Вот и в этот раз, от его опытного взгляда не ускользнуло изменения, произошедшие с американским гостем. Раньше, в Кремль приходил равноправный партнер по одному большому делу, имевший свои интересы в России и готовый, ради них кое-что предложить Москве. Потом, в кабинет приходил партнер, у которого появилось определенное преимущество перед хозяином. Отчего он хотел, чтобы с его мнением больше считались и прислушивались.
Так было до последнего времени, однако на этот раз в гости к Сталину уже не партнер по союзной коалиции. В кабинет вошел посланник великой державы, воля которой, для всех остальных стран священна и подлежит немедленному исполнению.
На какой-то миг, Сталину показалось, что перед ним персидский шахиншах или турецкий султан времен расцвета этих держав. Так важно и величественно двигался к нему навстречу американец.
Отгоняя нехорошее предчувствие, Сталин радушно улыбнулся гостю, мягко пожал ему руку и пригласил садиться. Пытаясь выиграть время и перепроверить свои наблюдения, вождь приказал подать гостю чая. Не решаясь нарушить этикет, Гарриман согласился выпить чаю, но едва ритуал был закончен и американец открыл рот, стало ясно, что предчувствие Сталина не обмануло.
- Господин Сталин, правительство Соединенных Штатов очень озабочено стремительным разрастанием военного конфликта на территории северной Германии. На данный момент, вашими войсками занята большая часть английского оккупационного сектора. Это вызывает у президента Трумэна сильную тревогу, ибо подобные действия трактуются им, как агрессия. Захват даже малой части оккупационной зоны союзных государств, является прямым нарушением не только подписанных в Ялте договоренности, но и дискредитирует саму идею союзничества.
У нашей страны возникает справедливый вопрос, готов ли Советский Союз выполнять взятые на себя обязательства и если да, то когда он намерен это сделать - властно чеканил Гарриман, не отводя пытливого взгляд от лика советского вождя. Он ожидал, что его слова вызовут гнев, испуг, неудовольствие, однако ничего этого не было. Сталин спокойно выслушал переводчика, чуть заметно кивнул головой, что понял и неторопливо заговорил.
- Господин посол, мы решительно не согласны с обвинением нас в агрессии. Хочу напомнить вам, что именно мы подверглись внезапному нападению из британского сектора оккупации и все наши ответные действия носят исключительно оборонительный характер. На предыдущих встречах, мои помощники неоднократно информировали американскую сторону о тех причинах, что породили этот конфликт. Приведенные нами факты напрямую доказывали вину британской стороны в развязывании войны, но ваши представители не захотели их услышать, требуя предоставления неопровержимых доказательств нашей правоты.
Как вы прекрасно понимаете, подобные требования трудновыполнимые. Однако нам повезло и сегодня, мы готовы предоставить, вам доказательства, что называется из первых рук. В нашем распоряжении есть копия плана операции, которую британские военные разработали против Советского Союза по личному приказу господина Черчилля. Здесь, - Сталин указал на лежавшую, на столе папку, - есть все. Указанна точная численность германо-британских войск, места их сосредоточений, направление движения и точная дата наступления на советский сектор. Четко обозначены первичные задачи наступающих группировок и отмечены рубежи дальнейшего продвижения. Нам даже известно название, которое дал этой операции господин Черчилль. Можете ознакомиться.
Сталин любезно придвинул американцу папку с документами, но Гарриман не удосужился даже прикоснуться к ней. Он только снисходительно взглянул на папку и продолжил увеличивать градус накала.
- Все это звучит весьма убедительно, господин Сталин, однако боюсь, что этого недостаточно для признания вины господина Черчилля. Где гарантия подлинности того, что находится в этой папке. Ведь это - только бумага, а она, как вы русские любите говорить, "все стерпит, что на ней написано". Вот если бы вы предоставили, эти документы нам, хотя бы за неделю, за день до начала боевых действий, тогда поверьте мне, к ним было бы совсем иное отношение. Сейчас же, когда с момента начала конфликта прошло больше половины месяца, большинство вами перечисленного уже не является секретом и, следовательно, не может быть неопровержимым доказательством агрессивных действий британской стороны. Прошу меня простить, но для моего правительства этот вопрос слишком важен и потому, он остается для нас открытым.
