– Спасибо, – благодарю я и отламываю большой кусок. Меня не волнует, покажусь ли я жадной, я умираю с голоду. Запихиваю весь кусок в рот и начинаю жевать.

И сразу понимаю, что это было ошибкой.

Вкус ужасный, и это самое безобидное, что я могу сказать. Кажется, будто я откусила огромный перец чили, смешанный с чем-то мерзким, мучнистым. Еда настолько острая, что у меня сразу же слезятся глаза и закладывает нос. Кашляю, отчаянно пытаясь проглотить то, что у меня во рту, но еда обжигает язык. В конце концов я выплевываю все себе в руку, а пришелец смотрит на меня с любопытством.

Это жестоко. Давлюсь и кашляю, пока он не передает мне флягу, сопровождая это коротким рявканьем. Опасливо делаю глоток. К счастью, это вода, прохладная и освежающая, с оттенком цитрусовых. Я выпиваю ее с облегчением, и мой сдавленный кашель медленно стихает.

Возвращаю ему сухой паек и качаю головой. Ужасно хочу есть, но это есть не могу. При одной мысли о том, чтобы положить в рот хотя бы маленький кусочек предложенного угощения, у меня сжимаются челюсти и желудок жалобно протестует.

Пришелец озадачен моим отказом. Он снова осматривает мой рот и пытается коснуться языка. Я отмахиваюсь от его руки.

– Проблема не в моем рте, а в твоей еде.

Он опять выдает какую-то тарабарщину и показывает на мои синяки. О, он думает, что я ранена и поэтому не могу есть. Качаю головой.

– Я в порядке. Правда.

Вектал с любопытством смотрит на меня.

– Кажется, вряд ли поблизости есть уютный городишко, полный дружелюбных пришельцев, не так ли? – спрашиваю я. В тесной пещере становится все холоднее, ветер свистит, и я пытаюсь плотнее запахнуть свою куртку.

Вектал поднимает меховую накидку и набрасывает ее мне на плечи, разговаривая со мной на своем грубоватом языке.

– Спасибо.

Кутаюсь в накидку. Он остается раздетым, значит, ему не холодно. Смотрю, как он наклоняется и кидает еще одно полено в огонь.

В этот момент я замечаю, что у него есть хвост. Ну ладно, у многих существ есть хвост, это не так уж и странно. Я пытаюсь не пугаться, он просто такой… другой. Рога, руки с четырьмя пальцами, которыми он подкидывает дрова в огонь, ботинки из мягкой кожи имеют непривычно широкий носок, так что можно только догадываться, что там в них. Ах да, и он дымчато-серо-голубой, чуть не забыла об этом, и он мурлычет. Так что, кроме того, что он двуногий, он не очень-то похож на меня.

– Шорши, – говорит он, искажая мое имя. Он повторяет это, а затем хмурится и встряхивает своими черными волосами. – Шорши, Вектал, – говорит он снова, затем указывает на свой глаз и качает головой.

– Не понимаю, что ты пытаешься мне сказать. Что я не такая, как ты? Я это и так знаю, – говорю я, глядя на еду. Боже, как бы я хотела это съесть, но не могу. Мои глаза наполняются слезами отчаяния. Кажется, это последняя капля.

– Ты не представляешь, какое дерьмо мне пришлось пережить за последние две недели.

Он говорит что-то более мягким голосом и вытирает слезу с моей щеки. Я замечаю, что его кожа на ощупь похожа на замшу. Это… мило, он кажется дружелюбным, хотя все вокруг катится к черту.

Вектал плотнее кутает меня в накидку. Потом похлопывает по меховой подстилке у огня и говорит что-то. Наверное, что-то вроде «ты можешь здесь отдохнуть». Он снова похлопывает и ждет. Я ложусь, мне тепло и уютно в меху. Впервые за целую вечность я не чувствую, что мне грозит неминуемая опасность. Все, чего хочет этот пришелец, – это оральный секс. Эта мысль заставляет меня беззвучно хихикать и я засыпаю, улыбаясь.

Просыпаюсь через какое-то время, чувствуя себя лучше, чем когда-либо за долгое-долгое время. Под меховой накидкой очень тепло, и я прижимаюсь к чему-то большому, твердому и очень теплому, теплее любой грелки. Мои пальцы скользят по поверхности, похожей на замшу, и тут я слышу мягкое мурлыканье и понимаю, что прижимаюсь к груди Вектала.

