Впрочем, все это не имело никакого значения. Ведь Стоун – пациент, а не потенциальный любовник, поэтому Эмма указала на стол. Хотя через такой слой грязи осматривать его будет весьма затруднительно.

– Нужно снять с него грязную одежду, – обратилась она к Ти Джею и направилась к шкафчику, чтобы надеть халат.

Стоун не стал сопротивляться, когда брат уложил его на спину.

– Мне нужно всего несколько полосок пластыря. Знаете что? Дайте мне коробку, а взамен я бесплатно устрою для вас экскурсию. Какую пожелаете. Только назовите.

Уайлдеры владели компанией, занимающейся организацией экстремальных экскурсий. И, по мнению Эммы, это означало, что им платят деньги за катание на лыжах и велосипедах. Так что целыми днями они только и делали, что развлекались на свежем воздухе.

Она каталась на лыжах, но этим и заканчивалось ее знакомство с подвижными видами спорта.

– Не думаю, что это хорошая идея, – возразила Эмма, доставая лоток с инструментами.

– Да бросьте. Свежий воздух пойдет вам на пользу. – Голос Стоуна звучал так, словно слова давались ему с трудом. – Как насчет восхождения на гору или прогулки на горном велосипеде?

Эмма понимала, насколько привлекательна и живописна окружающая местность, но в ее мире, куда она так отчаянно стремилась вернуться, у нее не было времени на подобные забавы.

– Давайте сосредоточимся на ваших ранах.

Губы Стоуна изогнулись в неспешной улыбке, ослабленной болью и все же невероятно сексуальной.

Все, что он делал, было неспешно и сексуально, легко и неторопливо. Так неторопливо, что возникала необходимость проверить у него пульс.

Только вот она не станет этого делать. Уайлдеры были потрясающими и невероятно опасными сердцеедами. Да, Эмма не могла остаться равнодушной к чарам Стоуна, но она большая девочка и сможет ему противостоять. Не теряя времени даром, Эмма подошла к раковине и принялась намыливать руки.

Хватит с нее того, что она пыталась удержать клинику на плаву и помочь отцу восстановиться после болезни, что оказалось весьма нелегко. Ведь в свои шестьдесят с небольшим лет он все еще считал, будто ему двадцать, и вместо того чтобы лежать в постели, целыми днями гулял и удил рыбу.

За последние пару месяцев Эмма виделась с ним гораздо чаще, чем за всю прежнюю жизнь. А он все не выздоравливал, чем очень ее тревожил. Ведь она хотела видеть его в добром здравии и полным сил.

Эмма хотела, чтобы он вернулся к работе и она могла вернуться к своей.

К сожалению, все оставалось как и два месяца назад. В дополнение к основному виду деятельности Эмме пришлось взять на себя всю бумажную рутину, ибо документы отца пребывали в ужасном беспорядке. Счета и назначения были сложены совершенно бессистемно, так что отыскать среди них нужный не представлялось возможным. Видимо, отец принимал наличные, кредитки и, если она правильно поняла… запеканку. Запеканку! Ею был забит весь холодильник, и уже дважды на этой неделе кто-то принес свежую вместо денег, в которых так отчаянно нуждалась клиника.

Отец только посмеялся над тревогами Эммы, сказав, что одинокому мужчине не помешает время от времени насладиться домашней едой.

Господи, да он мог питаться запеканкой каждый день, а запасы все равно бы не иссякли.

Их хватит и на ее долю. Что ж, голодная смерть ей, пожалуй, не грозит. А вот за состояние своих сосудов после поедания жирного блюда Эмма поручиться не могла.

Она насухо вытерла руки, взяла с полки пузырек с антисептиком и направилась к пациенту, который, очевидно, страдал от ужасной боли. Стоун лежал на столе с перекошенным лицом. Судя по всему, его попытки изобразить безразличие не увенчались успехом.

Сочувственно поджав губы, Эмма принялась обрабатывать глубокую рану над левой бровью. Она смачивала ее стерильной водой и осторожно вытирала кровь до тех пор, пока Стоун не втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

– Полегче, док.

Она и так старалась действовать осторожно. В этом и состояла суть ее работы.

– Это нужно зашить.

Ти Джей кивнул.

