— Что ты думаешь об этом убийстве, Саша?
— Фу, какая жара! — Звонарев снял пиджак, расстегнул до пояса рубашку. — А это убийство?
— Похоже. Соседка видела, как ей звонил какой-то тип: портфель, плешь на затылке…
— Если связывать его с хищением платины, то вывод ясен. — Звонарев отвечал неспешно, как на экзамене. Это и был экзамен, чего уж там. — Знала много, Василий Миронович. Знала, в частности, посредника, того, кто перевозил платину. Думаю, поняв, что их засекли, преступники уничтожили последнее звено ферзабадской цепочки. Те, кто тащил детали с завода, вряд ли знают, куда идет платина. Не знают и не хотят знать. Меньше ответственности. Их дело: взять, передать, получить деньги…
— Правильно, — задумчиво согласился Мережко. — Секретарь директора — должность подходящая для того, скажем, чтобы организовать вывоз ворованных деталей с завода. Всегда можно воспользоваться директорской машиной, которая вне подозрений… А, черт! — Он стукнул себя кулаком по колену. — Как они сразу-то не догадались заняться ею? И человек бы остался жить!
Звонарев невесело усмехнулся:
— Пожалуй, тюрьма для нее была бы спасением.
— А теперь порассуждаем дальше, Саша. Куда отправился «товар»?
— Скорее всего, по старому пути. Преступники, конечно, напуганы, растеряны, может быть… Пришлось убрать человека. Убийство вряд ли входило в их планы. Но пружина раскручена, деньги в «товар» вложены, не пропадать же добру…
— Вот и я думаю, Саша… Мы здесь будем сидеть, ждать… Дело сложное, запутанное — не на один день… А преступники дождутся очередной «коробки» за границу и передадут платину некоему лицу, назовем его X. Ведь «канал»-то есть, Саша? Существует он!
— Что вы предлагаете?
— За морем понаблюдать бы надо. Повнимательней… По крайней мере знаем, что искать…
— Мне обратно ехать, что ли?
— Поезжай, Саша, поезжай! Я тут один справлюсь. А появится что интересное — позвоню…
Уже убирали трап, когда на взлетное поле выскочила серая «Волга». После нескольких секунд объяснений с дежурным, трап снова подвинули, и Звонарев поднялся в самолет.
Получив команду на взлет, неповоротливый и неуклюжий на земле ИЛ медленно пополз к бетонной полосе.
Акоп, сидевший у иллюминатора, видел все и по-своему оценил ситуацию. Когда стюардесса ввела в пассажирский салон этого молодого крепкого парня, когда тот, проходя мимо, взглянул на него цепким, схватывающим взглядом, точно сфотографировал, Акоп решил, что попался. Сразу вдруг взмок, обмяк в кресле, суточное напряжение, в котором пребывало тело, ослабло и он погрузился в бессознательно-сомнамбулическое состояние, которое, впрочем, хорошо было тем, что означало конец мукам ожидания. А за окном самолета уже мелькали квадраты бетона, превращаясь в мутную, уносящуюся назад ленту.
Звонарев, идя по проходу салона, сразу увидел того странного, с отсутствующим взглядом типа, с которым вчера летел в Ферзабад. Он даже хотел кивнуть ему, но удержался, ибо тот, судя по всему, его не узнал. Стюардесса указала Звонареву место, он сел и еще раз взглянул на крючковатый с усиками профиль. «Нет, странный, очень странный и нехороший тип! И чего он мокрый весь, не так уж жарко», — подумал Звонарев и тут же забыл обо всем, целиком отдавшись остро-щекочущему ощущению взлета.
В Одессе Звонарев первым выскочил из самолета и, схватив подвернувшееся такси, помчался в управление.
Акоп шел к выходу на ватных ногах. Никто не ждал его у трапа! Недоумевая, убийца поплелся за группой пассажиров и даже чуть приотстал, словно ждал, что вот сейчас подойдут сзади…
Постепенно уверенность вернулась к нему, взгляд обострился, движения стали более энергичными, он еще немного покрутился на площади, наблюдая не «пасется» ли кто за ним, и спустился в камеру хранения. Озираясь и вздрагивая, нашел в ряду ящиков свободное место, положил в тесную ячейку портфель, дрожащими руками набрал шифр…
Чья-то рука легла ему на плечо. Акоп взвился штопором, отпрянул назад…
Высокий парень в светлом костюме усмехнулся. Нагнувшись, вынул из ящика портфель. Снова скривился в улыбке:
— С приездом!