Это… не самое худшее место в мире сейчас. Если у меня будет выбор: вернуться в грузовой отсек, остаться одной среди снегов или уютно устроиться рядом с любящим киску пришельцем, я выберу вариант номер три.

Пытаюсь притвориться спящей, но что-то твердое упирается мне в живот, сигнализируя о том, что Вектал бодрствует и очень рад моему присутствию. Он одарен гораздо более щедро, чем любой парень, которого я когда-либо встречала.

Сажусь, натягивая на себя одеяло. Мое дыхание клубится в холодном воздухе, пока я оглядываю пещеру. Слабый солнечный свет проникает через дверную заслонку, огонь погас. Ужасно холодно, если только не прижиматься к Векталу, и я испытываю сильное желание обнять его, чтобы согреться.

Но он садится и поправляет одежду. «Выдрош», – говорит он мне. Не знаю, это «доброе утро», или «черт, как холодно», или еще что-то. Он встает, и в этот момент у меня снова урчит в животе.

Вектал бросает на меня косой взгляд.

– Я знаю. Поверь мне, я знаю, – говорю я смущенно.

Он начинает разворачивать вчерашнюю еду, но я строю гримасу отвращения и качаю головой. Изображаю, как еда обжигает мой язык. Он хихикает, а затем делает жест, похожий на укачивание ребенка, что ставит меня в тупик. Вообще не улавливаю суть наших разговоров.

– Проголодалась, – говорю я, потирая живот и изображая, как что-то ем. – Еда?

Каждая клеточка моего тела просит о еде, плюс «еду» легче изобразить, чем «если ты дашь мне оружие, я сама позабочусь о завтраке», поэтому я действую осторожно.

Вектал кивает и начинает надевать снаряжение, которое снял ночью. Он обнажен по пояс, и мышцы на его дымчато-голубой груди грозны и очаровательны, как я и предполагала. Они выглядят как куски холодного железа. Я вспоминаю его теплую замшевую кожу, как к ней было приятно прикасаться. Наблюдаю, как он одевается, заинтригованная различиями наших тел. Кое-где на его теле есть бугристые выступы, они тянутся вдоль тыльной стороны рук до самого локтя, спускаются к центру груди, почти исчезают где-то между грудью и пупком, затем проступают на бедрах. Такой же рельеф украшает его лоб, спускаясь прямо к носу. Интересно, для чего он предназначен?

Вектал сегодня утром разговорчив, он ведет со мной одностороннюю беседу, надевая жилет и привязывая ножи и лезвия на свои места. Я хочу попросить его дать мне оружие, но не знаю особенностей его культуры. Вдруг такая просьба будет оскорблением? Не хочется злить его, ведь он – мой спасательный круг. Пока он продолжает говорить, я наблюдаю, как мое дыхание клубится в воздухе, и думаю о девушках на корабле, прижавшихся друг к другу.

Надеюсь, они в порядке. Боже, я правда надеюсь, что с ними все в порядке. Мне нужно вернуться сегодня, чтобы они не волновались. Расскажу им, что нашла… на самом деле не так уж и много. Я нашла рыбу, готовую вгрызться в лицо, с отростками на носу, похожими на бамбук, нашла теплый ручей (полный вышеупомянутой рыбы) и пришельца, который любит лизать киску в качестве приветствия.

Но ничто из этого не поможет нам вернуться домой. Я не нашла город, не нашла другой корабль и, разумеется, не нашла кого-то, кто говорит по-английски. А что хуже всего, я потеряла наше единственное оружие. Спасательная операция летит к чертям.

Вектал заканчивает завязывать свои сумки и мешки, а затем надевает ботинки. Украдкой бросаю взгляд на его ступни, просто чтобы удовлетворить любопытство. Три больших, растопыренных пальца и костлявая пятка, которая, вероятно, была четвертым пальцем на каком-то этапе эволюции. Я не смогла бы носить его обувь, и эта мысль угнетает меня, когда я засовываю ноги обратно в свои неудобные украденные ботинки.

Встаю, и у меня перед глазами все плывет. Еле переставляю ноги, спотыкаюсь и снова прижимаюсь к твердой груди. Вектал что-то шепчет мне на ухо и опять предлагает свою еду, но я отталкиваю ее. Я не вредничаю, просто не могу есть эту дрянь. Беру воду, которую он протягивает, и пью ее, но мне этого надолго не хватит. Может быть, я смогу убедить Вектала вернуться к месту, где он поймал меня, чтобы поискать выпавшие батончики. Сейчас я настолько голодна, что съем их, даже если за ночь они превратились в ледышки.