Может, я и правда говорю загадками.

Дженнифер Уилсон оставила нам пароль. Последние секунды своей жизни потратила, чтобы передать одно-единственное слово. А что мне осталось от Шерлока?

Та лужа крови на тротуаре. Она навеки впечаталась в мой разум, выжжена в нем. Пульса нет. Запястье теплое, оно и должно быть таким. Теплая кожа. Повсюду кровь. Он заставил меня увидеть нечто, что я хотел бы забыть, хотел бы притвориться, что не видел этого никогда. Не выходит. Еще была записка, напоминает Он. Да не было никакой записки, Шерлок. Это все ложь.

Прекрати. Не думай об этом.

Улыбнись. Загляни ей в глаза, хоть раз. Наплюй на то, что это тебе неприятно.

- Нет… ничего… забудьте.

Еще сорок три минуты, и я свободен.

========== Глава 2: Последний аргумент ==========

Я не собираюсь даже проходить поблизости, но все же в последнее время мне все легче и легче становится вдруг перенестись туда, в квартиру “221б”. И здесь, в милях от того места, я предпочитаю не переходить через эту улицу, через Бейкер-стрит. Миссис Хадсон каждый раз зовет меня к себе, но я не заскакиваю поздороваться, не захожу в гости. Думаю, она и не ждет, что я приму приглашение.

Приносят чай. Горячий. Чашка почти обжигает пальцы. Отставляю ее, исходящую паром, в сторону и жду.

Может быть, миссис Хадсон уже сдала нашу квартиру кому-то еще, я точно не знаю. Просто не могу представить, что там может жить кто-то другой. Но она наверняка зашпаклевала дырки от пуль. Может, сменила обои. Не хочу этого видеть.

Я пришел раньше времени, я знаю. Гарри всегда опаздывает. Бросаю взгляд на часы, раскачиваюсь на стуле. Одна ножка короче другой, она щелкает по плитке на полу, и мне кажется, что я вот-вот упаду. Но на этом хотя бы можно сосредоточиться.

Сидеть в одиночестве, когда тебе нечем заняться, опасно. В такие моменты я почти не могу сопротивляться притяжению “221б”.

Официантка – хорошенькая блондинка. Пожалуй, несколько юна для меня. Все равно – хороший повод отвлечься. Она наклоняется, собирает тарелки и чашки. В вырезе форменной блузки виден край ее лифчика. Ложбинка между грудей видна идеально. Превосходный повод отвлечься. Улыбаюсь ей, она делает вид, что не заметила. Намек понятен.

Поверхность столика поцарапана. Это вызывает воспоминания. Следы на тиковом дереве от очередных экспериментов Шерлока. Его обычная манера – портить вещи. Воспоминания затягивают. Захламленная гостиная. Гарпун в углу. Наши кресла лицом друг к другу. Недавно протертая от пыли каминная полка. Все это слишком близко.

В той комнате все имеет смысл, Он все еще там.

Я вспомнил один конкретный день. Ничем не примечательный. Просто Он и я в ожидании очередного дела. Ничего особенного. Не знаю, почему я его вообще запомнил.

Квартира “221б” почти такая же, как и была. Знакомый запах, правильный запах. Как будто Он и не уходил никогда. Пахнет тостами, полиэтиленовыми пакетами, одеждой из химчистки. Домом. Я встревожен, но тебе нет до меня дела. Провожу пальцем по царапине на крышке стола. Меня не было, когда она появилась, а ты никогда не рассказывал, что произошло. Похоже на след от ножа, но это может быть что угодно: в доме хватает острых предметов.

Многое происходит, когда меня нет дома. Я оставил тебя наедине с Ирен Адлер, потому что думал, она собирается тебя поцеловать. Может, она и поцеловала. Ты не рассказывал.

Гарри опаздывает сильно, почти на полчаса. В руках у нее бумажный пакет из магазина. Его она запихивает под стул. Она что-то говорит о погоде, туфлях, метро. Оправдывается. Чтобы покинуть “221б”, требуется немало усилий. Сосредоточенно всматриваюсь в морщинки на ее лице. Гарри стареет. Разумеется. Как и я. Все стареют. Кто бы мог подумать? У нее трясутся руки. Интересно, пропустила ли она уже стаканчик? Наверное. И, скорее всего, хочет еще. Гарри говорит. Я стараюсь слушать.

