Но, коль уж судьба забросила его в Белокаменную, коль он получил доступ к коридорам самой известной в мире 36-этажки, кто знает, может, случай подарит ему шанс. И тогда его «шестёрки» будут именно той картой, которая поможет сыграть мизер. Главное – не спешить и не рисковать без нужды.

Потихоньку он присматривался и к суперструктуре, с которой имел дело. Две службы и, соответственно, два руководителя интересовали его особенно: бюро контроля технологических потерь и управление пультовой системой. Оба подразделения имели своих аналитиков, ревизоров, экспертов, а бюро контроля – ещё и собственную мощную передвижную лабораторию.

Без их участия в деле схема не работала бы. Стало быть, есть человек, который даёт санкцию пропустить тот или иной неплановый объём газа, завысить на две сотых процента технологические потери. Более того, после пересечения границы «Ингаз» определённым образом отбирает свой газ вместе с этими самыми дополнительными потерями.

Понятно, что все эти тайные распоряжения отдаются устно. Степень секретности и доверия к властной вертикали таковы, что вряд ли их подлинность кем-то проверяется. А что, если начальник службы отдаст от своего имени дополнительную команду прогнать и списать на потери ещё некоторое количество голубого топлива? Нужно выяснить, на каком уровне даётся санкция и в курсе ли этих операций вездесущая служба безопасности. В любом случае, чтобы пойти на такой рисковый шаг, у руководителя подразделения должен быть суперсерьёзный мотив.

Начальник управления пультовой системы Макарцев являл собой образец современного человека в футляре. Семёнов давно подметил: нарочито правильные люди надевают эту маску, потому что боятся проявления каких-либо нежелательных пороков, которые стараются всячески скрыть. Макарцев, судя по цвету лица, здоровой коже и отсутствию мешков под глазами, спиртным не злоупотреблял.

Неудобство положения Сергея Борисовича состояло в том, что особо тайные поручения здесь давать было некому – можно было легко погореть. Поэтому ему лично пришлось потратить на изучение личности Макарцева немало времени. Что ж, в отдельных случаях придётся вызывать в командировку помощника из Украины. Хоть это и недешево, но человек проверенный, да и задачи ему ставятся через интернет – никакого личного контакта.

Макарцев отличался умеренностью, железным самообладанием в отношениях с подчинёнными. Всегда был осторожен и корректен, деньгами не сорил и, судя по всему, левых доходов не имел. Близорукий очкарик мало что различал на дистанции свыше десяти метров, что облегчало визуальное наблюдение за ним.

Изучив в течение месяца маршруты передвижения Макарцева, Семёнов вышел на ресторанчик, в который тот всегда заезжал по четвергам поужинать. Самое любопытное, что Макарцев предпочитал ужинать не в общем зале, а в кабинете для VIP-персон. Только вот странная закономерность: каждый раз – в обществе юного спутника, на вид студента. Семёнов насчитал таких юношей трое. И какие у Макарцева с этими желторотыми мальчиками могут быть дела? Случаи бывают всякие, но тут какая-то система. С одним из них Сергей специально столкнулся на лестнице. Блондин лет девятнадцати с голубыми глазами, пухлыми губами, бело-розовой, не тронутой загаром нежной кожей, аккуратно подстриженный, чистенький, ухоженный. Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы сделать жуткое предположение. Ню-ню… Неужели наш Макарцев – любитель мальчиков? Впрочем, если эту информацию он, Селиванов, то есть Семёнов (Сергей всё больше вживался в новую фамилию, начиная ощущать себя именно этим, другим, человеком), смог добыть в одиночку и без сверхусилий, ею наверняка располагает и служба безопасности, которая держит всех сотрудников на крючке. Сделать соответствующие записи не проблема. Стало быть, нужно копать глубже. Дабы подчинить Макарцева, необходимо располагать более сильным, чем у особистов, компроматом. Но пока, чтобы подтвердить догадку, следовало установить аппаратуру в чужом помещении. Даже если оно и не оснащено камерами наблюдения – это весьма рискованная затея.

Как-то вечером Семёнов, принимая очередной отчёт от Куприянова, вдруг вспомнил:

– Кстати, скажи своему дяде, пусть сделает мне ещё одну скидочную карточку в «Алёнушку».

