вечером я побуду кем–то другим.

Затем надев золотое колье и встав на каблуки, я бегло осмотрела себя в зеркале в ванной

комнате. Я убрала волосы от лица, но тут же, чувствуя некую незащищенность, распустила их. Мои

наручные часы, черные кожаные “Мовадо”, подаренные Биллом на нашу вторую годовщину,

показывали восемь часов. Надев пальто и подняв воротник, я решила прогуляться, пытаясь таким

образом успокоить нервы.

Дорогой мои эмоции метались между волнением и страхом. Я задавалась вопросом – смогу

ли я на самом деле пройти через это, смогу ли прийти туда, сесть и дождаться его. Я почти всегда

отвечала на вызов, но это был другой тип риска. Какой может быть вред от разговора с ним?

Покончить с влечением?

Когда я нашла бар, то поняла, почему Дэвид выбрал именно его. Каменные ступени вели

вниз в полуподвальное помещение; в ночное время это было место, где люди могли провести

поздние часы и не волноваться, что здесь их потревожат, днем – место, чтобы спрятаться от

безжалостного солнца. Я посмотрела вниз на лестничную клетку, что исчезала в темноте и откуда

доносились низкие звуки саксофона, которые, то усиливались, то затухали, завлекая меня внутрь.

Джаз проходил сквозь меня, просачиваясь в темные уголки моего разума, и, словно дьявол на моем

плече, призывал сделать последний шаг.

Мои глаза наполнились слезами. Я не могла этого сделать. Я слишком многого достигла в

жизни, чтобы сбросить все вниз по этой лестнице. Мои часы показывали без десяти девять. Я

простояла там почти пять минут, просто наслаждаясь музыкой. Если сейчас я уйду, все будет так,

как будто я никогда и не приходила сюда. Да, это то, что я сделаю, решила я, повернувшись,

чтобы уйти. И, как будто почувствовав что–то, он оказался там, заключив меня в кольцо своих рук.

Лицо Дэвида было так близко к моему, что я чувствовала, как его теплое дыхание касается моего

лба.

– Ты рано, – произнес он.

Мне казалось, что его голос скользил по моей коже, а внутри все скрутило от его

наэлектризованного прикосновения. Его грубая, загорелая кожа с темной тенью свежей щетины

находилась достаточно близко, чтобы поцеловать...

Я резко дернулась, но он молниеносно протянул руку, поймав мое запястье. Я уже собралась

выдернуть руку из его хватки, но поняла, что стою на краю лестницы, в темноте и только он

препятствует моему падению. Как только я восстановила равновесие, Дэвид отпустил меня, и мы

вместе спустились в полумрак.

~

Я наблюдала, как он в другом конце зала сделал знак бармену, указав на меня, на что тот

кивнул. Походка Дэвида была спокойной и контролируемой, когда он пересек пространство между

нами, как будто он делал это каждую ночь. Я поджала губы, проигнорировав эту мысль.

Сейчас, наедине, мы были неприметной парой среди небольшого числа посетителей,

окутанные лишь пламенем свечи. Я посмотрела на свои руки, лежащие на коленях, и на мое

поблескивающее в тусклом свете кольцо, которое я прокручивала пальцем.

– Я не уверена в том, что я здесь делаю, – сказала я, не поднимая глаз от стола.

– Ты прекрасно выглядишь, – когда я ничего не ответила, он пошутил, – это сказал бармен.

Он хотел, чтобы я передал тебе.

Я подавила улыбку и потянула правую мочку уха.

– Спасибо, – ответила я спокойно и добавила, – бармену.

Я умоляюще посмотрела на официантку, которая не спеша приближалась к нам. Пока она

ставила мой бокал для вина на стол, я заметила, что девушка была не в силах отвести глаз от

Дэвида, внимательно разглядывая его. Оценивающе, она медленно перегнулась через его плечо,

поставив перед ним высокий стакан темного пива. Что–то в том, как она позволила своим длинным

волосам скользнуть по его плечу, неприятно задело меня. Дэвид поблагодарил ее, но, прежде чем

уйти, она еще с минуту стояла возле нас. Я сразу же потянулась за бокалом, сделав глоток вина для

успокоения.

