Алексей потянулся, чтобы закатать ей рукав и осмотреть рану, но Марджи уже встала:
- Ал, надо посмотреть, может, они еще живы!
Кристель лежала на боку. По ее затрудненному, С присвистом дыханию Марджи поняла: у подруги открытый пневмоторакс, а, увидев выходное отверстие на спине, похолодела от ужаса. Если немедленно не отправить ее в больницу, исход может быть самым худшим...
- Эрик, почему? - прошептала Кристель, не открывая глаз.
- Тише, Крис, - Марджи лихорадочно зажала ее раны ладонями, - я здесь, все хорошо, пожалуйста, не умирай!
- Ты была права...
- Алекс, твою мать, радируй о помощи!!! - заорала Марджи. - Крис, тихо, не разговаривай, тебе нельзя!
Над ними завис вертолет с надписью "ОМОН ЛО РФ", и с него раздался усиленный мегафоном приказ оставаться на местах.
Алексей стоял на коленях возле брата. Павел был жив, но без сознания, с такой же раной в груди, как у Кристель.
Леша нашел в карманах куртки запасные диски для автомата и футляр для рации в полиэтиленовых пакетах и прижал их к отверстиям от пули.
Перекрикивая рев от посадки вертолета и ор из мегафона, он крикнул Марджи:
- Полиэтилен или целлофан! Зажми!
Девушка скользкими от крови руками нашла в кармане куртки пакет растворимого кофе, разорвала пополам по швам, рассыпав гранулы, и прижала половинки к груди и спине Кристель, вздрагивая от ужаса.
- Кристель, держись, - шептала она, - мы тебе поможем, не спи, смотри на меня!
Вертолет приземлился, из него посыпались люди в камуфляже, бронежилетах и шлемах, вскидывая автоматы.
- Оставаться на месте! Руки за голову! - надрывался невысокий крепыш, командир группы. - Руки за голову! - крикнул он Марджи.
- Пошел ты к ... матери! - заорала в ответ девушка. - Не видишь, что ли?!
- Вы иностранец? - посмотрел на нее капитан; присмотрелся. - Иностранка? Что с ней?
- Проникающее сквозное, открытый пневмоторакс, - от потрясения Марджи понимала каждое его слово, хоть и не говорила по-русски больше года, после Гудермеса...
Взглянув на Кристель, капитан взялся за рацию и вызвал медицинский вертолет. Двое спецназовцев отстранили Марджи и склонились над Кристель с чемоданчиком первой помощи. В это время к Павлу приблизился еще один парень с таким же чемоданом, с молодым лицом, но, когда снял шлем, оказалось, что волосы у него совершенно седые.
- Нас тут чуть не уложили, ребята, что же вы так долго? - спросила Марджи, тщетно пытаясь прикурить дрожащими руками. Капитан поднес зажигалку к ее сигарете, другой рукой сделал через рукав куртки успокаивающий укол и ощутил на пальцах влагу.
- Прибыли как смогли, - ответил он. - Вы ранены?
- Ерунда, чуть задело, - Марджи курила, не ощущая вкуса. Ее охватило оцепенение; она не замечала, как ей закатали рукав, промыли и перевязали рану. - Что вы мне вкололи?
- Легкий транквилизатор, - капитан показал ей ампулу.
На поляну приземлился второй вертолет, с красным крестом, и к раненым поспешили люди в форме военных медиков. Появились носилки, реанимобиль, капельницы.
Алексей подошел к Марджи, сидящей на траве:
- Все позади, Мэй. Все будет хорошо.
- Куолен! - спохватилась девушка. - Он там, - указала она на канаву.
- Там никого нет, уже проверили, - ответил седой спецназовец. - Но кровищи как на скотобойне. Как он вообще мог идти с такой кровопотерей?
- Проверьте лес! - скомандовал капитан; пять человек поспешили выполнять приказ, но тут за деревьями взревел мотор "Нивы".
- Все, - Алексей невольно выругался, - теперь за ним не угнаться, моя машина по любой чаще проедет!
- Постараемся догнать, - капитан отдал приказы по рации. - Ну, а теперь о вас...
- Я знаю, что вы ищете, - Алексей указал на свой рюкзак, который сбросил, бросаясь на помощь к брату; клапан был откинут, и уголок кейса выглядывал наружу, - вот они, пропавшие камни. Мой брат, начальник милиции Выборга, пострадал, пытаясь отбить их у бандитов, как и одна из американских летчиц, присланных со спецзаданием сорвать передачу груза финнам...