- Эти документы господин посол, предоставили нам англичане. Это не завербованные агенты, продающие секреты своей страны за деньги. Это честные люди любящие свою страну. Единственная причина, побудившая их сделать это, желание не допустить развязывания новой широкомасштабной войны в Европе. Они как и мы хотим наступления прочного и долгого мира между нашими странами и потому, эти документы не вызывают у меня недоверия - не сдавался Сталин, но Гарриман был непреклонен. Заставить изменить его позицию, мог только документ подписанный Черчиллем и заверенный королевским нотариусом.
- Вы хорошо сказали, генералиссимус, но к моему глубокому сожалению, вынужден с вами не согласиться. В ваших словах преобладают чувства, тогда как мы дипломаты, в своей работе должны опираться исключительно на факты, которые прошли всестороннюю проверку. Вполне возможно, что люди, предоставившие вам документы сами стали жертвой провокации третьей стороны. Война окончилась, но ещё не все подопечные Гиммлера и Риббентропа арестованы нами. И я не исключаю того, что эта папка дело их рук.
Выдвигая подобное предположение, американец надеялся, что желая сохранить честь мундира, Сталин станет доказывать компетентность своих источников и тем самым приоткроет над ними завесу тайн, но этого не случилось. Советский вождь прекрасно умел хранить свои секреты и не торопился выкладывать их гостю. Он только сокрушенно развел руками и Гарриману, не оставалось ничего другого, как перевести беседу в другое русло.
- Давайте на время оставим этот вопрос и вернемся к главной теме моего визита. Президент Трумэн считает, что ваши войска недопустимо далеко продвинулись вглубь английской оккупационной зоны. Наши представители ранее высказывали, свою озабоченность в связи с занятием вашими армиями Гамбурга, однако это не возымело действие. Вместо того чтобы прислушаться к нашим словам, вы продолжили свое наступление, заняли все побережье Северного моря и угрожаете захватом Ганновера. Более того, ваши войска заняли Бремен, который согласно договоренности Ялты входит в американскую оккупационную зону. Правительство Соединенных Штатов считает подобные действия недопустимыми и в моем лице выражает советской стороне резкий и решительный протест, господин Сталин - Гарриман выразительно посмотрел на собеседника, как смотрит строгий учитель на не в меру расшалившегося ученика. Он ожидал, что Сталин бурно отреагирует на этот грозный окрик, но тот по-прежнему остался невозмутим.
- Все наши действия господин посол, направлены исключительно на прекращение конфликта в Германии. Мы неоднократно призывали британскую сторону срочно начать переговоры о прекращении боевых действий. Нас специальный представитель в Стокгольме товарищ Вышинский, трижды передавал наши предложения английской стороне, но они так и остались без ответа. В сложившейся ситуации, у нас остался только один выход, принудить господина Черчилля сесть за стол переговоров при помощи оружия. Мы говорили ранее, говорим и сейчас, что захват территорий английского сектора оккупации, не сама цель нашего наступления на севере Германии. Все они будут очищены от советских войск и возвращены Англии в полном объеме, сразу после прекращения боевых действий и проведения мирных переговоров. Мы не претендуем на Гамбург, Шлезвиг - Гольдштейн и Нижнию Саксонию.
Что касается Бремена, то хотел бы напомнить вам господин посол, что управление городом находится в руках американской оккупационной администрации. Под нашим контролем находятся лишь переправы через реку Везер и небольшая часть порта. Их оккупация обусловлена военной необходимостью и носит временный характер. Ни о каком захвате Бремена частями Красной Армией не может быть и речи. Согласно ялтинским соглашениям это зона американской оккупации и мы намерены твердо соблюдать их и уважать право нашего союзника.
