Уличный шум становился все тише, потихоньку подкрадывался вечер, но Аз этого не замечал. В часы вдохновения он забывал о еде, и к кувшину с водой на столе тянул незанятую руку даже не глядя. Когда оставался один поднос, и стало заметно темнее, он просто захватил с собой все что нужно, и вышел во двор, где нашел пару удобных пней от незапертого дровника, и продолжил. Он сначала хотел изобразить Азгород видом с горки Лихой, что была неподалеку от города, но вспомнил, как во сне пролетал над миром где-то в невообразимой вышине... И через несколько часов, уже при свете нескольких масляных светильников, в окружавшей его тьме, почти такой же, как там, наверху, красовалась подробная, яркая и выразительная карта известного, и местами неизвестного мира, с мелко подписаными значительными городами, обозначенными тысячами условных значков горами, лесами, пустынями... Карта была как живая, словно он пролетал над миром в бесконной летящей повозке и видел все это из небольшого круглого оконца...
Когда Аз закончил, обнаружилось, что на дворе глубокая ночь, руки отваливаются, а он зверски хочет есть и спать. Преследуя первую цель, он прошел к себе в комнату, где предусмотрительный Молчан, понимающий и принимающий причуды своего ученика, оставил на столике еду. Аз со скоростью голодной кусаки уплел все едва ли не с посудой, и, не раздеваясь, завалился спать.
В эту ночь ему снилась глупая, ненавязчивая ерунда вроде кукарекающего учителя, нацепившего позорищный наряд курочка, или визорского оральщика, издающего на площади перед всем честным народом указ о немедленном повороте течения реки Ливной вспять.
Мозг, словно утомленный серьезностью обладателя, стремился сбросить ее излишки и слегка развлечь хозяина...
.
Его кто-то усиленно тряс сухой, костистой рукой за плечо. С трудом открыв глаза, Аз повернулся на кровати. За окном еще не совсем встало весеннее солнце, а перед ним стоял учитель.
Аз, ты нужен мне внизу,- сказал он, и молча вышел, закрыв за собою дверь. Ученик, прогоняя сон, мотнул головой. После вчерашнего художественного подвига он чувствовал себя выжатым. Ему хотелось спать без перерыва дня три, но, понятное дело, это было сложно. С какого перепугу я понадобился ему в такую рань!?- без восторга думал он, торопливо одеваясь и умываясь холодной водой из миски на столе. Закончив, он вышел вниз, и, с легким удивлением увидел свои блюдца-картины поставленными у длинного стола к стене, так, чтобы на них хорошо падал свет из окон. Они были уже обожжены в печи- видно, мастер постарался. Зарделись первые лучи солнца, и его работы заиграли всеми красками.
Скажи мне, как ты это сделал?- без выражения спросил Молчан. -Такого не умею ни я, никто из моих знакомых мастеров, ни из тех, кого я учил до тебя. Такого мне не доводилось видеть даже в стольном городе Орме... Пока его не сожгли... Да и в Милане тоже.
При слове "Орм" Аз невольно содрогнулся. Древняя столица, в переводе со старого языка "священный круг", едва ли не первый значительный город Тривии, что лежал севернее бывших владений Дейны, на северо-западе страны, возле удобного залива на берегу Закатного Великого Моря... Пять лет назад его и окрестные города и поселки просто уничтожили. Неслыханное, страшнейшее бедствие. По словам выживших, с моря прибыло бесчисленное сплавное войско из тысяч огромных судов, которых не строили нигде в известном мире. Не помогли собственные суда обороны, которыми, увы, Тривия особо не славилась, ни мощные наземные укрепления. С уплавов сошла многотысячная рать, закованная в невиданную броню и вооруженная странным оружием, кто-то упоминал о больших летучих огнедышащих тварях, осадных машинах, с одного выстрела пробивающих самые прочные каменные стены, чей ужасный горящий снаряд с дикой скоростью летит далеко по прямой... Орм был самым большим городом Тривии, в нем жило не меньше ста тысяч человек, он же имел самое большое и лучшее войско и ополчение. Увы, врагов оказалось в несколько раз больше, чем всех жителей Ормской Визории. Несколько дней окруженные люди отчаянно защищались, во все концы Тривии были посланы сотни гонцов с мольбами о помощи. Из города, когда окончательно стало ясно, что всем конец, каким-то чудом сумел вырваться нынешний триумвир Ловидар Пятый с семьей, главами Домов Дня и Ночи, и верными слугами. Говорят, не обошлось без помощи какого-то сильного чародея, который сам, увы, выбраться не смог. Через четыре дня первые из срочно вызванных войск из окрестных визорий, обнаружили, что от главной области страны не осталось камня на камне. Могучий и безжалостный враг сгинул столь же неожиданно, как явился. Горевшим желанием праведной мести воинам было не с кем скрестить мечи и остроги. Все постройки были разрушенны и опалены явно сверху, все мало-мальски ценное вывезено, люди тоже исчезли. Как и безвестные разорители- они успели тщательно затереть следы своих злодеяний- мертвых было все-таки куда меньше, чем жителей вообще, от погибших захватчиков нашли лишь невнятные останки... Выяснилось, что это даже не люди, а существа, отдаленно напоминающие людей строением. Это стало первым знаком того, что за Восходным и Закатным Великими морями есть еще земли, которые далеко не пустуют. С тех пор набеги конебродов, три столетия назад канувшие в летописи, по сравнению с этим кошмаром показались небольшим