– Нет уж, спасибо. – Стоун говорил достаточно легко, только вот слова вырывались наружу сквозь плотно стиснутые зубы. – Просто покажите мне, где у вас лежит пластырь. Я серьезно.

– Серьезно? – насмешливо переспросила Эмма. – Пластырь тут не поможет. – Она положила руки пациенту на плечи, чтобы не дать возможности подняться. Под ее пальцами перекатывались тугие, вздыбившиеся от напряжения мускулы. – Нам необходимо промыть раны, обработать стерильным раствором, сделать снимок и уж только потом оценить ваше состояние, Стоун. Иначе никак.

– Важное заявление. – Стоун одарил Эмму обворожительной улыбкой. – А как насчет того, чтобы немного притормозить, расслабиться и, возможно, сделать глубокий вдох? Я всего лишь слегка поцарапался.

– Тебе необходимо наложить швы, – произнес Ти Джей. – И ты это знаешь. – В его кармане завибрировал мобильный. Ти Джейн вытащил его, взглянул на экран и раздраженно посмотрел на брата. – Ты перевел все звонки из офиса на мой телефон.

– Твоя очередь.

– Нет, твоя очередь. Всегда твоя очередь.

– Точно, – ответил Стоун. – Ответь. Это может быть важно. Возможно, это звонит клиент, чьи карманы набиты деньгами. Или очередная поклонница. – Заскрежетав зубами, Стоун прикрыл глаза, а его лицо побледнело и покрылось испариной. – Было бы забавно. Включи громкую связь.

– Это может подождать, – возразил Ти Джей. – Я должен убедиться, что ты должным образом обращаешься с нашим очаровательным доктором.

– Просто ответь на этот проклятый звонок. Я буду вести себя прилично.

Ти Джей взглянул на Эмму. Очевидно, он нарочно злил брата, чтобы отвлечь его от боли. Милый. Уравновешенный. Да. Ти Джей определенно был ее любимым Уайлдером.

– Я справлюсь. Все в порядке.

На лице Ти Джея отразилось сомнение.

– Он тот еще фрукт.

– Я прекрасно справляюсь с такими.

Ти Джей одобрительно рассмеялся, и Стоун вздохнул:

– Я все еще здесь.

Во время разговора Эмма не переставала осматривать пациента. Она не нашла больше никаких повреждений на голове. Хорошо. На подбородке Стоуна красовался огромный синяк – скорее всего не единственный.

– Опасности для жизни нет, – заверила Эмма Ти Джея, а затем украдкой бросила взгляд на Стоуна, который сердито бормотал себе под нос что-то насчет проклятого пластыря. – Если только я не зашью ему рот.

Изобразив на лице насмешливое сочувствие, Ти Джей кивнул и вышел из смотровой, чтобы ответить на звонок.

– Я думал, он никогда не уйдет.

Не обращая внимания на слова пациента, Эмма подняла его рубашку.

Ее взору открылся рельефный пресс, покрытый грязью, но не кровью. Вся кожа Стоуна была испещрена царапинами, как если бы он проехался по асфальту, и наверняка причиняла ужасную боль.

Он крепко сжал запястье Эммы, и она оторвала взгляд от ран. Калифорнийский серфер встретил ангела. Его беззаботность и потрясающая внешность представляли собой убийственное сочетание. А может, виной всему были его каштановые волосы, выцветшие на солнце до золотистого цвета. Спутавшиеся от ветра, необузданные, они так и манили провести по ним пальцами. Или сильный волевой подбородок, покрытый двухдневной щетиной. Или же бездонные зеленые глаза, заставляющие человека – а в данном случае сварливого доктора – думать, будто они могут заглянуть в душу.

А еще этот взгляд…

Да. Эмма сразу поняла, что этот мужчина станет для нее роковым.

– Не стоит так обо мне беспокоиться, – произнес Стоун. – Раны на мне заживают как на собаке.

И Эмма поверила. Ее пациент находился в превосходной физической форме, мускулистый и крепкий. Род его деятельности позволял предположить, что мускулы эти были приобретены не в тренажерном зале. Их породила ежедневная физическая активность. Эмма дотронулась до ребер пациента, и тот поморщился.

– Вы упали?

– Падения – это образ жизни такого парня, как я.

– Такого парня, как вы?

Стоун судорожно втянул носом воздух, когда Эмма начала ощупывать его торс.