, как не прошло и получаса, а турецкие шатры уже валялись на земле рядом с великим множеством раненых и убитых. Заслышав смертельные крики своих воинов, Великий Турок выбежал безоружным из шатра и вскочил на жеребца. Один воин убил его коня и нанес ему в голову удар кинжалом. Кто-то из слуг Турка спешился и отдал ему своего коня. Едва Великий Турок оказался в седле, как слуга уже был убит. Нападавшие, хотя и знали, что врагов огромное множество и победить их, казалось, невозможно, тем не менее рубили мечом всех, кто попадался им на пути, сея в лагере страх и ужас. Турки пришли в изумление от доблести христиан и их веры в победу.

Оказавшись безоружными и видя, что потеряли своих коней, мавры поступили по примеру их господина, Великого Турка. Он же покинул лагерь, приказал наложить на свою рану как можно больше полотенец и послал сказать султану, чтобы тот во что бы то ни стало бежал отсюда, ибо битва была проиграна, а лагерь разгромлен. Но султан и некоторые из его воинов продолжали сражаться. Тогда Великий Турок, несмотря на рану, надел доспехи и вместе с теми, кто оказался поблизости, вернулся в лагерь поддержать султана, теснимого отовсюду: ему еще повезло, что христиане его не узнали. Турок подоспел на помощь как раз вовремя. Как истинно отважный рыцарь проявил он себя, сражаясь славно и доблестно, и вызволил султана из окружения. Оба они покинули лагерь и, видя, что столько их воинов убито и все шатры порублены, решили уйти оттуда с теми, кто еще оставался в живых. Ибо не по силам им было сопротивляться мощи победителя. И никогда прежде не бывало в Греции столь кровопролитного боя.

Наконец султан вместе с Великим Турком и теми, кто был с ними, направились по дороге в горы, остальная же часть их войска бросилась в сторону долины. Тирант и его люди все время преследовали их по пятам и убивали всех, кого настигали, не давая пощады никому. Ушедшие в горы спаслись, а бежавшие в долину оказались либо убиты, либо взяты в плен.