Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Губин Валерий Дмитриевич

Танцы в начале века

Валерий Дмитриевич ГУБИН

ТАНЦЫ В НАЧАЛЕ ВЕКА

Фантастический рассказ

Корабль приближался к Земле. Позади были несколько лет тяжелого, каторжного труда, бесконечные посадки на колонизованные планеты, исследования, переговоры, ремонт, выматывающее чувство постоянной опасности. Последние сутки прошли без сна, все собрались в рубке центрального поста и смотрели на яркую, заметно увеличивающуюся точку впереди - это было Солнце - свое, уютное, спокойное, домашнее Солнце. Никто не разговаривал, да и говорить больше было не о чем, каждый думал о своем, но все думы одинаково тяжелые и тревожные. На Земле со времени их отлета прошло двадцать лет. Как-то их встретят те, кто жив, и как им переживать известие о неизбежной смерти многих близких? Смогут ли они приспособиться к новому времени, состарившимся друзьям и взрослым детям?

Уже несколько часов работала система торможения, корабль терял скорость, стремительно падая в поле притяжения родной звезды. И тут резкий голос в динамике заставил всех вздрогнуть:

- Капитан! Станция дальнего оповещения не отвечает!

Капитан наклонился к пульту:

- Может быть, они нас еще не заметили?

- Исключено, мы уже пятнадцать минут в зоне их видимости.

И опять тишина и одна мысль у всех: что случилось со станцией? Просто невероятно, что их до сих пор не засекли. Странная беспечность!

Еще два часа томительного ожидания и снова:

- Капитан! Луна тоже молчит!

- Этого не может быть, - капитан вытер потное красное лицо, - вы слышите, - крикнул он в микрофон, - этого не может быть!

Динамик молчал.

Капитан обвел рубку отсутствующим взглядом, потом скомандовал:

- Все по местам! Выходим на околоземную орбиту!

- В зону без направления входить нельзя, - крикнул штурман, - мы обязательно в кого-нибудь врежемся.

Бросившиеся к выходу замерли, остановленные этим криком.

- Я сказал: по местам! - рявкнул капитан и неожиданно для себя грубо выругался.

Ничего страшного не случилось. Корабль спокойно лег на орбитальный курс, правда, на самую отдаленную траекторию, по настоянию штурмана. Несколько человек в рубке напряженно вглядывались в экран, по которому уже плыла поверхность планеты - любимой, долгожданной и пугающей своим неожиданным молчанием. Не отвечал ни один маяк, лишь мерный треск космических разрядов доносился из эфира.

- Капитан! - прошептал штурман. - Это не Земля.

- Вы сошли с ума? Почему не Земля? Вот Австралия, а вон Новая Зеландия.

- Вроде бы похоже. Но на Новой Зеландии никогда не было лесов, вообще никакой растительности, по крайней мере, на моей памяти - там ведь три стратегических космодрома.

- Все это похоже на сон, - старший оператор тяжело дышал в затылок, наваливаясь сзади.

- Подождите, вон Антарктида, сейчас мы увидим заводы ракетного топлива, и все станет на свои места.

Но внизу простиралась безжизненная белая пустыня и не было видно никаких признаков человека.

- Черт возьми, почему здесь так жарко, - капитан опять вытер лицо, включите же кто-нибудь вентиляцию!

- Смотрите, корабль, какой странный, - штурман быстро крутил ручки надстройки. В океане под ними шел корабль, огромный, белый, отчаянно дымящий тремя трубами. - Какой-то древний монстр!

- Мне кажется, я его видел, - пробормотал оператор, - одну секунду, не упускайте его из виду.

Он выскочил из рубки. Штурману удалось увеличить изображение. Были даже видны огромные фонтаны брызг, поднимаемые носом корабля, - внизу сильно штормило. Опять загремели шаги оператора, он ворвался, тяжело дыша, держа в руках толстый альбом в кожаном переплете.

- Это атлас старинных кораблей, мое хобби, - он судорожно листал страницы, - вот, так я и знал. Это "Принцесса Элизабет". Первый рейс совершила в 1906 году, в 1914-ом торпедирована немцами.

"Принцесса" исчезла за краем экрана, и в ту же секунду океан закрыли плотные, темные облака.

- Что же все это значит? - спросил кто-то.

