Свет, яркий, как от прожектора, высветил на мгновение застывших солдат. Петя подавился водкой и закашлялся. Валерка стоял, недоуменно оглядываясь по сторонам и ощупывая себя, как будто это было не его тело. Алексей понял только одно - мир стал другим. В чем другим, и почему это произошло, он не мог объяснить. Он молча протянул руку и в несколько глотков допил водку из бутылки. Как воду, даже не поморщившись. Потом, так же молча, потянулся ко второй бутылке. Потом, они вроде бы покупали у цыган портвейн, на водку не хватало. Потом он кого-то куда-то тащил. А потом был туман, в котором медленно шевелилось нечто страшное, многоногое и многорукое.

***

- Энск - Контроль, 52011, как слышите.

- 52011, Энск - Контроль, слышу громко и чисто.

- Энск - Контроль, 52011, расчетное 21...

Командир "Аннушки" отвлекся от переговоров второго пилота с землей. Все идет штатно, скоро он увидит ярко освещенную посадочную полосу, и этот, не первый и не последний полет в его жизни закончится. Среди молодых пилотов было модным вместо слова "последний" говорить "крайний". Причем говорили они так и к месту и не очень, бравируя своим показным суеверием и демонстрируя всем принадлежность к опасной профессии. Опытный и много чего повидавший летчик только посмеивался в усы, и говорил слово "последний", когда ему было это нужно. Знали бы вы, салаги, что такое настоящие летные суеверия! Хотя все у вас впереди, узнаете еще. Повидать, за свою долгую летную карьеру, КВС успел многое. И горел, и падал, и даже роды в воздухе принимал. Он непроизвольно поежился, такого страха, как тогда, он не испытывал, даже когда шел на вынужденную при нулевой видимости. Бр-р-р, и как врачи в роддоме работают? Он бы точно не смог. Вот и сейчас в салоне его самолета летят в райцентр три беременные тетки, на сохранение. Правильно делают, что летят, не дожидаясь момента, когда приперло и надо срочно везти акушера к черту на рога. Лучше заранее подсуетиться, и родить ребенка в нормальной больнице, а не где попало. Молодцы бабы, по уму поступают. Хотя одна совсем пигалица, от горшка - два вершка. Мысли пилота от пассажирок плавно переместились на собственную дочку. А если моя Верка... того... в смысле забеременеет? Я же с ума сойду! Она же маленькая еще, я её как будто вчера сам из роддома принес... А она уже хахаля своего малахольного, не стесняясь домой приводит, и в открытую говорит, что дело к свадьбе идет. И жена, предательница, им улыбается... О-хо-хо... грехи наши тяжкие!

Из размышлений его вырвал высверк молнии впереди. Самолет тряхнуло.

- Энск - Контроль, 52011... Энск - Контроль, пять, два, ноль, один, один... Актюбинск - Центр, пять два... - надрывался второй пилот. Тщетно, лишь завывания и треск в эфире. А командир не обращал на это внимания, он вел машину сквозь тьму, полагаясь на свое чутье и опыт. Плевать, что вся небогатая электроника "Ан-2" весело мигает, изображая цветомузыку на танцах. Главное - мотор тянет, машина слушается, и он посадит её, не имеет права не посадить!

***

Проснулся Алексей как-то сразу, как будто выключателем щелкнули. Он удивился, обнаружив, что уже белый день и в казарме нет никого. "Чегой-то меня по подъему не разбудили? Странно". Тут до него дошло, что он весь мокрый. С ног до головы, матрас аж хлюпал. "Неужто я спьяну так в постель напрудил? Стыдоба-то какая!" Сообразив, что у него мокрая голова, он понял, что это не его конфуз. Он же все-таки не кит, из которого вверх фонтан бьет, чтобы так все вокруг облить. Тогда откуда столько воды? В животе голодно забурчало. "Надо пожрать сходить, причем срочно. А чего это меня так на еду потянуло, прям как в начале службы..." Легко спрыгнув с койки и поежившись от холода, он решил разведать обстановку и расспросить обо всем дневального. Тот, почему-то, при появлении Алексея сделал попытку убежать, а, поняв что не успевает, прижался к стенке и проблеял:

- Не надо...

- Че не надо? Че ты несешь, салабон? - Тараненко ошалело потряс головой - ничего не понимаю. Потом рыкнул на солдата:

- А ну давай быстро рассказывай, че вчера было!

