Прошел год, но, кажется, что всё это было только вчера. Теперь придется начинать всё сначала, но после встречи с Метлицким она сожгла все мосты за спиной, отстранилась от друзей, жила лишь сегодняшним днем, где было две Ксении - одна прилежная студентка, думающая об учебе и будущей карьере, а другая - страстная женщина, существующая лишь рядом с мужчиной, блуждающим в собственном аду. Теперь же надо было начинать всё сначала в мире, где его нет. Где взять силы и стимул, чтобы начать дышать, заставить сердце биться, не говоря о том, чтобы хотеть чего-то большего? У Ксении ответа не было.

========== Поворот восьмой ==========

А должно быть за порогом и теплей,

На ступеньку выше? На стеклах копоть.

Там и мирра, и елей, всё для тех, кто выжил...

Сизая ночь распустила крылья, укутала кладбищенский пейзаж пеленой, стирая границы между реальностью и потусторонним миром. Надгробия, скамейки, деревья вырисовывались в пространстве неясными силуэтами, медленно растворялись в сгущающейся мгле. Редкие звезды казались глазами ангелов, наблюдающих за клочком земли в городе, где вместо привычной суеты и шума царят умиротворение, тишина и вечный покой. Воздух пах горечью костров, на которых сгорели сухие листья, будто в наказание за то, что лето ушло, и место на троне заняла янтарная осень.

Ксения не ощущала страха. Она смотрела в темноту, держала за руку Андрея, который хранил молчание. Тишина была осязаемой, но не пугающей или гнетущей, а естественной, правильной, закономерной. Девушка легко сжимала ладонь парня, пытаясь найти хоть какой-нибудь якорь, удерживающий ее на этом свете, чтобы убедиться - происходящее не сюрреалистический бред, который создало больное воображение. Ощущение теплой ладони давало иллюзорное спокойствие и связывало души тонкой ниточкой; и у Ксении, и у Андрея было горе, которое они переживали сами, не делясь словами, не говоря, что же они чувствует и как больно внутри, но молчание их делало близкими.

Девушка вздрогнула, когда Андрей легко высвободил свою руку, достал из кармана сигареты. Щелкнул кремень зажигалки, огонек выхватил из чернильной ночи его лицо, и Ксения в очередной раз попыталась отогнать от себя образ мужчины, который с тем же выражением, застывшим на чувственных губах, прикуривал сигарету. Она поежилась, тяжело вздохнула, пытаясь доказать своему уставшему разуму, что Вадим больше не придет, пора привыкнуть и не ждать. Но это такое было не по силам измученному и кровоточащему сердцу, которое билось и трепетало, как птица, угодившая в силки.

- Пойдем, я провожу тебя, - произнес Андрей.

Ксения молча поднялась со скамейки. Ей было все равно, куда и с кем идти. Она не могла вернуться в квартиру к Вадиму, потому что там была его законная вдова, она не хотела домой, где всё напоминало о первой ночи, которую они провели вместе. Просто шла рядом с Андреем, не снимая куртку, которую парень набросил ей на плечи. Они брели по мощеному тротуару в полной темноте, слушая гулкое эхо шагов.

Ксения никогда не была суеверной, не верила ни в одну силу, кроме человеческого разума, но сейчас ей стало мерещиться, что из-за темных обелисков и деревьев за ними наблюдают чьи-то глаза, смотрят в след, прожигают взглядом спины. Она теснее прижалась к Андрею, желая почувствовать рядом с собой теплое и сильное тело того, кто может защитить ее от опасности и неясной угрозы. Парень приобнял Ксению за плечи, но так, словно испытывал неловкость от того, что касается незнакомой девушки, которую встретил в подавленном состоянии на могиле отца.

Ксения задрожала, передернула плечами. От Андрея не укрылся нервный жест, и он еще крепче сжал ее хрупкие плечи.

- Ксю, ты замерзла? Или боишься? - спросил он тихо.

