«Это просто ужасно», – думал Джон, просматривая очередной оптимистический выпуск новостей, где мелькали непрозрачные маски Химер и фальшивые улыбки правительственных чиновников. «Это всё обман. Они же нас ненавидят. Только почему этого никто не замечает?» - возникало в голове всякий раз, стоило ему увидеть красивые лица молодых людей, а рядом с ними Химер, держащих их за руки. Джону казалось, что это только иллюзия, ведь не могли же враги так быстро измениться? Жестокие сильные воины теперь с радостью снимали маски, только чтобы заглянуть в человеческие глаза своих новых друзей? Что за глупости. Джон не верил ни единому слову.
Многие выжившие в тех тяжёлых боях справедливо негодовали, выражая свой протест на улицах города, пока полиция, не посадив самых надоедливых в тюрьму, не задушила сопротивление на корню. На самом деле, что могли сделать давно отправленные в запас солдаты с новой истерией? Ничего. Человечество всегда стремилось к бессмертию, не задумываясь о последствиях, а тут такое щедрое предложение. Все вокруг старались не замечать маленькие огрехи и несоответствия. Джон замечал.
Он знал наверняка, что именно делали с людьми эти хитрые, злобные существа: исследовали, ставили жуткие опыты и это только для того, чтобы одним, единственным ударом уничтожить человечество на корню. Постепенно сердце сжимал стальной обруч страха от осознания, что их потомки будут жить под гнётом этих жутких чудищ. Но Джону оставалось лишь сожалеть о нежелании правительства замечать очевидное, он был слишком стар и немощен, чтобы начать борьбу или хоть что-то изменить.
Он всё ещё ютился в своей маленькой квартирке, пытаясь приспособиться к обстоятельствам, когда Лилит прибежала к нему с ужасной новостью: Гарри заболела. Джон немедленно сорвался на другой конец Лондона к единственной оставшейся в живых из огромной семьи Уотсонов, но ему хватило одного взгляда на сестру чтобы понять - она обречена. Лекарство стоило огромных денег, которых не было ни у Лилит, ни у отставного военного врача с крохотной пенсией. Гарри смеялась над его отросшими седыми волосами и пыталась держаться, чтобы не расплакаться, но Джон видел, как тяжело ей даётся каждое произнесённое слово и жест. Сестра угасала, оставляя его вдвоём с Лилит, а это совершенно не входило в планы Джона. Стараясь скрыть навернувшиеся на глаза слёзы, он позорно сбежал из квартиры Гарри, заверив Лилит, что сделает всё возможное.
Домой Джон брёл почти без сил. Он в отчаянии сжимал механическую трость, пробираясь сквозь муравейник снующих в разных направлениях людей, пока его взгляд не зацепился за огромный экран, парящий в воздухе. На нём показывали очередной рекламный ролик про открытие самого большого оздоровительного центра Химер, недавно построенного в Лондоне, и Джон замер. Ему было совершенно наплевать, что он мешал движению, плевать, что в спину летели проклятья – казалось, он нашёл выход.
Сомнения не покидали его, ни когда он набирал на прозрачном пластике слова завещания в пользу Лилит, ни когда поднимался по кипенно-белым ступеням этого огромного центра, ни когда ставил подпись в контракте на полное подчинение Химерам. Глупо даже пытаться понять, что там написано, хотя молоденький консультант изо всех сил старался разъяснить Джону, что скорее всего им даже не заинтересуются. Зачем Химерам больные старики, когда юные наивные земляне с радостью отдают свои тела для опытов в надежде, что именно их выберут для внедрения в организм омолаживающей сыворотки? Глупец. Но Джон хмурил брови и тщательно выводил дрожащей рукой собственное имя. Он был просто обязан это сделать, а последствия нелогичного и глупого поступка его даже не интересовали. Главное – жизнь Гарри.
Джон упрямо сидел в шикарном фойе центра, молясь про себя, чтобы вырученных за его дряхлое тело денег хватило на лечение сестры. Он старался не замечать перешептываний и удивлённых взглядов остальных претендентов. Конечно, куда ему немощному старику, постепенно теряющему память, тягаться с ними, такими молодыми и красивыми? Но Джон решил ждать до последнего. Пусть ему в лицо скажут, что он старый дурак, а пока жива хотя бы крохотная надежда на спасение Гарри, он останется здесь и будет терпеть.
