Где рано сеяли, где поздно,
старались глубже — для тепла, —
могилы делали — не гнезда,
и кукуруза не взошла.
Хоть те участки в перепашку
пошли — беда не велика.
Но веру в дело — вот что страшно —
убили в сердце мужика.
Недавно один товарищ из Курской области читал мне эту главу наизусть. Значит, дошло.
Сергей Викулов родился в дальнем вологодском селе. С малых лет он приглядывался к крестьянскому труду отца, учился ценить и уважать тех, кто сеет рожь–кормилицу. Свою поэму «Окнами на зарю» автор посвятил памяти отца–землепашца и солдата.
Топотали цепы на снопах, как по нотам.
Улыбался отец, наставляя сынка:
— Коли взялся работать,
работай до пота,
а без пота работать — валять дурака!
Эту простую крестьянскую истину на всю жизнь запомнил будущий поэт.
Да и то:
хлебороб, он же издавна знает:
мать сырая земля
не от сводок рожает — от любви неизменной!
В ответ на любовь
отдает она людям зеленую кровь!
Сергей Викулов не страдает близорукостью, которая порою удивительно склонна к черным очкам. Нет, позиция поэта по–настоящему партийна, наступательна. Поэтому–то его так и радуют поднимающиеся ростки нового в деревне.
Нету старой деревни! Кого там обманывать?!
Моргунка тоже нет. Уработался. Спит.
Нет! И строит деревня сегодня все заново:
избы, клубы, дворы, психологию, быт.
Кстати, о психологии. Викулов умеет не только остро поставить злободневные проблемы, но и заглянуть в душу человеческую. Путь Валерия, нового председателя колхоза из поэмы «Преодоление», отнюдь не усеян розами. Трудно на работе, изменила любимая, «выскочившая» замуж за приезжего гостя, лишь бы убежать из села. Но человек выстоял, поднял на ноги колхоз.
Любит русский человек удаль, любит праздник силы и ловкости, а тайную печаль прячет глубоко в сердце, подальше от чужих, недобрых глаз.
Что им сон — девчатам нашим!
Каблучками словно шьют.
От любви сгорают — пляшут,
От измены сохнут — пляшут,
И зимой и летом пляшут —
Как они не устают?!
И тут вспоминается иное, горькое стихотворение Сергея Викулова о деревенских женщинах, названное «После войны». Поэту сурово и человечно удалось передать невеселую бабью вечеринку. В подтексте этих правдивых строк чувствуется некрасовская боль:
А тоска велика, без меры,
Встанут в круг, подперев бока, —
Сами дамы и кавалеры,
Ни единого мужика.
Ну хотя б один завалящий,
Даже пусть инвалид какой.
Покурил бы, коли курящий,
Уцелевшей обнял рукой…
И в радости и в горести поэт хочет быть с народом. Поэтому–то его так обнадежила вырастающая новая изба на месте отцовского пустыря. Пусть под цветущей черемухой стоит новый дом возвратившегося земляка, и непременно окнами на зарю!
Здесь, среди пахучих росных лугов, лесов и распахнутых сердец, берет свое начало река Поэзия, вливающая новые силы в душу поэта.
Да вот она — незамутненная!
Склоняюсь я и жадно пью
ее гремучую, студеную,
ее дремучую струю.
Не кипяченую, из чайника,
в котором в накипи эмаль…
С. Викулов в Узбекистане
Неспроста когда–то большой русский писатель Федор Панферов приметил вологодского юного поэта, недавнего солдата. Есть у Сергея Викулова добрая хватка и в поэзии и в жизни. Это ему во многом обязана своим рождением молодая писательская организация Вологды, в которой царит дух настоящей творческой дружбы. Какие интересные поэты там выросли! Самобытные лирики Александр Романов п Ольга Фокина, лирик и эпик Василий Белов… Их догоняет поэтический подлесок.
Есть у Викулова стихотворение «Ледоход», которое, по–моему, является своеобразным ключом ко всему его творчеству:
Я дьявольски люблю его работу —
Неукротимый ход воды и льда.
Что мне напоминает он?
Пехоту,
Штурмующую крепости, когда
Отваге тесно на широком поле
И цепи не редеют — их все боле, —
И наша сила верх–таки берет!..
Штурмуют льдины мостовой пролет!
Но не — всякая льдина стремится к пролету. Одна правит к берегу, а другая «на колке около моста угрюмо наслаждается покоем», чтобы потом оставить «после себя лишь грязное пятно».
Интересна новая викуловская поэма «Одна навек». Детям солдат предстояло стать солдатами. Росли они в трудное время, и родители не думали приучать их к легкой жизни. Сыны подражали во всем отцам, даже в играх.
Рубали сабли «белых гадов»…
И не было у них, мальцов,
Ни булочек, ни шоколадок,
ни даже просто леденцов,
ни «ружей» и ни «пулеметов» —
стругали доски для игры…
Но было что–то, было что–то
у них тогда, у желторотых,
важней всей этой мишуры!
Да, у них была большая вера в правое дело своих отцов. Священная вера, способная обыкновенного мальчишку сделать героем, поднять на подвиг. Многие из них потом не вернулись с войны. А разве меньше подвиг их верных невест, на плечи которых легли в тылу и мужские заботы? Даже получив скорбные похоронки, эти удивительные русские девушки продолжали ждать своих суженых. Год, два, три, целые десятилетия…
Ах, сколько же без вас, ребята,
поблекло губ, потухло глаз
и залежалось кофт несмятых
и платьев, сшитых про запас.
А сколько хромок синемехих,
у вас гостивших на руках,
обезголосело навеки,
рассохлось в старых сундуках.