– Конечно, Сергей Борисович.

– Ты не дослушал: карточку на семьдесят процентов скидки.

– Но… если он сможет, – Куприянов был в явном замешательстве, – у них таких скидок не бывает…

– Сможет, не разорится, частить туда никто не будет – некогда, так что не объедят дядюшку твоего. В крайнем случае, из своей красивой зарплаты компенсируешь. Тебе в прошлом месяце, если память не изменяет, доплатку за совмещение провели?

– Да, конечно, безусловно, я благодарен, я постараюсь, вернее, мы всё сделаем.

– Ну и молодец. Иди отдыхай. Смотрю, выглядишь как новый пятак – на гульки небось собрался?

– К другу на день рождения.

– Ну и чудно… Много не пей, мало – тоже, – Сергей Борисович заканчивал день в хорошем расположении духа.

После выходных Валентин Петрович Макарцев выезжал из загородного домика в Перхушково всегда в одно и то же время, в половине седьмого утра, дабы успеть проскочить на работу до пробок. И это ему всегда удавалось – за двадцать два года безупречной службы в газовом ведомстве он никогда не опаздывал.

С водителем Иваном Павловичем – малоразговорчивым, преданным, очень уравновешенным и искусным в вождении – они проработали вместе уже восемнадцать лет и понимали друг друга с полуслова. Павлович ценил то, что Макарцев вёл его за собой, поднимаясь по карьерной лестнице. И сейчас дядя Ваня, как его с удовольствием именовали друзья и родня Макарцева, заранее включил «Рапсодию» – любимое радио шефа – и обдумывал, когда лучше затеять разговор о помощи с трудоустройством старшей дочери.

Несмотря на раннее утро, автомобили энергично двигались в столицу плотным потоком, обозначая себя в ещё не развеявшемся после ночи тумане огоньками фар. Прошло всего несколько минут, и перед чёрным «мерседесом» Макарцева ни с того ни с сего резко затормозили и стали как вкопанные двигавшиеся перед ним старенькие «жигули». Опытный водитель Иван Павлович среагировал молниеносно, но полностью избежать столкновения в данной ситуации не смог бы даже Шумахер. Водитель «жигулей» – длинный, словно вытянутый, сухощавый мужчина лет сорока пяти с трёхдневной щетиной – не излучал ни приветливости, ни запаха французского парфюма.

– Собака прямо под колёса – еле успел тормознуть, – пробурчал долговязый и закурил какие-то вонючие сигареты. – По правилам – вина ваша…

Вот и начало трудовой недельки! Теперь предстояла препротивнейшая волокита с ожиданием автоинспекции, оформлением разного рода бумаг, страховых документов. Макарцев почувствовал неизвестно откуда свалившуюся на него перспективу впервые в жизни опоздать на службу. Иван Павлович тоже погрустнел, поскольку в свете новых обстоятельств разговор об устройстве на работу дочери в ближайшие дни затевать уже было явно не с руки. Вот тебе и проблема – из ничего, на ровном месте. Из-за какой-то собаки. Если она, конечно, была – поди проверь…

Двигавшийся за «мерседесом» Макарцева серый «опель» тоже остановился и включил «аварийку».

– Помощь нужна? Хорошо, хоть мы вас в зад не догнали – водитель среагировал. А ехали бы на пару метров ближе, тоже б загорали, – вышедший из «опеля» плотного сложения, ухоженный, энергичный мужчина лет пятидесяти, всем своим видом демонстрировавший уверенную поступь по жизни, явно выражал поддержку и сочувствие. Стильный галстук на фоне белоснежной рубашки и дорогой костюм производили хорошее впечатление и должны были характеризовать того, кто их носил, как человека с определённым статусом.

– Извините, если не ошибаюсь, видел вас в башне на Намёткина. А я тоже работаю в структуре – руковожу подразделением «Ингаза». Главное, что все живы и невредимы, а железо – оно и есть железо, – Семёнов доверительно-подбадривающе обращался к Макарцеву, невольно оказавшемуся в непривычном для себя статусе участника какого-то дурацкого происшествия.