- Знаешь, ее сестра Люба как-то рассказывала, что в их семье все женщины после родов сильно полнеют, превращаясь в небольшие башни. Может поэтому Анна тянет с беременностью? А то родит ребеночка, поправится до необъятных размеров и что тогда, бедняжке, делать?

- А ничего. Просто представь - идет по улице красавец Женя, а рядом с ним вышагивает Эйфелева башня. Хотя, думаю, Анну, скорее назовут Семеновской башней.

Хохот из-за кустов заставил Женю вскочить на ноги и шагнуть навстречу невидимым собеседницам.

- Я и не догадывался, как много интересного можно узнать в нашем парке, – с холодной иронией заметил он. – Извините, что вмешиваюсь, но хотелось бы уточнить… гм, у таких мудрых и опытных женщин, как же теперь быть наивному Семенову? Как избежать коварных уз интриганки Анны? Или вашей храбрости хватает лишь на сплетни в кустах, а на свет выйти слабо?

Ему не пришлось долго ждать - навстречу из темноты шагнула девчонка, от вида которой Женя разозлился еще больше. Совсем молоденькая блондинка в голубом комбинезоне, плотно обтягивающим стройную фигурку, она воплощала в себе то, что Женя подсознательно искал в Анне и не находил – спокойствие, достоинство и то, что его отец всегда именовал породой.

- Прости, - голос девчонки дрогнул, но она постаралась взять себя в руки. – Я не ожидала, что здесь кто-то есть.

Тем временем за ее спиной медленно нарисовалась подружка, коротко стриженная смуглая брюнетка.

- Тот, кто подслушивает, всегда имеет шанс услышать нелицеприятные вещи, - сказала она, – и я извиняться не буду. Это личное дело каждого - иметь мнение и делиться им с подругой. Мы не бегали с криком по городу, разнося грязные сплетни, а просто делились впечатлениями о вашем с Анной романе, и делились, заметь, в укромном месте.

- Все равно, прости, - продолжила блондинка, - понимаю, что слушать нас было неприятно, но ты сам виноват – нужно было сразу же вмешаться.

- И пропустить такое? Ну уж нет! – Женя возвышался над девчонками, стараясь подавить их своим ростом и значительностью, хотя внутренне сгорал от стыда. Единственное, что успокаивало – темнота майской ночи в этом уголке парка, не дающая рассмотреть его явное смущение от обсуждаемой темы. – Вот уж не думал, что моя личная жизнь вызывает в городе такой интерес, - добавил он.

- И не только твоя, - успокоила его брюнетка. – Такова природа людей: они сплетничали, сплетничают и всегда будут сплетничать о чужой личной жизни. Бороться - бесполезно.

- Понимаю, - Женя нахмурился. – Но вы все же не ответили на мой вопрос.

- Какой? – не поняла блондинка, а потом вскинула брови. – Как избавиться от Анны?

- Именно, - процедил он сквозь зубы.

Девчонки переглянулись, а потом шагнули к нему навстречу и, обступив с двух сторон, начали быстро между собой совещаться.

- Пока он с ней рядом...

- ...ничего не выйдет.

- Инициатива разрыва...?

- Бесполезна.

- Измена или измены…?

- Истерика, месть соперницам, а потом показательный сеанс суицида.

- Конечно, Анна его простит, но и усилит контроль.

- Родители смогут помочь?

- Практически - нет. Анна совершит любой грех, вплоть до гнусности и подлости, но никогда от Жени не откажется.

- Ты права, она его ни за что не отпустит.

- Неужели все так плохо? – вмешался Женя, стараясь говорить с иронией, хотя внутри его жило глубокое убеждение - девчонки правы на все сто.

Блондинка вдруг протянула руку, коснувшись плеча парня.

- Думаю, единственный выход – бежать. Бежать, как можно скорее, далеко и надолго.

- Точно, - согласилась ее подружка. – Если Анна поймет, что ей тебя не достать, рано или поздно она смирится и начнет охоту на другого кандидата.

Договорить брюнетка не успела, так как Женя поднял руку, заставив ее замолчать.

- Прячьтесь быстро, - шепнул он и шагнул в темноту, откуда уже явственно слышались шаги, и вскоре голос Анны окликнул его.

- Ты где, Женя? ...Ох, я не увидела тебя сразу, - и она по-хозяйски похлопала его по щеке, отчего парень почувствовал себя любимой собачкой, которую вдруг приласкала строгая хозяйка. Грубые слова чуть было не сорвались с его языка, но он вспомнил о чутких девичьих ушках за ближайшим кустом и промолчал. Анна же, ничего не заметив, фыркнула. – Представляешь, Любка сделала себе татуировку и таскала меня под фонарь ее демонстрировать.

Она все еще говорила о сестре, когда Женя развернул ее спиной к озеру и потянул в сторону освещенных аллей. Мысль о том, что Анна в любую минуту может перейти на привычный репертуар стенаний и упреков, а девочки в кустах все это услышат, приводила его в ужас.

Позже, играя вторую часть танцевальной программы вечера, Женя вспомнил упоминание недавних собеседниц о том, что его неудачная личная жизнь плохо сказывается на выступлениях группы и устыдился. Это заставило парня встряхнуться и, как в былые времена, заиграть-запеть с таким задором, затанцевать по сцене с таким азартом, что зал потом долго не мог успокоиться и вечер танцев продлился почти до первого часу ночи.

* * *

- Мама, папа, я поднял вас из постели, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, - сказал он заспанным родителям, усаживающимся за кухонный стол.

- Только не говори, что к нам едет ревизор, - улыбнулась устало Лариса. – Он только что закончил проверку и благополучно отбыл восвояси.

- Что случилось, сын? – Владимир Иванович зевнул и потянулся к холодильнику, доставая бутылку минералки. – Раз уж ты нас разбудил, - он посмотрел на часы, висевшие на стене кухни, - ничего себе! в третьем часу ночи.

- Три? – оглянулась на часы Лариса. – Так, значит, это уже серьезно. В чем дело, Женя?

- Мне нужна помощь, родители, - тихо сказал он. – И еще хороший совет. В общем я расскажу, как есть, а вы потом решайте.

И он поведал, как стали угнетать его отношения с Анной, ее постоянное присутствие рядом, неусыпное внимание, переходящее в слежку, ревность и скандалы. Чувствуя себя, как в клетке, парень готов был на любое безумие, лишь бы вырваться на свободу. Выход подсказал ему подслушанный вечером разговор в кустах парка.

- Эти девочки открыли мне глаза на себя самого. Я вдруг со стыдом осознал, что действительно стал отвратительно относиться к своим обязанностям: играю небрежно, а порой и плохо, пою «на автомате», только и ожидая, когда закончится вечер, я не сочиняю новые песни, подолгу не беру в руки гитару, мне давно уже ничего не хочется и от всего воротит. Эту апатию стали замечать не только близкие и друзья, но, как оказалось, и посторонние люди. Вывод отсюда единственный – мои отношения с Анной себя изжили, а как прекратить их я не знаю.

- Поговори с ней, Женя, - Владимир Иванович ласково прикоснулся к руке сына. – Объясни, что чувствуешь...

- Ты не понимаешь, папа, - Женя недовольно отодвинулся от отца. – Анна никогда не согласится на разрыв отношений. Все наши разговоры сведутся к одному – как уладить разногласия и всё.

- Конечно, она не согласится, - задумчиво сказала Лариса. - И я ее где-то даже понимаю, вы ведь столько лет вместе, живете почти как муж и жена, а тут вдруг «прости-прощай».

- Мне тоже жаль Анну, мама, - устало вздохнул Женя, – но я так больше не могу. Она душит меня, понимаешь? Постоянно следит, проверяет, ревнует до истерики, готова преследовать каждую девчонку, с которой я разговаривал хоть минуту, и никогда – НИКОГДА! - не оставляет меня в покое ...А что свадьба? Свадьба ничего не решит, только еще больше обострит наши разногласия. И это мое будущее - такое тоскливое и безрадостное - жить с женщиной, которую больше не люблю?

- Вот, значит, как дело обернулось, - задумчиво протянула Лариса. – Что ж, как я и предполагала, всему однажды приходит конец, хотя, следует признать, тянулось это достаточно долго.

- Ты о чем? – не понял Владимир Иванович.

- О том, что Анна, которая еще в школе вцепилась в Женю, как клещ, однажды надоест ему и он не будет знать, как от нее отделаться.