Тот попятился, а потом нагнулся и достал из-за шкафа мятое ведро.

- Вот - сказал он и повернул ведро. На одной стороне ведра была здоровая пробоина, как будто снаряд попал. Алексей видел такие пробоины в мишенях на полигоне. Странно, что не было пробоины в противоположной стороне ведра. Как будто снаряд, пробив одну стенку, передумал лететь дальше.

-И что это такое?

- Так ты не помнишь ничего?

Алексей помотал головой. А, выслушав рассказ дневального, схватился за эту голову двумя руками. Ой-ой! Мамочка моя!

Что и как они делали в самоволке, дневальный не знал, но у Алексея было подозрение, что и там не все чисто. А вот в часть они вернулись с триумфом. Дневальный видел, что посреди плаца стоит замполит, а к нему по широкой синусоиде приближается Тараненко с Коробовым на плече и Халаевым под мышкой. Потом замполит стал орать так, что слышно было, наверно и на Луне. Орал он, как всегда, ахинею. Про съезд партии, Олимпиаду и ядерные ракеты. А потом Алексей его спросил. Громко спросил, все слышали:

- А че это... Ик... Вы ночью в части делаете?... Ик... Опять Алиев прогнал?... Ик!

Замполит поперхнулся на полуслове и, развернувшись кругом, ретировался. Весь батальон, выбежавший на шум, замер в ожидании чего-то неминуемого и ужасного. Замполит был тварью злопамятной.

Дело в том, что начальник медсанчасти, старший лейтенант Алиев, очень увлекался женщинами. Отдельные несознательные гражданки это увлечение поощряли, благо Алиев был высок, смугл и хорош собой. Замполит корил старшего лейтенанта за моральный облик, а однажды, вернувшись домой не вовремя, обнаружил красавца на своей жене. Тот появлением разгневанного мужа нисколько не смутился и, не надевая трусов, спустил замполита с лестницы. Замполитова жена сопровождала данную процедуру матерными воплями о том, что, мол, сам не е**т, и другим не дает. После этого случая замполит стал намного больше времени проводить на службе, а солдаты, на которых рогоносец срывал зло, поминали тихим неласковым словом и Алиева, и замполита с женой, и вообще всех бл***й, от которых честным людям житья нет.

- А ведро-то тут при чем?- В голове у Алексея царил полный сумбур.

- Как при чем! - глаза у дневального горели огнем. Столько событий! - Тут подъем, а ты не встаешь, а тут взводный, на подъем приперся, а ты все равно не встаешь... Он и приказал тебя водой облить. А ты как махнул рукой, так ведро и улетело. А как его принесли - а в нем дырка. Во как! Таран, а ты это... каратист? А почему раньше не говорил? А приемчик покажешь?

Алексей только горестно вздохнул и пошел одеваться. Вот уж влип! Но, чему быть - тому не миновать, прорвемся как-нибудь. Он и не подозревал, насколько глубока та жопа, в которую он попал.

***

Вы когда-нибудь пробовали зимой побегать в Общевойсковом Защитном Комплекте, именуемом по-простому "химгандон"? Через метущую поземку, по замерзшей грязи, при не такой уж и низкой температуре, всего-то минус пятнадцать? Не забавы ради, а в целях повышения боеготовности? Не пробовали - и не надо! Не делайте этого никогда!

Замполит, блестя начищенными сапогами и благоухая одеколоном, не спеша шел по дороге, что вела из части в город. Заложив руки за спину, он с чувством глубокого удовлетворения вслушивался в топот и шуршание, доносящееся из-за спины. Мимо него с натужным сипением протопали три несуразные фигуры, обряженные в грязно-зеленые хламиды. За спиной у них болтались автоматы, а первая фигура, самая маленькая, тащила в руках коробку дозиметра. Первоначально, замполит хотел нагрузить солдат еще и боеприпасами, но потом все-таки сообразил, что в таком случае его пристрелят не более чем через пять минут после начала экзекуции. Пришлось ограничиться тем, что было под рукой. Жаль, что ему не дали рацию или миноискатель, они потяжелее будут, а сунули неисправный ДП-5, мол, все равно не жалко. Ну, ничего, мы и так справимся. Солдаты добежали уже до окраины поселка, где из под неглубокого снега торчали какие-то горелые доски. Припорошенный легким снежком, делающим картинку черно-белой, дальний от города край "Цыганки" напоминал военную кинохронику. Развалины, кривые деревца и поломанные заборы.