Есть люминесцирующие грибы совершенно не хотелось, но если в горном озере я не найду ничего съестного, «грибками» придется перекусить, для пробы пусть и небольшим количеством. Осмотр озера и всего ближайшего пространства ничего не дал, поскольку прибывающая мощным потоком вода просто не давала шанса чему-либо удержаться на дне водоема, а тут же засасывающий внизу водоворот все смывал со дна, оставляя воду обжигающе холодной, чистой, но без какой-либо живности.

«Эх, ну хоть умру молодым и красивым», – понимание того, что чем быстрее я пойму, не опасны ли для меня грибы, или мне предстоит долгая и болезненная смерть от голода, подстегнули меня к эксперименту, против которого протестовало все мое естество.

Взяв кусочек гриба размером с фалангу мизинца, я сел рядом с озером и, откусив маслянистое тело быстро, не жуя, проглотил, запив водой, от которой сразу заломило зубы.

«Ну, если я выживу, – подумал я, прежде чем меня накрыло, в голове настало ощущение легкости и мне захотелось взлететь, – я заставлю тех, кто меня здесь запер, съесть все местное поле грибов».

Очнулся я, лежа в скрюченном состоянии, с полностью затекшим телом, но рвоты или недомогания не чувствовал. Тяжело вздохнув и с ненавистью посмотрев на тускло мерцающее поле «грибков», а они оказались именно категории, нужной для определенной социальной группы людей из моего мира, я подошел и взял кусок побольше.

На этот раз я поступил умнее и, налив воды в имеющийся у меня кожаный мех, оставшийся от коротышек, направился к наковальне, взял клещи и, аккуратно зажав между ними кусок гриба, максимально близко подошел к кипящей магме, старательно протягивая клещи к жару. Несколько раз приходилось возвращаться к озеру, мочить одежду и волосы, которые моментально высыхали с клубами пара, стоило подойти ближе к этой природной печке, но цель свою я выполнил, гриб сильно сморщился и стал издавать жутко неприятный запах.

«Воняет он, конечно, капец как, но есть его можно, если нос закрыть», – думал я, съедая получившийся жареный кусок.

В этот раз галлюцинации пришли спокойно и медленно, а не накрыли меня с головой, как во время поедания гриба сырым. Хихикая и пританцовывая, я направился к наковальне и там исполнил какой-то танец, постукивая ручником и кувалдой, которые с легкостью держал в руках.

Утро, вечер или день – в пещере не было солнца, и определить, какой сейчас день или хотя бы приблизительно час, не представлялось возможным, поэтому утро наступило для меня с того, что я проснулся отлично выспавшимся и к тому же не голодным. Похоже, вчерашняя еда, хоть и с небольшим побочным эффектом, но все же оказалась съедобной и питательной.

– Ну все, кранты вам, коротышки, – я поднялся на ноги и начал разминку, к которой приучил меня за эти годы нубиец, – я найду выход отсюда, вы у меня золотом будете еду покупать, за все, что я тут пережил.

Пожарить и позавтракать грибами заняло не так уж много времени, я насытился и пришел в чувство легкой эйфории, которая позволила мне с легкостью в походке пойти обследовать пещеру там, где я еще не был. Повторюсь, она была огромнейшая, поэтому, чтобы обследовать все входы, понадобилась бы не одна неделя.

Вспомнив старые фильмы про заключенных, я так же, как эти бедолаги, стал вести дневник, чертя клещами палочки, отмечающие прожитый день, и зачеркивая их, когда проходило семь. Так у меня завелся собственный календарь, который пополнялся и пополнялся, пока я обследовал пещеру. Жареные грибы после второй недели обитания здесь с трудом лезли в горло, но забивать желудок было необходимо, поэтому я всегда старался держать себя сытым, правда, значительно снизив при этом интенсивность тренировок. Я просто разминался по утрам, чтобы не тратить энергию зря.