- Это значит, что там внизу сейчас начало двадцатого века. Где-то между шестым и четырнадцатым годом.

- Абсолютная чепуха, - возразил капитан.

- Однако же мы все видели своими глазами. И Новую Зеландию в лесах, и пустынную Антарктиду, и этот лайнер, наконец...

- Мало ли что видели, но при чем здесь начало двадцатого века, как мы могли в нем оказаться?

- Возможно, мы попали в космосе в какую-то петлю времени, - оператор захлопнул альбом, - иного объяснения быть не может. Если только что-то не случилось с нашими мозгами.

- Более ста лет до нашего старта, - застонал штурман и опустился в кресло.

Ошеломляющая новость мигом облетела всех, и они опять собрались в рубке и опять, на этот раз все, смотрели на проплывающие внизу континенты, на белые шапки полюсов; молодежь шутила, что старики на радостях хлебнули и им мерещится бог знает что. Но когда корабль перешел на максимально низкую орбиту, когда все увидели незнакомые города, обильные леса, почти пустые океаны, то шутки и смех стихли. Разум отказывался признавать то, что видели глаза, и все еще теплилась надежда на розыгрыш, на неисправность приборов, все еще смертельно хотелось домой, а не в этот, очень знакомый, но все-таки совершенно чужой мир.

- Будем садиться, - решил капитан.

- Куда?

- Не все ли равно. Хотя бы сюда, - он ткнул пальцем в появившуюся картину, - здесь все-таки наша родина.

Они сели на огромной лесной поляне, в тридцати километрах от неизвестного им городка. Солнце стояло высоко в зените, было жарко, они лежали в густой высокой траве, подавленные тишиной, спокойной неброской красотой этого мира и волшебными, дурманящими, давно забытыми запахами.

- Какой, однако, воздух, голова кружится, - штурман привстал на секунду и снова рухнул на землю.

Когда прошло первое оцепенение, они разбрелись по лесу, перекликаясь, пересвистываясь. Некоторые, стоя на коленях, набивали рот ягодами, другие в ошалелом нетерпении уходили все дальше и дальше, жадно вглядываясь в каждое дерево, каждый куст, словно ожидая подвоха и радуясь тому, что ничего не происходит. Начали возвращаться только к вечеру, и у каждого вернувшегося было необычное, просветленное выражение лица, как у нашалившего и неожиданно прощенного ребенка.

И только потом, когда при свете костра стали рассматривать сделанные сегодня снимки городов и деревень, железных дорог и примитивных аэродромов, снимки людей и допотопных автомобилей, только тогда они, наконец, поверили в свое необычное фантастическое приключение и понемногу стали свыкаться с мыслью о неизбежном.

- Вот, посмотрите, местные солдаты, у них почти такая же форма, какую мы носили на Эклезиасте, в этих проклятых тропиках. Если мы снова так вырядимся, то сойдем за воинскую часть.

- Ну, не очень-то и похоже.

- Да какая разница? Кто здесь будет выяснять. Завтра же и попробуем.

Вездеход домчал их до конца леса, почти до первых домов. Его загнали в овраг и забросали ветками. Солнце уже садилось, когда они, подымая пыль тяжелыми ботинками, пошли вдоль улочки забавных деревянных домов к центру.

- Тихо! - вдруг сказал кто-то. - Слышите, музыка!

Они свернули на звук к парку и вскоре увидели освещенную газовыми фонарями эстраду над прудом, ярко блестевшие трубы оркестра, пестро одетую толпу вокруг.

- Боже мой, танцы! Пойдемте танцевать!

Они пошли, почти побежали туда, и только капитан, слегка отстав и запыхавшись, кричал им вслед, чтобы они были настороже, чтобы не забывали, что они солдаты на увольнительной, и не ввязывались ни в какие конфликты. Все получилось удивительно хорошо, потому что никто не обратил на них особого внимания, потому что было много девушек, потому что оркестр играл так славно и такие удивительные мелодии, что все - тревоги, недоумения, боль от рухнувших вчера надежд - все вдруг отлетело прочь. Они непрерывно танцевали, меняясь девушками, пили в перерывах ледяной лимонад и, давясь от смеха, ели огромные куски разноцветной, воздушной ваты.

1
{"b":"56286","o":1}