Марджи изумленно посмотрела на него, но успокаивающий укол уже действовал, поэтому она зевнула, покачав головой.
- Дайте кофе, - попросила она, - с ног падаю.
Ей сунули пластиковый стаканчик с горячим сладким "Пеле", и, хотя девушка не любила сладкий кофе, выпила все.
- Ну ты мастер экспромта, - шепнула она Алексею.
- Я обещал выручить вас, - он поцеловал девушку в теплую макушку. - Пошли, тебе тоже нужно в больницу, а я полечу с вами...
Вертолет взял курс на Петербург; в госпиталь Военно-медицинской академии уже сообщили о том, что к ним летит борт с двумя ранеными, и в госпитале спешно готовили операционную.
Выплакавшись на плече Алекса, Марджи закуталась в наброшенное на нее одеяло и задремала. Алексей поудобнее устроил ее и выглянул в окно. "Уже почти долетели. Все будет хорошо...".
* Санкт-Петербург, Россия.
У посадочной площадки уже ждала бригада. Кристель и Павла тут же увезли в операционную. Марджи бросилась следом, но ее остановили:
- Вам туда нельзя, ждите в коридоре!
Девушка покорно остановилась; двери операционной захлопнулись за врачами и носилками. По отдельным репликам, которыми перебрасывались медики в коридоре девушка поняла, что состояние Кристель и Пауля тяжелоле, счет идет на минуты. "Как же я опоздала? - девушка опустилась на белый стул в коридоре, сверкающем стерильной чистотой и пахнущем дезинфекцией, таком же холодном и неуютном, как госпиталь в подразделении ВВС в Виргинии. Опершись локтями о колени и закрыв лицо руками, девушка долго сидела, не шевелясь. Ее сковала усталость, одолевали тревога и ужас. Марджи не замечала, что наспех сделанная повязка мокнет от крови. Кристель может умереть, от этой мысли у Марджи сдавило в груди, и на пол закапали слезы. Девушка тихо застонала сквозь зубы.
Чья-то рука легла на ее плечо. Пожилая круглолицая женщина в белом халате смотрела на нее добрыми голубыми глазами. Она о чем-то спросила, но Марджи словно снова забыла все русские слова.
- Плохо тебе, сынок? - спрашивала санитарка. - Чайку тебе заварить, или капелек дать?
Ей было жалко этого крепкого синеглазого парнишку, плачущего в коридоре. "Молоденький, наверное, как мой Ванюша, а глаза уже обожженные. Что же такое, нас смолоду война проклятая обожгла, а сейчас-то, в мирное время?! Девочку вот привезли, плоха совсем... Что же такое творится?!".
- Спасибо... Я ОК, - разжала зубы Марджи и тут же снова всхлипнула. Выпрямившись, она посмотрела на светящуюся табличку: "Не входить! Идет операция!".
- Да ты, никак, тоже ранен? - санитарка увидела окровавленный рукав. - Что же молчишь? Пойдем, я тебя перевяжу!
Марджи поднялась и снова посмотрела в сторону операционной.
- Да ты не волнуйся, - заметила это санитарка. - Сегодня хорошая смена, хирурги от Бога. Да там, никак, друзья твои?
После перевязки, успокаивающих капель и чая Марджи сидела в комнате отдыха, сбросив куртку и закутавшись в пушистый шерстяной платок, который санитарка назвала "оренбургским". Озноб отступил, теперь ее клонило ко сну.
Санитарка мыла чашки, сочувственно посматривая на нее: "В войну сколько девчат на фронты пошли, да не вернулись, и теперь, в мирное время кровь льется! Набедовалась, горемыка, с открытыми глазами спит!".
В комнату вошел хирург, мужчина лет сорока с худым усталым лицом. Марджи встрепенулась, с надеждой глядя на него.
- Все в порядке, - сказал врач и вытер лоб. - Ваши друзья будут жить.
Девушка почувствовала, как камень, давивший на сердце, свалился.
- Вам тоже следует отдохнуть, - продолжал врач. - Позвольте посмотреть вашу руку?
- Все в порядке, - Марджи сняла шаль, - кость не задета, рана чистая, и я чувствую себя нормально. Спасибо вам за моих друзей!
- Это моя работа. Татьяна Ивановна, проводите госпожу Беркли в палату... Мисс Беркли, может, дать вам снотворное?