Вскоре я стал понимать, что чувствовал Робинзон Крузо, оставшись один на необитаемом острове. Занятий, кроме поиска пищи и обследования пещеры, никаких, говорить не с кем, и это сильно меня напрягало, ведь в последнее время на поверхности я всегда был в гуще событий и привык находиться в центре постоянного внимания, а также постоянно решать какие-то проблемы. А здесь мне предоставилась куча времени, чтобы подумать о себе, о своем окружении, о родителях, о своем пребывании в этом мире вообще – привести мысли в порядок. К тому же действие галлюциногенных грибов, после постоянного их поедания, стало значительно меньшим, чем при первых пробах, но все равно легкая эйфория, вполне совместимая с ясностью мышления, постоянно присутствовала. Я старался не думать, во что мне это выльется в дальнейшем…

…Прошел месяц, а выхода я так и не нашел, были найдены несколько засыпанных боковых туннелей, и мне осталось обследовать последний неизученный сектор пещеры. В него-то я и собирался пойти сегодня. Натянув на себя подсохшую одежду, которая давно не отстирывалась от пропитавшей ее насквозь слизи грибов и стала похожа на застывший доспех, стирка лишь немного разминала ее до следующего похода. Грибы были везде, поэтому их люминесцентная слизь стала для меня настоящей проблемой, не говоря уже про ужасный запах, который они издавали в жареном виде, но я привык затыкать нос и быстро запихивать в себя белковую массу, запивая ее водой – главным здесь было выжить.

Подкрепившись и сунув в сумку еще немного жареных грибов, чтобы перекусить по пути, я заполнил мех водой и отправился в путь. Привычная легкость после поедания грибов вскоре прибавила мне сил, я запел и бодро зашагал вперед. Интересности начались, когда, пройдя обычные светящиеся грибные поля, я уперся в ряды гигантских грибов, которые явно были посажены рукотворно, слишком ровные ряды они образовывали. К тому же они не светились и были выше меня раза в два. Сердце забилось чаще, а я начал жалеть, что не взял с собой в качестве оружия хотя бы кувалду. Я так привык к одиночеству и совершенно упустил момент, что под землей могут скрываться какие-нибудь хищники.

«Что делать? – задумался я. – Идти вперед или вернуться за оружием?»

Победила лень, думаю, не последнюю роль в этом сыграл кусок гриба, которым я закусывал, осматривая насаждения, и не совсем врубился, когда на меня вышло бледно-белое создание с огромными ушами и маленькими черными глазками. Открытый рот, полный мелких и острых зубов, длинный высунутый язык и частое сбивчивое дыхание из-за тяжелой волокуши, которую оно тащило за собой, заставили меня замереть на месте. Создание также заметило меня, его уши затрепетали, затем оно издало испуганный писк, бросив волокушу с кусками грибов, и повернулось, чтобы убежать.

Не знаю, почему, а точнее, все же уверен, что во всем виноваты проклятые грибы, я громко свистнул и на гномьем языке крикнул ему:

– Стоять, бояться. Упасть, отжаться.

Странно, но существо тут же остановилось, замерло и повернулось ко мне.

– Великий? – просвистело оно на странной смеси гномьего и неизвестного мне языка.

– Конечно, а ты сомневаешься, червь? – Наглость – второе счастье, почему бы и не попробовать.

Создание пискнуло и упало на колени, ударившись лбом о пол.

– Простите, Великое Божество, ничтожный Грых не вправе разговаривать с вами, это прерогатива жреца.

– С жрецами разберемся потом, – я насторожился, поскольку обычно от жреческого сословия ничего хорошего не стоило ожидать в любом мире. – Встань и расскажи мне, кто ты и где обитает твой народ.

Поскольку этот Грых продолжал валяться, пришлось затрещиной вернуть его к реальности. Она реально помогла, он восторженно уставился на меня своими маленькими черными глазами без радужки и быстро затараторил. Оказалось, что он кобольд, живет в селении, которое находится далеко отсюда, и занимается грязной работой по вырубке и перетаскиванию грибов, выращиваемых для еды. На мой вопрос, почему эти грибы не светятся и такие огромные, он ничего не смог ответить по причине незнания.

– Ладно, пойдем в твое селение, – принял решение я.

«А вдруг кроме грибов раздобуду еще что-нибудь пожрать. – Мысль о еде превалировала сейчас перед всеми остальными. – Не могут же эти создания питаться одними грибами, как я сейчас».