Они встали и пошли между столиков к выходу, а Федор остался сидеть один, задумчиво глядя вслед уходящей компании.
В том конце тесноватого зала, куда они двигались, назревала драка. Завизжала тонко девчонка, чей-то басовитый голос вскрикнул:
- Кто пустил сюда это мурло?
Федор видел, как вал потасовки, возникшей как бы из ничего, накатывал на приближающихся к дверям Кротова со спутниками. Звенела разбитая посуда, мелькали поднятые вверх кулаки.
- Ничего, дело обычное, - услыхал Федор чей-то голос за спиной. Он оглянулся. На него в упор смотрел молодой мужчина. Если бы не одежда, пестро-бестолковая, Артюхов никогда бы не признал в нем посетителя подобного заведения.
Вот кто-то двинул Крота, остановившегося в недоумении, один из мужиков его свиты налетел на наглеца, профессионально заломил руки. Раздался дикий вой.
Дым коромыслом стоял в зале. Уже ничего нельзя было разобрать, кто дерется и с кем. Орали:
"Пожар!" А оркестр невозмутимо наяривал что-то залихватское, не обращая внимания на весь этот хипеж.
- Стреляный! - раздался из гущи сплетенных тел отчаянный крик Крота.
Федор вскочил, но железная рука, впившаяся ему в плечо, прижала его к стулу.
- Сиди, - прошипел сзади тот же мужик.
Но Федор двинул его локтем под дых, метнулся в толпу мутузящих друг друга людей, мощными ударами раскидывая их в стороны.
Крота не было среди них. Расчищая себе проход, увертываясь от встречных оплеух, Артюхов медленно приближался к дверям. Около них было почему-то пустое пространство, а дальше, в глубине небольшого коридорчика, суетились те трое, что пришли с Кротом.
Федор увернулся от занесенной над ним бутылки, ногой сбил попытавшегося завалить его с налета "быка".
Свалка осталась за спиной. А перед ним на заплеванном полу коридора лежал истекающий кровью Крот.
- Что с ним? - крикнул Федор.
- Пырнули, - коротко бросил один из пришедших с ним парней. Помоги до машины дотащить. Живей, ребята, живей. Сейчас нас всех потрошить начнут.
Они подхватили безжизненное тело.
- Федор... - вдруг просипел умирающий, едва шевеля губами. - Это Мирон, скажи братве. Ми... - Он дернулся... - У Игната... Федор... Эх, я...
Жизнь покидала Крота буквально на глазах, но они тащили его почти бегом, все равно тащили...
Вот и машина. Парни впихнули неестественно выгнутое тело на заднее сиденье автомобиля. Крот тихо застонал и умолк. Федор стоял, озираясь, от дверей "Марса" в их сторону бежали двое.
- Останови... - крикнули Федору уже из машины.
Стреляный метнулся наперерез бегущим, с налета вырубил одного борцовским приемом, а второй повис на нем, сжав железной хваткой шею.
Машина с Кротом, взревев, выехала со стоянки. Вот она уже на магистрали, и тут оглушительный взрыв сотряс воздух. Федор увидел, как взметнулась вверх крыша и белое гудящее пламя мгновенно охватило весь остов автомобиля.
- Амбец... - прошептал Стреляный и только тут ощутил, что свободен, что стоит на тротуаре совершенно один, а этих двоих как не бывало.
Загудела вдали милицейская сирена, ей откликнулась тревожным воем вторая.
"Бежать, - сказал он себе. - Немедленно".
И не мог двинуться, оторвать глаз от зрелища жуткого костра, где сгорали живьем четыре человеческих существа.
- Красиво! - услышал он мягкий голос за спиной. - Люблю смотреть на огонь.
Тот же мужчина, что пытался остановить его в "Марсе", когда он бросился на помощь Кроту, стоял совсем близко от Федора. В его глазах посверкивали, отражаясь, отблески бесовского огня.
- Вы, кажется, хотели посетить одно заведение? - с усмешкой спросил он, видя, что Федор стал как натянутая струна. - Милости просим. Завтра к часу приходите. Прямо с Починковского... 0'кей?
Стреляный сник, его затошнило, он исподлобья наблюдал, как тот стремительно садился в машину, окруженный группкой ряженых под марсовскую публику атлетически сложенных парней.
