Однако на этом ночные столкновения не закончились. К месту боя подошел батальон самоходок, которые Линц таки вытребовал у Венка для решения русской пробки. Они прибыли через двадцать минут после позорного отступления "Шерманов" и не утративший боевого пыла генерал Линц решил посчитаться с русскими за нанесенные обиды.

Зная примерное расположение остатков засадного батальона, Линц отдал приказ "Пристам" открыть огонь. Проклятые сосны к этому времени уже догорали и выехавшие на позиции гаубицы, надежно скрывал ночной сумрак. Выстроившись в линию, самоходки принялись дружно молотить по указанным квадратам. Им нужно было не так уж и много времени, для того чтобы утихомирить одного зверя, а затем лишить жизни другого.

Мощные 105 миллиметровые снаряды действительно были весьма эффективным средством и вскоре "носорог" выбыл из строя. "Тигр" продержался несколько дольше, но обе машины до самого конца вели бой с "Пристами" пытаясь успеть уничтожить хотя бы одного из своих врагов.

"Зверям" не сильно повезло в этом деле, но вот "хуммели" полностью расквитались с их обидчиками. Пока американские гаубицы с азартом и упоением вкатывали в ночную тьму один снаряд за другим, глухо поскрипывая гусеницами, к ним приближалось возмездие.

Засечь месторасположение гаубиц и открыть по ним огонь для русских танкистов не составило большого труда. Уже после второго залпа у американцев появились потери, но вместо того, чтобы благоразумно ретироваться как их товарищи, самоходчики вступили в перестрелку с напавшим на них врагом.

Что заставило командира американских самоходок скрестить свой меч с русскими трофеями? Гордость, храбрость, уверенность в своих силах или что-то ещё непонятно. Но, так или иначе, нашла коса на камень. В результате боевого столкновения у русских осталось всего два исправных "хуммеля". Выпустив последние снаряды, они были вынуждены покинуть поле боя вместе с остатками пехотного прикрытия, взяв с собой раненых и погибших танкистов.

Из батальона американских "священников" в строю ни осталось, ни одной целой машины. Все они были либо уничтожены прямым попаданием, либо подбито, либо повреждено разрывом снаряда. Линц яростно кусал губы. Ему очень хотелось двинуть на несломленного врага, свои потрепанные бригады, но он боялся. За один день, русские прочно приучили его к мысли, что они способны преподнести очередной сюрприз, который обернется очередными потерями. И Линц не рискнул наступать, хотя пепел его сгоревших подчиненных бился в генеральскую грудь.

Только когда расцвело и посланные вперед разведчики, доложили генералу, что противник отступил, Линц согласился с требованием Кройца продолжить наступление. Услышав приказ, танкисты запустили моторы и двинулись через проклятый лес, на въезде в который их личный состав уменьшился почти на батальон.

С опаской и напряжением проезжали они сквозь стройные ряды сосен, опасаясь вновь попасть под огонь новой танковой засады русских, но их тревоги оказались напрасными. "Трофейный батальон" был последним резервом полковника Тараканова, который он мог выставить против Венка и его звезднополосатых союзников.

Не встречая никакого сопротивления, американские танкисты достигли озера Гробер, что их здорово приободрило. Поверив в удачное завершение своей миссии, и отбросив в сторону недавние страхи, они дружно прибавили хода своих застоявшихся "Шерманов".

Как в лучшие времена стремительного марша по Европе, американцы лихо проскочили прямые как стрела улочки городка Майер и устремились к Эльбе. Радисты полков Кройца радостно доносили наверх об очередном успехе продвижения в тыл противника и затаившие дыхание штабисты делали новые пометки на своих картах. Боясь спугнуть госпожу Удачу, немцы не спешили радоваться и поздравлять друг друга, и как оказалось не напрасно.

Танковая колонна Линца уже достигла Эльбы и двигалась вдоль её берегов по направлению к мосту. Он уже был отчетливо виден в бинокль, и чтобы достичь его, танкистам нужно было пройти всего несколько километров. Американцам оставалось сделать до завершения своей миссии всего один шаг. Вернее сказать даже полшага, но в самый последний момент, дорогу им заступили танки 25 танкового корпуса генерал-майора Фоминых.

Совершив под покровом ночи стремительный марш-бросок, от города Риза к берегам Эльбы, два взвода Т-34-80 успели до подхода врага переправиться через мост и занять оборону переправы. Расположившись вдоль дороги, они дождались появление американцев, а затем принялись громить "Шерманы" ничуть не хуже гвардейских "исов".

Самые трудные и самые ответственными были первые десять минут сражения. Десяти танкам очень трудно противостоять наступлению танковых батальонов противника, но танкисты 25 корпуса сделали это. Своим огнем они сначала заставили противника остановиться, смешаться, а затем вынудили наступать в невыгодных для себя условиях. На топкой после дождя земле, танкисты Линца утратили свою скорость и маневренность, становясь удобной мишенью для советских наводчиков.

В разгоревшейся схватке с обеих сторон взрывались и горели танки, гибли люди, но американцам не удалось сходу опрокинуть русский танковый заслон. Он успел продержаться до подхода главных сил корпуса, который повзводно, поротно, побатальонно переправлялись на левый берег Эльбы и вступали в бой.

Действуя небольшими группами, советские танкисты навязывали противнику тактику встречного танкового боя, оказавшуюся для него трудным испытанием. Привыкшим одолевать врага исключительно числом, американцам она оказалась не по зубам. Начав нести непривычно большие для себя потери, янки не сговариваясь, ретировались.

Да и как было не ретироваться, если им обещали привычную легкую прогулку, а вышло совсем наоборот. Если за каждый пройденный рубеж русской обороны им приходилось втридорога платить своими подбитыми и уничтоженными машинами.

Им говорили, что русские - дикие азиаты, одержавшие все свои победы, только благодаря тому, что завалили противника трупами своих солдат. Что они понимают лишь язык силы и нужно только один раз крепко стукнуть по столу, продемонстрировать силу и крепость великой Америки, как эти варвары сразу поймут, где их истинное место.

Так говорили командиры, но оказалось, что дело обстоит несколько иначе. Советские солдаты не были трусами, и они умели воевать. И за это открытие, гордым и храбрым янки пришлось заплатить жизнями своих товарищей, погибших из-за прихоти своих командиров решившихся на эту преступную авантюру.

Брошенные американцами на произвол судьбы, солдаты бригадефюрера Кройца в полной мере испытали на себе силу и мощь танкистов генерала Фоминых. Те, кто успел бросить оружие и поднять руки получал за свою расторопность жизнь. Те же, кто пытался оказывать хоть какое-то сопротивление, уничтожался безжалостно и беспощадно, тут же на поле боя. Почти у каждого танкиста 25 корпуса были свои кровные счеты с гитлеровцами захотевшими взять реванш, и они сводили их, пока была возможность.

К концу дня положение не только выровнялось и вернулось к исходному состоянию. Тесня и преследуя противника, советские войска вышли к пригородам Лейпцига.

Глава XI. Морская сага.

Офицеры флота Его Величества испокон веков привыкли служить в хороших и добротных условиях. Конечно, каюта командира лидера эсминцев не могла соперничать по размерам и комфорту с каютой адмирала или капитана линкора. Всякий сверчок хорошо знал свой шесток, однако эти факторы, нисколько не умоляли достоинства самой каюты и её хозяина коммодора Бэйли. Едва переступив комингс, каждый посетитель чувствовал строгое изящество каюты, ощущал её аристократичный дух, витавший в воздухе.