Он уже начал дремать, когда прозрачные двери бесшумно разъехались в стороны и по залу поползли тихие перешёптывания. Джон вовремя поднял голову, чтобы увидеть, как небольшая группа мужчин-Химер, о чём-то переговариваясь, вошли в фойе. Они все были в масках и мундирах высших офицеров, хотя и без неизменных знаков отличия. Явно не простые смертные, потому как их довольно многочисленная охрана мгновенно пресекла любое движение по залу. Остальные Химеры, обслуживающий персонал и претенденты, замерли в ожидании.
Джону хватило лишь одного короткого взгляда в сторону вошедших, чтобы понять кто перед ним – возможно, бывшие военные, но их слегка замедленные движения говорили о том, что, скорее всего, очередные политиканы. Неинтересно. Он вновь вернулся к изучению переливающейся неоновыми огнями брошюры. Глупо полагать, что именно они решают, кого выбрать из разносортной толпы застывших в ожидании людей. Эти, скорее всего, стоят перед камерами, произнося громкие пафосные речи, а не марают руки о человеческие тела. Джон, кряхтя, поднялся с мягкого дивана и вяло махнул рукой в сторону дёрнувшейся охраны.
- Господи, да успокойтесь вы, - он, немного размяв затёкшую шею, подошёл к ресепшену, положив на него буклет. Ему уже было скучно и муторно от ожидания и неизвестности, слишком много времени, проведённого в одном положении, только усилило артритные боли в спине и ноге.
Высокопоставленные представители Химер остались где-то в стороне, но он не напрягался. Ещё на войне научившись безошибочно определять опасных и простых Химер, сейчас Джон ничего не чувствовал. Эти явно не входили в число хищников, скорее всего, смесь птиц или не слишком больших млекопитающих. Хотя….
Джон опёрся руками в столешницу, чтобы достать очередной буклет, когда внезапно ощутил, как холодок, пробежав по телу вдоль позвоночника, сконцентрировался где-то в районе шеи. Это был взгляд – чужой, холодный, таящий в себе угрозу. Кто-то очень внимательно рассматривал его затылок, беззастенчиво пялясь в спину. «Опасность! Нападение!» - кричали все инстинкты Джона, а он всегда им доверял, поэтому медленно, стараясь не делать слишком резких движений, обернулся, предпочитая встретиться с врагом лицом к лицу.
Прямо перед ним стоял один из тех самых мужчин-Химер. Высокий, статный, с копной кудрявых тёмно-каштановых волос – он был просто завораживающе красив, хоть дурацкая маска и закрывала половину лица. Псевдовоенный мундир без знаков отличия только подчёркивал широкие плечи, а брюки выгодно обтягивали стройные ноги и восхитительную задницу. Не то чтобы Джону вообще нравились мужчины, но этот вызывал какие-то смешанные чувства. Джон, открыв было рот, чтобы спросить: «В чём дело?», беззастенчиво пялился на мужчину, не замечая, что вокруг них образовалось пустое пространство, будто никто не решался подойти ближе к этому яркому представителю Химер.
Его обманчиво медленные движения и хищная стойка около застывшего Джона заставила последнего заволноваться. Он был почти уверен, что вертикальные зрачки, видимые сквозь прорези маски, расширились только от того, что его простое человеческое сердце от страха забилось с удвоенной силой, а дыхание сбилось. Было непонятно, почему этот странный мужчина изучал его своим пронзительным взглядом, не делая лишних движений. Он казался очень молодым, но это была лишь иллюзия, как предполагал Джон. Истинный возраст Химер исчислялся сотнями лет, так что этот представитель вполне мог быть старше Джона на пару веков. Его казавшиеся такими хрупкими длинные пальцы, в которых он крутил переливающийся всеми цветами радуги пад, привлекли излишнее внимание Джона.
Оказывается, он был просто не в состоянии отвести взгляд от этих изящных, красивых рук, пока они, взметнувшись вверх, не схватили его за подбородок. Инстинкты сработали мгновенно, и мужчина полетел на пол, со всей силы приземляясь на свою восхитительную задницу, а в голове Джона образовался вакуум.
