Таково, в общих чертах, моё истинное строение, так я в действительности сложён и так в действительности функционирую. Набор расположенных один в другом концентрических кругов — эта луковичная модель или мандала — есть мой замысел, каким он представляется не ленивому наблюдателю, довольствующемуся поверхностным взглядом, а подвижному, вникающему во всё. Не удовлетворённый одноуровневым и периферическим впечатлением, которое лишь тонкая пластинка или слой луковичной шелухи моей структуры и моего функционирования в глубине, он следует сквозь их многоуровневую и радиальную реальность и одновременно вбирает её в себя как иерархическое целое[14].

И таково, как у меня есть все причины заключить, базовое строение, концентрическая модель и радиальное «хождение» всех воспринимающих существ. Для начала вас, мой дорогой читатель, и всех остальных представителей нашего вида тоже. И, как я в равной степени убеждён, всех существ от самых низших частиц до самого космоса. В Центре каждого расположено это Совершенство, эта Единая Пустота, Прозрачность, Простота, Свет (безымянное, оно имеет сотни имён), у которого нет ничего своего, что можно бы было раздробить на множество. И это та самая Единая Пустота, в которой я в этот самый момент вижу Себя, находящегося прямо здесь; которая едина с той же самой Пустотой, что находится в центре каждого из существ, составляющих Д. Е. Хардинга; которая включает её в себя и является ею; и частью которой является Д. Е. Хардинг. Другими словами, эта Ясность, которую я вижу здесь и сейчас (при помощи указующего внутрь пальца или без оной), — это Ясность каждой из составляющих меня клеток, молекул, атомов, частиц, а также Ясность моей планеты, моей звезды, галактики и Вселенной, — ничуть не меньше, чем Ясность Д. Е. Хардинга. В качестве этой Ясности или Пустоты я полностью охватываю всю иерархию во времени, и Я ЕСМЬ вневременный и неизменный Источник и Центр всех тех заполненных временем изменчивых вещей. Не только его мозг, но каждая его часть рождается и умирает. Я же не делаю ни того, ни другого.

Довольно о настоящем и будущем этого моего сознания. Остаётся добавить что-нибудь о его прошлом. Они неразлучны. Вопрос моей смерти нельзя отделить от вопроса моего рождения, вопрос моей судьбы — от вопроса моего происхождения.

Соответствующий здравому смыслу, псевдонаучный взгляд — едва ли когда-то оспариваемый — таков: моё сознание, наряду с моим мозгом, является конечным продуктом очень долгого эволюционного развития. Знакомая история — обобщаемая в утробе — повествует об одной клетке, затем об имеющей форму малиновой ягоды чашеобразной структуре из клеток, за которой поочерёдно следуют существа червеобразные, рыбообразные, рептилии, млекопитающие, обезьяноподобные, человекоподобные, и только затем — в полной мере обладающие сознанием, свойственным человеку. Чем примитивнее предшествующая форма, тем менее развито её сознание; вообще (так говорят) сомнительно, чтобы сознание в любом виде появлялось на ранних этапах — филогении или эволюции видов, онтогенеза или развития эмбриона и плода. Такова принятая доктрина, настолько воспринимаемая как должное, что мало кто считает, что её нужно разъяснять, а тем более разрабатывать. Подразумеваемая предпосылка такова, что в какой-то точно не установленный (и, конечно, не поддающийся обнаружению) момент в космической истории сознание возникло — нечаянно, случайно, магически, — как некая слабая радиация или самый тонкий из газов, из не наделённой сознанием материи: примерно так же, как предполагается, что моё конкретное сознание возникает сейчас из материи моего мозга, подобно пузырям со словами персонажей, возникающим из их головы в мультфильмах. Эти предположения-близнецы — половинки целого, половинки того неисследованного фундамента, на котором мы, современные люди, стоим, того основания, на котором мы возводим наши высоченные проекты, свою жизнь, себя.

Какой у нас здесь шатающийся фундамент, зиждущийся на трясине, как ненаучна, «мистична» и даже тщеславна эта псевдотеория происхождения сознания! И как надёжен и разумен более скромный взгляд, что мы, люди, отнюдь не так уж исключительны, что наша собственная Природа — истинный образец всеобщей Природы, что мы — наш ключ к остальному, что Пустота или Чистый Свет, который есть наше глубочайшее и вневременное (и всё же охватывающее время) Осознание, — это Единая Неделимая Пустота, которая есть реальность или внутренняя история всех существ во времени и пространстве — независимо от того, насколько незначителен их космический статус и насколько ограничен их кругозор. В Центре каждое из них — навеки бессмертно.

С самого начала внутренняя история — субстанция и реальность — всех вещей, от самых «инертных» и примитивных до самых «живых» и развитых, всегда была одной и той же Не-вещью, одной и той же Не-историей, этой Осознающей Пустотой, которая есть Вместилище и Источник вещей. (Если что-то действительно не появилось на раннем этапе эволюционной истории, так это представление о том, что сознание не возникает на ранних этапах!) Всё, что произошло, — века выявили, и будут продолжать выявлять, её неистощимый потенциал. Отсюда изумительно красивая драма органической эволюции, открытая Дарвином и его последователями.

И снова всё становится ясно, когда мы чётко разделяем два совершенно различных значения, скрытых в термине ум или сознание, — спутанная масса постоянно меняющихся переживаний во времени, с одной стороны, и вневременный, простой, никогда не меняющийся, единый Испытывающий их — с другой. Я имею первые, Я ЕСМЬ последний. И так же, как Я ЕСМЬ ЗДЕСЬ взрывается, чтобы вобрать в себя всё, что есть там, — и Север и Юг, и верх и низ, — так же Я ЕСМЬ СЕЙЧАС взрывается, чтобы вобрать всё, что есть тогда, — и прошлое и будущее, и первые страницы истории мира и последние.

Всё равно, этот взрыв осознания, исходящий из моего Центра, бессилен потревожить, того менее опровергнуть, хоть одно из бесчисленных доказательств моей смертной природы, обступивших меня. Наоборот, он освещает тот факт, что всё, что я заключаю в себе, всё, что относится ко мне, недолговечно — или обречено, или умирает, или мертво.

Позвольте мне напомнить себе, о ком я говорю. Что это за «я», которое живёт и умирает? Ранее в этом исследовании я обнаружил, что я на удивление гибок, приспособляем к каждому случаю, когда он возникает. Я представлен во множестве упаковок различного размера и в разной обёртке. В частности:

1. Существует будничная, привычная версия меня: тот, чьё описание и фотография фигурируют в моём паспорте, тот, кто немигающе уставился на меня из зеркал, тот, кого другие люди и их камеры находят в метре или двух отсюда. Максимум я бы дал этому человеческому воплощению меня ещё несколько лет.

2. За пределами него расположены всё более далёкие и более всеохватные аспекты меня — такие как мой дом, моя страна, мой биологический вид, моя планета. Хотя эти надчеловеческие воплощения продлевают мою жизнь за пределы могилы, это только на время. Даже моя звезда и галактика не могут сделать ничего больше, чем отсрочить чёрный день. Даже тело моей вселенной тленно. Что началось, то закончится.

3. Далее существуют гораздо более близкие, менее всеохватные подчеловеческие воплощения, которые являются формой, принимаемой мной при всё более и более близком рассмотрении, и которые так же жизненно необходимы для меня, как и все остальные. Они тоже поразительно смертны. Я не знаю, сколькими клеточными смертями я умер с тех пор, как начал писать это предложение. Что касается моего атома, одно круговое путешествие его движущихся по орбите электронов знаменует его невообразимо краткий срок жизни.