– “Шираз”(Шираз – марка вина)? – спросила я, вдыхая. Он мягко улыбнулся и кивнул,

наблюдая за моим дискомфортом.

– Итак, Оливия. – Он снова произнес мое имя, но не так, как я слышала его на протяжении

двадцати семи лет. У него оно звучало так, будто было создано для его губ. – Ты работаешь?

– Да, – ответила я, преувеличенно кивнув. – Я работаю в “Chicago MetropolitanMagazine”.

– Пишешь статьи? – он наклонился вперед, опираясь на локти.

Я покачала головой.

– Я ассистент редактора, даже скорее редактор в обучении. Иногда я пишу, но, в конечном

счете – это не то, чем я хочу заниматься.

Для меня все труднее становилось игнорировать тот факт, что он смотрел на мои губы, пока

я рассказывала.

– Я действительно не люблю писать, – продолжила я нервно. – Редактирование – очень

методичный процесс, почти как собирать пазл, вот это мне действительно нравится.

– У меня что, помада на зубах? – спросила я, наконец.

– О, э–э, нет, извини. Так, значит, ты не автор. Я раньше общался с Дианой о журнале. Ты

работаешь на нее?

– Ну, – я заколебалась. – На самом деле я была ее ассистентом, но уже нет. Она ушла

недавно.

– Понятно. Значит, ты метишь на ее должность? – его резкий и несколько навязчивый тон

напомнил мне о предстоящем разговоре с отцом и о тех вопросах, которые он мне будет задавать.

– Да, я пытаюсь. Я работаю по нескольким ключевым направлениям, которыми занималась

Диана, и, если все пойдет успешно, я получу повышение.

Он откинулся на спинку стула и задумчиво взглянул на меня, как будто только что

вспомнил что–то. Мне нравилось, как его светло–карие глаза смотрели на меня, словно я

единственная женщина здесь. Оценив атмосферу клуба, приправленную джазом и вином, я

задумалась, насколько были чисты его намерения, когда он просил меня встретиться с ним. Тускло

освещенный зал дышал чувственностью, создавая иллюзию секретности, что так идеально

подходило для тайных встреч.

– Еще два, – внезапно сказал он, отвлекая меня от моих мыслей.

Я подняла глаза и заметила, как проходящая мимо официантка кивнула.

– Как долго ты замужем?

Задавая очередной вопрос, он выглядел искренне заинтересованным. И то, что он был

полностью сосредоточен на мне, когда мы разговаривали, очень нервировало.

– Хм, – я пару мгновений подсчитывала.

– Этим летом будет три года, – решительно ответила я.

– Как ты познакомилась со своим мужем?

– До того, как я устроилась на мою нынешнею работу, мы работали с ним в одном здании.

– И он предложил тебе выйти за него?

– Не сразу... Сначала какое–то время мы были друзьями. – Я дотронулась до пуговицы на

блузке, внезапно почувствовав жар. Черт! Он задавал слишком много вопросов. У меня появилось

чувство, что я влипла.

– Сколько?

– Сколько, что?

– Сколько времени прошло, прежде чем он попросил твоей руки?

– Хм. – Странный вопрос. – Не сразу. Может месяцев шесть?

В его взгляде читалось веселье и опять мне показалось, что я беде.

– А ты, ты, эм–м, холост?

Он склонил голову на бок, сохраняя загадочное выражение лица. Официантка, будто

нарочно выбрала этот момент, чтобы подойти со свежими напитками. Она сделала пометку в своем

блокноте, непрестанно посматривая на Дэвида, словно тоже ожидая его ответа.

– Да, я свободен.

Ну, конечно, он ведь был холостяком во всех смыслах. Глупый вопрос. Что же еще я здесь

делаю? Воодушевившись вновь приобретенной силой, я решила перейти к сути.

– Мистер, хм… Дэвид. – Я запнулась, потому что не знала его фамилии. – Почему ты хотел

увидеться со мной сегодня вечером? Зачем я здесь?

Я потянулась за вином и сделала глоток, ожидая, когда он ответит. Поставив бокал на стол, я