Не могу прекратить думать об Ирен Адлер. В моей голове идет постоянный спор. Это раздражает. Она сказала, мы с Шерлоком пара. Это смешно и неверно, но я не могу перестать думать об этом. Она тогда улыбнулась, заткнула меня простым «Нет, пара», а я не нашелся, что сказать в ответ. Обычно через несколько дней после споров у меня рождаются аргументы, пусть уже бесполезные, но только не в этом случае. Черт подери. Меня это беспокоит. Надо закрыть этот вопрос. Глупо.

Все же так очевидно. Мы не спим вместе. Это последний аргумент, который поставит в споре точку. Мы не спим вместе. Никогда не спали. Дать определение словам «спать» и «вместе». Мы не занимаемся сексом, мы не целуемся. Я даже не могу это представить. Стоп. Оказывается, могу.

Господи, ты бы наверняка заехал мне по физиономии костлявым локтем. Врезал бы острым коленом в пах, и на этом бы все закончилось.

Закипает чайник, а я улыбаюсь своим мыслям. Боже правый, да ты весь как будто состоишь только из длинных ног и острых скул. Наверное, это было бы все равно, что вдруг оказаться в постели с подъемным краном. Я заливаю кипятком два чайных пакетика, добавляю молоко в обе чашки. Да. Мы не спим вместе. Иногда я укладываю тебя в кровать. Я готовлю тебе завтрак. Если потребуется, после очередного эксперимента вычищаю из твоих волос частички внутренностей. Но мы не занимаемся сексом. Этого между нами нет. Но все же ни к кому я не был так привязан. Ее обвинение все еще крутится у меня в голове, ждет, когда я его развею.

Спор с самим собой заводит в тупик. Так что я начинаю спорить с тобой.

- Она сказала, что мы пара, - ставлю чай возле твоего правого локтя.

Ты не поднимаешь взгляд.

- Хм-м, - полное отсутствие интереса. Ты уткнулся в газету. Вряд ли там найдется что-то интереснее моих высказываний, но все же ты снисходительно терпишь нас обоих.

- Ты же был там, я знаю. Ты сам слышал, как она это сказала.

- М-м-м, - снова никакого интереса. Даже о ней говорить не хочешь.

Она же тебе не безразлична. Ты должен бы хотеть, чтобы она знала: ты не со мной. У нас нет отношений. Ты должен бы хотеть, чтобы любимая женщина знала, что ты свободен. Что ты не спишь со своим соседом. Что ты не гей. Что она тебе интересна. Так почему ты ничего не предпринимаешь? Почему позволяешь ей думать, что мы вместе? Зачем? Ведь развеять сомнения так просто. Неужели ты хоть раз не мог бы точно подтвердить: мы не пара? Хоть один раз. Хоть кому-то. Пусть даже только мне.

- Назвала нас парой, Шерлок!

- Да, - наконец откликаешься ты, по-прежнему не глядя на меня. – Да, нас двое. Определенно, считать она умеет.

Я сажусь. Вздыхаю. Ты этого не сделаешь никогда. Не подтвердишь и не опровергнешь. Странно. Почему-то, мне это нравится. Я ждал, что ты скажешь именно так, хотел, чтобы ты сказал именно так. Отпиваю глоток чая. Слишком горячий, он обжигает язык. Ты разумно ждешь, когда он остынет, и не притрагиваешься к чашке.

Больше я никогда не поднимал этот вопрос.

Но я мог бы. Может, даже должен был.

- Ты же понял, что она имела в виду, - вот что я бы сказал.

Ты бы пропустил это мимо ушей.

- Но мы же не пара. Только не в этом плане. Это очевидно.

Тебе бы на это и возразить было нечего, разве что просто вежливо признать сказанное. Но вежливость никогда не была твоей сильной стороной. Так что ты просто промолчишь, как будто оставляя за собой последнее слово. Думаю, тебе нравится играть со мной таким образом.

- Ты был польщен моим… неважно чем, но ты женат на работе, так?

Ты ненавидишь, когда что-то повторяют.

- Ты ее любишь? – вот настоящий вопрос. И я уже знаю ответ на него.

Спроси я тебя на самом деле, поднял бы ты взгляд от газеты? Уставился бы на меня стальными глазами на несколько секунд, просто делая вывод. Твой вывод был бы: глупый вопрос. Стоит ли спрашивать? Я не знаю. Я что-то упускаю. Я думаю, ты ее любишь. Уверен, что любишь. Никогда не видел тебя в таком состоянии, как после ее мнимой смерти.

- Нет, видел, - поправляешь ты меня, уткнувшись в газету. Когда ты в моей голове, ты можешь отвечать даже на те вопросы, что я не задаю вслух. – Я такой же, когда думаю. Ты же знаешь. А она заставляла меня думать.