неудобством. По указу триумвира столицу перенесли в великий город Милан ("Моя земля" в переводе со старо-тривийского), второй по значимости город Тривии, лежащий в центре страны, у границы северных хвойных лесов с южными, лиственными. Куда меньший по размеру и значимости, но знаменитый своими древними сооружениями, построенными еще до прихода с севера предков тривиев. Город с неохотой взвалил на себя новую роль, словно молодой оруженосец, которого внезапно заставили занять место своего господина поборника, со всеми соответствующими нелегкими обязанностями. Пришлось достраивать, укреплять город, проводить много новых дорог, ставить еще дозоры и кучу всего... О страшных врагах никто не забыл. Скоро вся Среда знала о них. Отважные мореплаватели Дейны, Арманна, Хороса, разных мелких приморских стран отправили сотни отлично снаряженных уплавов на край света, дабы узнать, что за новая сила так грубо и мерзко объявила себя Старому Свету. Ни один из них не вернулся, а потом долго еще запуганные рыбаки и торговцы находили плавающие в море, полуутопленные, обожженные остовы легко узнаваемых уплавов соседних стран. С тех пор в Тривии, относительно сильной и процветающей стране, все пошло наперекосяк. Триумвир и главы Великих Домов издавали один за другим дурацкие указы, которые не то помогали, не то больше мешали жителям. Ремесло, наука, торговля, общий уровень жизни-все хорошее и нужное, что могло упасть, дружно упало. Если что выросло, так это цены, как грустно отмечали остряки в дорожных забегаловках. Неудивительно, ведь внезапная потеря мирового по значению узла государственной мощи никому не идет на пользу. Народ все чаще покидал приморские визории и селился ближе вглубь страны, вокруг столичного края. Люди, живущие с того злосчастного дня в постоянном страхе нового опустошительного вторжения, стали на удивление быстро мельчать и все больше при выборе между интересами общества, Родины, и собственными целями любой не слишком дорогой ценой предпочитать второе. Заповеди Домов Дня и Ночи, хоть кое-как соблюдаемые в прошлом, постепенно становились пустыми словами... Одним словом, оставшимся честным людям, что несмотря ни на что не изменили себе, стало весьма тяжко. Верховный Тривиат во главе с Ловидаром и главами Великих Домов стал немилосердно задирать налоги без видимых на то серьезных причин. Когда страна подошла к краю пропасти народных восстаний, а несколько окраиных визорий едва не выставили против миланской власти войска, триумвир личным указом объявил об отмене всех введенных поборов, и даже заметно снизил существовавшие в прошлом. С тех пор Ловидар Пятый стал довольно уважаем в народе, который, большей частью, проглотил сказку о том, что это окружение заставляет его принимать несправедливые законы, а он волевым усилием сумел-таки вправить жадинам мозги и поставить их на место... Люди потихоньку стали было оправляться от потрясений и даже снова потихоньку жить-поживать, да добра наживать, как свалилась новая напасть. Всюду в Тривии, и даже ее окрестностях стихийно собирались воровские и разбойничьи шайки. Это и раньше не было новостью, всегда находились люди, готовые незаконно присвоить чужое, сдерживать их было призвано городское ополчение и Тривийский Дозор, но на этот раз размах преступной беды перевалил все допустимые пределы. Ограблениям и воровству подвергались случайным образом все подряд, не трогали, разве что, служителей Домов, да бродячих музыкантов, и то, больше по привычке. Особенно воров манили золото и драгоценности. Впрочем, каких воров не манят эти вещи? Но если раньше на хорошо охраняемый купецкими слугами провоз мало кто отваживался напасть, последний год или больше это стало обычным делом. Конные дозорные, пытавшиеся отыскать разбойные логова, нередко попадали в умело расставленные засады, а ловкие воры уже не раз оставляли ополченцев и сыщиков в дураках, похищая из дворцов и богатых домов редкие, дорогие вещи. Если в хорошо укрепленных и охраняемых городах вроде Азгорода или поменьше было довольно спокойно, то в малых городках и селах, не говоря уж о дорогах и речных путях, люди отныне не знали покоя. Неглупые люди, вроде того же Аза, стали подозревать, что всем этим расплодившимся на почве падения общего благородства сбродом кто-то нагло и умело управляет, возможно даже, из-за рубежа. На западные тривийские земли давно зарятся страны- обломки Дейны, с которыми отношения всегда были на грани мордобоя, и постоянно возникали мелкие пограничные стычки... С тех пор как эта величайшая держава известного мира, у которой Тривия в свое время много чего переняла, распалась на пять стран-осколков из-за династической смуты, постоянно находился какой-нибудь буйный и дерзкий вождь, который пытался снова объединить былую страну уже под своим знаменем. Но, соседи его в конце-концов осаживали, и воцарялось недолгое спокойствие, пока не появлялся другой подобный в соседнем осколке... Толку из этого за последние лет сто не случилось никакого, разве что позволило Тривии перехватить первенство в северных землях Среды. Но некоторые такие "вожди-объединители" во время своих метяжей видели нелишним оттяпать кусочек не только у братьев с общим прошлым, но и у восточного соседа. А посему в западных тривийских визориях, как и на юге, всегда приходится держать войска наготове...
