Едва услышала королева Моргана слова Императора, как немедленно поднялась с ложа, преклонила колени и стала молить его оказать ей милость и позволить взглянуть на этого рыцаря. Император ответил, что будет тому очень рад. Он помог королеве подняться с земли, взял ее за руку, и все направились в императорский дворец.

Император провел Моргану в комнату, где был сей рыцарь. Он сидел в красивейшей клетке с серебряными прутьями. Меч покоился у него на коленях, и он пристально вглядывался в него, низко склонив голову. Хотя все смотрели на рыцаря, он не глядел ни на кого. Однако королева Моргана тут же его узнала и заговорила с ним, но он не желал отвечать. А Вера-Без-Жалости прекрасно узнал свою госпожу. Он тут же подошел к прутьям клетки, низко поклонился ей и поцеловал руку. Тогда король Артур начал говорить следующее.

Глава 192

О том, что сказал король Артур.

Королям полагается склонять всех к добродетели, ибо нередко случается, что вопреки нашей душе, повелевающей человеку принимать истинные суждения, желания наши сбивают разум с верного пути. Только в добродетели кроется источник благого, а от порока нечего ждать, кроме зла и сеющего страх хаоса. А посему каждый и должен полагаться в грядущем лишь на хорошее. Благородство же, богатство и могущество следует почитать благом, соответствующим добродетели, коль скоро используются они правильно. Но, надобно сказать, меж собой они различны, ибо случается, что кто-нибудь благороден, потому как принадлежит к знатному роду, но не богат. Стало быть, бедность вовсе не доказывает, что тот, кто благороден сердцем, не может быть знатного происхождения: но коли человек не благороден душой, то никогда не признают его знатным. Есть и такие, которые богаты, но не родовиты, однако же столь добродетельны, что дорожат благородством, даваемому происхождением, и ведут себя как знатные от рождения. Они достойны особых похвал, потому что совершают больше, нежели уготовано им природой. С этим суждением согласны как святые мудрецы, так и философы, ибо добродетелям надлежит объединяться. Ведь сказано, что, кто обладает одной добродетелью, обладает и всеми остальными, а у кого отсутствует хоть одна, лишен и прочих. Стало быть, там, где найдется разум и доброта, каковая главенствует над всеми достоинствами, тем паче отыщется и любовь к Божественному. К чему веду я свою речь? К тому, что, как я вижу, сей жалкий мир все больше и больше клонится к упадку; и замечаю я, что дурные люди, обманывающие всех и неверные в любви, процветают, а добродетель и верность исчезают, дамы же и девицы, в прежние времена умевшие любить истинно, ныне ослеплены златом и серебром.

Не осталось никого, кто любил бы достойно, — произнес рыцарь Вера-Без-Жа- лости в присутствии всех. — Скажите же, сеньор, — коли вы, ваша милость, благодаря своему мечу подобные вещи о добродетелях узнать можете — каковы чувства молодой девицы?

А спросил он об этом потому, что так просила его Принцесса. Король же ответил:

Позволь, я посмотрю, а затем скажу тебе.

Вглядевшись в меч^[527], Артур сказал:

Молодая девица испытывает любовь, ненависть, отвращение, надежду, отчаяние, страх, стыд от того, что кто-то узнает о ее любви, решимость, гнев, наслаждение, грусть. Наивысшее же достоинство добродетельной и благородной девицы — целомудренная жизнь.

Окажите еще одну милость, — продолжал Вера-Без-Жалости, — и скажите, кто из мужчин достоин порицания?

Вновь пристально посмотрев на меч, Артур сказал:

Мудрец без добрых дел^[528], бесчестный старик, непослушный юнец, богач, не дающий милостыню, нерадивый аббат, подлый король, заносчивый бедняк, несправедливый господин, ничего не боящийся пленник, непослушный народ, государство без законов.

Император промолвил:

Спросите у него, каковы благие качества, даруемые человеку природой.

Король отвечал, что их восемь, каковые суть следующие.

Глава 193

О том, каковы благие качества, даруемые человеку природой.