Страх в глазах Акопа уступил место ярости.
— Все играешь, падло… — Он медленно двинулся на парня.
— Не здесь, — тихо сказал тот. Повернулся и пошел к выходу, неся в руке портфель.
Они вышли из аэровокзала и сели на площади в белую машину.
Высокий достал из кармана деньги, протянул Акопу.
— За работу…
Акоп раскинул веером четыре полсотни, задохнулся от возмущения:
— Не шути так, Француз… Не советую… — Француз ухмыльнулся.
— Ты знаешь, за какую работу-то?
Компаньон Акопа побледнел, тронул машину с места.
— Понял уже по тебе. Дрожишь весь…
— Сам бы попробовал!
— А тебя кто просил?
— Кто?! Лес рубить захотелось? Сами намусорили тут… — Акоп распалялся в гневе. — Все! Накрылась лавочка! Это последнее, так и передай…
— Ладно, — оборвал его Француз. — Хвоста не привел за собой?! Деньги будут.
— Когда-а?
— Через неделю.
— А мне тут неделю перед «мусорами» маячить?
— «Варенье», которое ты в первый раз привез, не ушло еще.
— Мне какое дело?
— Нет денег, понимаешь ты? — взревел наконец Француз. — Нет оборота, вот и денег нет! «Капитал» читать надо было…
— Е-есть! — Акоп с ненавистью похлопал по кожаной обшивке нового «фиата». — У тебя есть… И ты мне их отдашь! — Он улыбнулся чему-то своему и убежденно протянул: — Отда-ашь…
Француз покосился на его искривленное лицо.
— Сколько ты с собой в Ферзабад увез? Полтора куска? Передал кому следует?
— Тебе что?
— Вон они у тебя в правом кармане… Проверь…
— Тебя они не касаются. Это честно заработанные деньги.
Француз стал давиться смехом:
— Ну, будет… Неделю подождать сможешь?
— А если «товар» накроется?
— Не накроется. Сам повезет…
— Са-ам! — передразнил Акоп его уважительную интонацию. — «Самого» проверять не будут? Невидимка он?..
— В загранку они идут. На пароходе, знаешь, бегемота провезти можно.
— Он что, плавает, что ли?
— Ну.
— Ты же врал — по торговой части он.
— А там что? Ресторанов и баров мало?..
Белый «фиат» легко несся по шоссе в город. На одном из поворотов он проскочил мимо зеленого такси, капот которого был откинут, шофер копался во внутренностях.
В машине сидел Звонарев.
— Скоро? — спросил он у шофера.
Парень-таксист вернулся за баранку, включил зажигание, прислушался к шуму мотора.
— Но-о, милая-я! — понукнул он свою «телегу» и тронул с места.
Дальше случилось непредвиденное. При въезде в город на дорогу выскочил напуганный белый пудель с оборванным поводком. «Фиат», идущий впереди, резко притормозил, водитель такси не успел вовремя среагировать, и его машина, заканчивая торможение, крепко стукнулась в зад «фиата». Брызнули на асфальт осколки разбитой фары, автомобили оттолкнулись друг от друга, и на корпусе передней машины обозначилась крупная вмятина…
Акоп обернулся, взгляд его встретился со взглядом Звонарева. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Акоп силился и не мог оторвать взгляд.
И Акоп сорвался. Только-только он обрел спокойствие внутри себя, перестал различать голоса погони сзади, и вдруг — так резко, так неожиданно, словно ниоткуда, появился этот человек с обличьем оперативного работника.
— Гони! — прошипел Акоп, удерживая компаньона, уже вылезавшего из машины. — «Мусор» сзади!
Француз растерянно заморгал глазами.
— Не оборачивайся! — Акоп повернул ключ зажигания. — Пошел!
Французу передалось смятение Акопа. Он тронул машину. «Фиат» медленно пересек перекресток и, набирая скорость, стал, удаляться по улице, ведущей в город.
Таксист вылез из машины, проводил его глазами и поскреб затылок.
— Во дает! — Он растерянно смотрел на свою без единой царапины машину, на брызги стекла под бампером, потом перевел недоуменный взгляд на Звонарева, тоже выскочившего из машины. — Рублей на двадцать я его «поцеловал»… А он уехал!