- Амбец, - прошептал Федор и рванул что есть мочи в соседний с "Марсом" двор.
Со всех сторон к разоренному ночному клубу съезжались ментовские, сверкающие, как новогодние елки, авто.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СТРЕЛЯНЫЙ
Известие о гибели Крота Павел Сергеевич Купцов получил, будучи на даче, на другой день. Когда цепочка слухов, взбудораживших не только криминальный мир Москвы, но и охочих до сенсаций журналистов, замкнулась на Купце, тот мирно пил свой любимый английский чай с земляникой. Свежие душистые ягоды он только что самолично собрал в березовой рощице неподалеку от дачи вместе с детьми и двумя охранниками.
Позвонивший ему Шклявый Мотя пребывал почему-то в паническом состоянии. Он не мог сообщить толком никаких подробностей, потому что сам узнал обо всем из десятых рук, но, как заведенный, твердил про какой-то паспорт, который обещал Кроту, но сделать вовремя не успел.
Из этого бессвязного потока слов Павел Сергеевич твердо уловил лишь одно: Крота, который спешно собирался слинять за рубеж, взорвали вместе с двумя ближайшими помощниками в машине около "Марса".
"Китаец, проклятый Китаец", - с досадой сразу же решил Купцов. Воистину этот человек обладал колоссальным нюхом, связями, неограниченными материальными и людскими возможностями. Похоже, возмездие без промедления настигало всякого, кто посягал на его "империю". Крот посягнул, облажался и теперь убит.
"Всего несколько дней прошло... - думал Павел Сергеевич. - А уже установил, кто "наехал" на его человека, и тут же среагировал..."
Вывод из всей этой истории напрашивался простой: кто-то в московской уголовной среде целенаправленно пахал на Аджиева, и, видимо, не один это был человек.
Смерть Кротова и ближайших его корешей ставила крест на поисках исчезнувшего Ефрема Борисовича. Да его, скорее всего, оставшаяся братва уберет. В отсутствие "головы" он им не нужен. К чему лишние улики? Сейчас все они, работавшие в связке с Кротом, залягут на дно. Ни найти, ни расколоть никого не удастся.
Он хотел было уже звонить Мирону, негласному совладельцу "Руна", а когда-то крупному фарцовщику, действовавшему в западных областях Украины, но охрана доложила ему, что автомобиль господина Мирона Витебского находится на подъезде к усадьбе.
Купцова обрадовало это обстоятельство. Уж, конечно, Мирон знал побольше Моти, да и в личном разговоре можно было бы прояснить те детали, о каких по телефону не скажешь.
Павел Сергеевич пошел к жене и распорядился насчет обеда, заметив, чтобы накрыли им в саду на двоих.
Мирон Львович выглядел ничуть не расстроенным, а наоборот, был оживлен и говорлив.
- Ты про Крота-то знаешь? - спросил его удивленный Купцов.
- Как не знать, знаю. Ночью же и доложили...
Беспечный тон приятеля неприятно резанул Купцова, не чуждого воровскому братству.
-Что-то я тебя не понимаю... - протянул Павел Сергеевич. - Наш все-таки мужик...
- Сам виноват, кто его просил в чужие дела соваться? - неожиданно жестко перебил Купцова Мирон. - Я еще докопаюсь, кто из "Руна" "стучал", обещаю тебе.
- Но ведь теперь мы не узнаем, где адвокат... - немного растерялся Купцов. Он не понимал такой реакции Витебского.
- Ну и что? - Мирон пожал плечами. - Я думаю, его уже и в живых нет. Увы, как это ни печально.
Однако никакой печали не прозвучало в его голосе, и потому Купцов задумался. Теперь история с Кротом перестала казаться ему простой и ясной. Он почувствовал некую подоплеку этого события, которая ускользала от него, не поддаваясь его пониманию.
- Да ты чего задумался? - Витебский выглядел удивленным. - Сам понимаешь, Китаец не лох, не заливатель баков. Закономерный результат. Нахрапом его не возьмешь.
Выходило, что и Мирон думает, будто это Аджиев свел счеты с Кротом. Купцов поглядел в невозмутимое лицо приятеля. Но как же он собирается действовать дальше? Павел хотел спросить его об этом, но что-то его остановило, и он спросил о другом:
