– Вы действительно верите в это?

– Я? – Фабричный лидер рассмеялся, как закаркал, но выцветшие его глаза остались холодными. – Ты просил сказку, путник, ты ее получил. – Он поднялся на ноги. – Я же верю только в Аллаха, великого и милосердного.

Возвращение в реальность оказалось настолько стремительным, что Бергер совершенно растерялся: он не понял, что заставило Химика так резко свернуть разговор. И лишь через несколько секунд расслышал гул моторов: к Фабрике подъехала колонна потрепанных мобилей защитного цвета.

Два из шести зданий Фабрики являлись производственными цехами; их вытянутые, лишенные окон коробки параллельно тянулись по длинной западной стороне, прикрывая обитателей Жрать от леса. Или же закрывая обитателям Жрать обзор на лес: тут уж как посмотреть. Впрочем, как ни смотри, а две пулеметные точки на крыше крайнего цеха присутствовали, и стояли на них самые настоящие «молотки» от «Науком».

Южными воротами оба цеха едва не втыкались в квадратное и высокое хранилище исходного сырья, а северные упирались в склад готовой продукции, который почти всегда пустовал – Химик не рисковал держать на Фабрике запасы дорогостоящего пищевого концентрата. В дальнем восточном углу стояла бойлерная, именно к ней шли электрические кабели от остальных построек. А прямо у главных ворот размещалось здание администрации, ставшее для обитателей Жрать жилым. И именно у администрации бросил якорь караван Расул-бека. Не весь, конечно: грузовики дотарахтели до склада, где встали под погрузку, а вот все четыре внедорожника, защищенные тонкой противопульной броней – другую элетромобили не утянули бы, – припарковались неподалеку от кострища. Боевики рассредоточились по двору, мрачно озирая спокойных обитателей Фабрики – к Аче и Ваче подтянулись еще шестеро, правда, безоружные, – а главный гость подошел к Химику и после приветствия осведомился:

– Голодранцев кормить не надоело?

Вопрос был обязательной частью ритуала встречи: Расул-бек выражал легкое недоумение принципиальной позицией фабричного лидера, бесплатно раздававшего до половины производимого концентрата. Хозяин Шамильского улуса не мог ничего изменить, но не забывал напомнить, что он против.

– Они без меня передохнут, – стандартно ответил Химик.

– Лентяев плодишь.

– Ты сам в это не веришь.

На довольствие фабричный лидер брал только тех, кому и в самом деле приходилось туго, и прекращал помогать, когда люди становились на ноги.

– Товара достаточно? – перешел к делу Расул-бек. – Мне много надо.

– Грузовики забьем под завязку, – пообещал Химик.

– Это хорошо. – Шамильский хозяин зевнул, в последний момент прикрыв разинутую пасть ладонью, и очень тихо сообщил: – В столице еще одна фабрика накрылась, когда починят – неизвестно.

– Я тебя предупреждал, что нельзя технарей в рабство обращать, – хмыкнул фабричный лидер.

– Свободным имеет право быть только воин, – без особой убежденности ответил Расул-бек.

– Конечно. – Химик потер пальцы, словно сомневаясь, стоит ли задавать следующий вопрос, но не удержался: – Ты нашел Тару?

И получил чрезвычайно быстрый ответ:

– Нет.

Такой быстрый, каким может быть только лживый ответ.

– Когда найдешь, не слушай ее – сразу вези ко мне. Она опасна.

– Я помню уговор, – мотнул головой Расул-бек и резко повернулся к Бергеру. – Ты кто такой?

Смена темы произошла с изумительной неуклюжестью, однако Химик сделал вид, что его все устраивает; продолжать разговор насчет Тары фабричный лидер не стал, и Федору пришлось отвечать.

– Этнограф, – угрюмо буркнул Бергер.

Он впервые увидел хозяина улуса в анфас и с удивлением отметил, что правую щеку Расул-бека рвет старый шрам, резко идущий от скулы до рта. Шрам не казался чужеродным на лице боевика, он придавал образу законченность, казалось, Расул-бек рожден с ним.

Так же, как Химик.

– Этнограф – это как? – осведомился тем временем шамильский хозяин.

– Как видишь: две руки, две ноги, одна голова.

– Умный?

– Не дурак.

– Он в обед из леса вышел, – сообщил Химик, задумчиво разглядывая кострище, над которым умирали последние струйки дыма. – Говорит, через Баляль прошел.

– И ты его пустил?

– Мне стало интересно.

– Что?

– То, чем он занимается.

– А чем… – Расул-бек сообразил, что, задавая вопрос Химику, он теряет лицо, резко оборвал фразу, повернулся к Бергеру и выплюнул: – Чем занимаешься?

– Собираю сказки.

Увлеченный беседой этнограф не заметил подошедшего сзади бойца, а потому жестокий удар в голову стал для него полной неожиданностью.

«Козел!»

«Не уважаешь, мразь!»

«Только не убейте!»

Вопли и последующие пинки слились для Бергера в один неприятный процесс. К счастью, довольно кратковременный: меньше чем через минуту упавшего на землю ученого грубо вернули в положение «Стоять», встряхнули, помогая избавиться от шума в голове, и Расул-бек продолжил интервью:

– Зачем тебе сказки?

Судя по всему, во время экзекуции Химик вкратце объяснил любознательному хозяину улуса, чем занимаются этнографы.

– После Катастрофы новые появились, – сипло объяснил Бергер, наблюдая за тем, как подручные Расул-бека потрошат его рюкзак. – Знать их надо.

– Зачем?

– Затем, чтобы жить дальше.

– Чтобы жить – жрать надо, понял?

– Вам виднее.

– Вот именно. – Расул-бек повернулся к проводящим обыск помощникам. – Что у него?

– Шмотки, – один из боевиков пнул ногой пакет с вещами. – Консервы анклавские, концентраты и колеса какие-то…

– Воду обеззараживать, – объяснил Бергер.

– Блокнот, карандаши, аптечка…

– Наркота есть? – оживился Расул-бек. – Качественная?

Вопросы были обращены к подручным, однако Федор ответил сам:

– Есть синтетика, на случай ранения.

– Предусмотрительно… – Шамильский хозяин еще раз оглядел разбросанное имущество, задержав взгляд на легкой, превосходно подходящей для охоты на мелкую дичь винтовке, и протянул: – Ты, я смотрю, предусмотрительный, этнограф… Где связь?

– Нету, – развел руками Бергер.

И получил в печень. Охнул, согнулся, огреб по затылку, а когда вновь оказался на ногах, услышал:

– Где?

– Никакого электричества, – торопливо, не отдышавшись, а потому – фальцетом ответил этнограф. – Я по три-четыре месяца в поле, в самый первый раз брал с собой коммуникатор, а мне его прострелили перед возвращением, вся работа псу под хвост. С тех пор только блокноты.

– Как ты со своими связываешься?

– Никак.

– У него ничего нет, – подтвердил боевик. И еще раз, на всякий, так сказать, случай, тряхнул рюкзак. – Никаких гаджетов.

– Кто тебе платит? – сменил тему Расул-бек. – Кто снаряжает? Кому ты рассказываешь сказки?

– Мертвому.

На этот раз в печень словно кувалдой засветили.

– Да не вру я! – взвыл Бергер.

– Я ему верю, – тихо произнес Химик, глядя Расул-беку в глаза. – Поэтому не убил.

И эта коротенькая фраза наглядно продемонстрировала то необыкновенное влияние, которое имел фабричный лидер на всемогущего хозяина Шамильского улуса. Расул-бек молниеносно успокоился, удивленно поднял брови и хрюкнул:

– Мертвому нужны сказки?

– Да.

– Зачем?

– Мертвый ищет те, которые сбываются, – едва слышно прошелестел фабричный лидер, и шамильский лидер все понял.

Понял, вздрогнул и машинально дотронулся до шрама на правой щеке. И не сдержал сорвавшееся ругательство.

– Сам понимаю, что плохо, – вздохнул Химик.

– Я его заберу, – неожиданно громко и неожиданно уверенно рубанул Расул-бек. И перевел взгляд на Бергера: – Поедешь со мной.

– Зачем? – Фабричный ошеломленно уставился на Расул-бека.

– Этнограф наверняка разведчик, а наземная разведка означает одно: Мертвый близко, – объяснил шамильский хозяин. – Хочу говорить об этом.

– Говори здесь.

– Здесь криво, – отказался Расул-бек, с улыбочкой наблюдая за тем, как его подручные тащат Бергера к головному внедорожнику. – А я хочу ровно.