Во-первых, древность рода, во-вторых, высокий рост и стать, в-третьих, сила, в-четвертых, проворство, в-пятых, здоровье, в-шестых, ясное и хорошее зрение, в-седьмых, сильный и красивый голос, в-восьмых, жизнерадостность и веселый нрав.

Тогда Император сказал:

Спросите у него, какую клятву должен принести король, восходя на трон?

Артур на это ответил.

Глава 194

О том, какую клятву приносит король, восходя на трон.

Должен он поклясться, во-первых, что будет править ради любви и мира в своем государстве, во-вторых, что будет избегать всяческих козней и дурных дел, в-третьих, что будет радеть лишь о равенстве подданных и справедливости, в-четвертых, что никогда не будет забывать о милосердии, в-пятых, что изгонит прочь от себя тиранию, в-шестых, что все будет совершать лишь ради любви к Господу, в-седьмых, что докажет делами истинность своей веры, в-восьмых, что будет защитником своему народу и полюбит его как родное дитя, в-девятых, что будет поступать разумно и на благо общего дела, в-десятых, что признает себя сыном святой нашей матери-Церкви и станет защищать ее изо всех сил, не желая для себя ни выгоды, ни заступничества и никак ее не оскорбляя, в-одиннадцатых, что будет добр и честен со своими подданными, а также предан им, в-двенадцатых, что будет преследовать и наказывать дурных людей, в-тринадцатых, что будет отцом и покровителем несчастным беднякам, а также тем, в-четырнадцатых, и в-последних, кто будет наставлять его почитать, бояться и любить Бога.

Обо многом другом расспрашивали также короля Артура, и всем дал он ясные ответы. После чего распахнулись стеснявшие его свободу дверцы, и те, кто хотел к нему войти, смогли это сделать. Когда все желавшие оказались внутри клетки, то забрали у короля Эскалибур, он же ничего не заметил. Император приказал вернуть королю меч и спросить у него, что такое честь, ибо сам он этого не знал, а никто из известных ему ученых мужей и рыцарей не сумел сего объяснить. Когда задали Артуру вопрос Императора, он опять посмотрел в меч и любезно ответил следующее.

Глава 195

О том, откуда происходит честь.

Мужам достойным и знатного рода, кои стремятся заслужить уважение, приличествует знать, что такое честь. Ведь ее любят и добиваются большинство благородных людей, но коли не будут знать они, как она выглядит и каково ее обличье, то никогда не смогут ее обрести. А посему говорю я вам, заручившись помощью Всевышнего, что честь есть знак почитания, свидетельствующий о достоинстве того, кто ею обладает. При этом слава и известность отличаются от чести и хвалы, кои служат для них основанием, и лишь тот прославлен и знаменит, кого почитают и хвалят. Однако честь разнится также и с хвалой, с коей связаны почтение, слава и известность, и всех их обыкновенно путают, не различая. Слава, равно как и известность, — это сияние, и таков закон, что славу порождает честь. Стало быть, слава зависит от чести, от страха перед тем, чего следует убояться, от решимости рисковать жизнью ради незыблемости королевского величия. Поступать так свойственно тем, кто отмечен разнообразными добродетелями, и не ради человеческой славы, а ради блага и благих целей. И в первую очередь люди хотят, чтобы их окружали почестями для того, чтобы явить себя всем мудрыми и доблестными, ведь именно мудрецы и доблестные мужи почитаемы превыше всех. Но знак и свидетельство всего-навсего проявляют что-либо обозначенное. То, что находится внутри, от нас сокрыто, и необходимо сие чем-либо явить, дабы мы о нем узнали. Ведь никто не знает о мыслях какого-нибудь человека иначе, чем по тем знакам, которые явлены вовне. Почтение же, кое суть честь, должно быть явлено в достоинстве того, кому оно оказано. Недостаточно того, чтобы добродетель коренилась в душе, необходимо, дабы она проявила себя вовне. Стало быть, честь — это видимое проявление добра, равно как и почтение оказывается с помощью определенных внешних знаков. Почтение еще более явно, когда чести больше в том, кто почитает, а не в том, кому ее оказывают. Вот почему и говорится, что честь — это почтение, оказанное в знак доблести.