- Да, - односложно, на грани слуха выдохнула Ксения, понимая, что просто устала, выбилась из сил и хочет закрыть глаза, не думать ни о чем. Но она позволила рефлексам руководить измученным телом, продолжала идти к кованым воротам, за которыми жил привычный шумный город.

- Хочешь, я тебя провожу домой? Автобусы еще ходят, мы успеем на метро. Где ты живешь?

- На Котельнической, - ответила Ксения, а в мыслях всплыл совершенно другой голос.

- Неплохо устроилась, - хмыкнул парень.

Сердце дрогнуло от чувства дежавю. Подобный диалог уже происходил в ее жизни, но вместо хрустальной сентябрьской ночи был жаркий июнь, за рулем машины сидел Вадим, и Ксения ловила черты его лица в веренице фонарей, освещавших автостраду. Воспоминания больше не приносили острой боли, лишь саднящее ощущение безвозвратной потери оставляло в душе тонкий шрам. И с каждым новой картинкой, извлеченной из омутов памяти, таких рубцов становилось всё больше и больше.

Наконец-то, показались ворота, которые по-прежнему были распахнуты настежь. Неподалеку горел уличный фонарь, бросая неровное пятно света на выщербленный асфальт. Ксения замерла на мгновение, не решаясь сделать шаг вперед, покинуть место, где Вадим нашел свое последнее пристанище. Однако Андрей не понял ее замешательства, он просто шел вперед, потянув девушку за собой. И ей ничего не оставалось делать, как двинуться дальше, пересекая невидимую грань, разделяющую два мира.

Едва они оказались за оградой, то ночь обрела иные краски, наполнилась звуками, словно в динамиках прибавилась громкость, до этого сведенная к минимуму. Стали слышны проезжающие по дорогам автомобили, торопливые шаги пешеходов, а тишина осталась по другую сторону массивных ворот.

Неожиданно, из-за поворота показалась машина. Она резко остановилась недалеко от того места, где стояли Ксения и Андрей. Девушка непроизвольно дернулась, пытаясь высвободиться из объятий парня, которые казались уже неуместными и ненужными. Тот намек понял без слов, убрал руки, и она едва не упала, покачнувшись на неровном асфальте. Между тем, автомобиль остановился, водитель заглушил двигатель, погасил фары, выбрался из салона и направился к молодым людям.

- Андрюш, зачем так делать? Я-то сразу понял, куда ты пойдешь, а вот мать волнуется. Ушел, не сказал, куда, да еще с Анькой поругался. Не стоит она того.

Ксения судорожно сглотнула ком, образовавшийся в горле. Костя стремительно приближался к ним, а девушка не знала, что ей делать, как себя и вести. Ей было страшно от того, что друг сейчас всё расскажет сыну Вадима. Ксении захотелось скрыть правду от парня, который на мгновение стал ей близким. Они пережили одно горе на двоих, и ей теперь не хотелось делать ему еще больнее.

- Дядя Костя! - наивно, по-детски выкрикнул Андрей. Ксения невольно усмехнулась. Складывалось ощущение, что она ровесница Меркулова, а парень, стоящий рядом с ней - ребенок их лучшего друга. - Зачем ты приехал? Я сам могу добраться домой.

- Да знаю я, что можешь. Вера совсем извелась, пришлось мне обещать, что верну сына целого и невредимого. Матери тяжело, как и всем нам.

- Всем? - зло выплюнул парень. - Анна не очень-то горевала, я смотрю. Даже у простых поклонниц в душе горя больше. Да, Ксюха?

Ксения замерла, не зная, как реагировать на последнюю фразу Андрея. Сердце подскочило к горлу, дыхание в груди сперло. Она всего лишь поклонница. Не больше, не меньше. Та, которая последний год была с Вадимом, видела, какие демоны терзают его изнутри, знала о его слабостях и пороках, чувствовала неистовую страсть, - просто поклонница таланта, у которой от горя душа разорвалась в клочья.