— Я — Роллоки, Старший Брат Трима, — сказал тот, что был рядом с Беорьяном.

И они верили собственным словам. Конечно, их заявления не были правдивы. Они были тремя гигантами, которых Громф использовал для дела по требованию Матери Бэнр. Несколько воздействий заклинаниями роста и неизменности, несколько встреч с Метилем, и иллитид внедрил новые личности в это трио, заставив этих слабоумных существ в них поверить, и вот результат: трое живых и идущих двойников легендарных братьев божества ледяных гигантов Трима.

И три в высшей степени мощных инструмента для Матери Бэнр.

— Вход в цитадель гигантов Белого Сияния — там, — архимаг указал вверх по тропе. — За поворотом. Войдите достойно и хорошо сыграйте свою роль.

— Вы намного лучше в этой игре, чем я, — произнесла Сарибель. — Вы уверены, что вам не стоит присоединиться…

— Моя дорогая жена Тиаго, считайте это тестом на вашу пригодность для Дома Бэнр, — сказал Громф. Он подошёл ближе к ней. — Можете быть уверены, я могу возместить любые убытки, причинённые вашей идиотией на ближайших же переговорах, или я могу просто уничтожить ярла Фиммеля и заменить его лакеем, более подходящим для моих потребностей, если вы не сумеете его убедить. Так что, я боюсь не за собственный результат.

— Но вы должны бояться за ваш, — добавил Громф, когда Сарибель заметно расслабилась. — Если вы подведёте меня сейчас, ну, в общем, есть много жриц, которые хотели бы взять Тиаго Бэнра в качестве мужа, и много Домов, более важных для меня, чем Ксорларрин, несмотря на ваше смешное заблуждение о создании независимого города.

Гиганты вокруг них начали посмеиваться, и один хлопнул массивным топором по открытой ладони.

— Вы пожалеете, если подведёте меня здесь, дорогая Сарибель.

Громф, видимо сказал всё что хотел, щёлкнул пальцами и пропал, словно исчезнув в небытиё. Сарибель Ксорларрин глубоко вздохнула и напомнила себе, что она Высокая Жрица Ллос и благородная дочь сильного Дома дроу — настоящая принцесса города. Они же были просто ледяными гигантами, большими и могучими, но недалёкими и лишёнными волшебства.

Она настроила заклинание, чтобы мгновенно вернуться в пещеру, где дроу развернули свой лагерь, но после последнего предупреждения Громфа, ей уже не казалось, что такое спасение будет разумным, если она сейчас не справится.

— Хватит, — прошептала она себе под нос, а своим трём гигантских спутникам указала вперёд и решительно сказала: — Мы идём.

— Тут неудобно, — пожаловалась Верховная Мать Квентль Бэнр, идя рядом с Громфом по горному перевалу высоко в Хребте Мира.

— Вас беспокоит холод?

— Свет, — поправила она. — И необъятность этого открытого мира.

— Мы находимся на границе волшебства Тсабрака, — объяснил Громф. — Посреди Серебряных Пределов небо более тёмное.

— Это — отвратительное место, — сказала Мать Бэнр. — Я скучаю по дому.

Громф кивнул, он не мог не согласиться. Как можно быстрее, он повёл её к назначенному месту встречи за следующим поворотом на высоком и снежном плато. Пара повернула за угол и попала под порывы сильного вихря и жалящей метели. Настолько яростный был тут климат, что ветер взбивал снег в белую мглу, и паре пришлось сделать ещё несколько шагов, чтобы рассмотреть другую пару, хотя те двое были поистине огромны.

Огромные и белые.

Драконы.

Более слабые существа, чем Верховная Мать и архимаг Мензоберранзана, пали бы на колени в тот же миг, или убежали в ужасе обратно за поворот.

— Разве это не прекрасный день, маг? — спросил крупнейший из пары — Арауфатор Старая Белая Смерть, один из величайших белых драконов Фаэруна.

— Они так не думают, отец, — сказал второй, молодой дракон, только в половину размера первого. — Они тщедушные, а ветер слишком холодный…

— Молчать! — потребовал Старая Белая Смерть рёвом, от которого содрогнулись горы.

Трудно было заметить, побледнел ли белый дракон, но Громфу и Верховной Матери показалось, что молодой дракон по имени Аурбанграс сжался под тяжестью этого имперского тона.

— Этот прекрасный день предвещает великолепный рассвет, — произнесла Квентль. — Вы понимаете, зачем мы здесь?

— Вы начинаете войну, — прямо ответил Арауфатор. — И вы хотите, чтобы мы присоединились.

— Я предлагаю вам возможность прославить вашу королеву, — сказала Квентль.

Дракон склонил огромную рогатую голову, глядя на неё с любопытством.

— Там будет много добычи, Старая Белая Смерть, — без страха продолжала Мать. — Вы получите больше, чем сможете унести. Это ваш шанс, разве не так?

— Что ты знаешь, умная жрица? — спросил старый дракон.

— Я — голос Ллос на Фаэруне, — ответила она с тем же нажимом. — Что я должна знать?

Дракон зарычал и выдул леденящий туман через острые зубы.

— Мы знаем, что было сказано хроматическим драконам, — вмешался Громф. — Собрать золото и драгоценные камни, — он замолчал, хитро посмотрел на дракона и загадочно добавил: — Груда позволит достигнуть девятой преисподни.

Арауфатор осел на задних лапах, его пристальный взгляд казался столь же холодным как его смертельное дыхание

— Ваша королева не единственная, кто стремится извлечь пользу, — сказала Верховная Мать. — Паучья Королева, в своей мудрости, показала мне, что ваши цели и мои пересекаются здесь, на земле Серебряных Пределов. Здесь есть возможности для нас обоих, и по доброй воле я пришла к вам. Одолжи нам свою силу и раздели с нами добычу. Во имя вашей королевы и моей.

Дракон издал странный звук, как будто гора сотрясалась от икоты, и двум дроу потребовалось некоторое время чтобы понять, что Арауфатор смеялся.

— Я совершу много перелётов на юг и назад к моему логовищу, — сообщил им дракон. — И каждый раз вернусь нагруженный сокровищами.

— Это станет платой за вашу помощь, — с поклоном согласилась Верховная Мать.

Громф тоже с уважением поклонился, но даже тогда он не отрывал взгляда от Квентль. Она сказала ему, что это будет лёгким приобретением из-за некоторых волнений в более низких планах, очень интересующих цветных драконов Торила.

Очевидно, она оказалась права по такому важному вопросу, и это снова напомнило Громфу, что он помог сделать из Квентль могущественное существо. Не так давно он планировал её уничтожить, но теперь он даже не смел и думать об этом.

— Вон тот, — сказал Тиаго Равель, указывая в волшебное зеркало на большого воина-орка, уверенно идущего через лагерь.

— Впечатляющий, — пробормотал Тиаго. — Возможно, он даже пережил бы мою первую атаку, но не вторую.

Равель бросил косой взгляд на высокомерного дроу, и даже немного покачал головой.

— Если он сыграет, так как мы ожидаем, то этот орк — Хартаск станет нашим лучшим другом.

— Только в его примитивном умишке.

— Это всё что имеет значение, — сказал Равель. — Хартаск — традиционалист, вождь полный жажды крови, и он горит желанием сражаться. Урюга нашептал мне, что Хартаск возглавлял несколько диверсионных банд, которые нападали на людей, дворфов и эльфов. Конечно же, втайне от этого короля Обальда, — он указал на другого орка, сидевшего во главе длинного праздничного стола. Король был в украшенной драгоценностями и отороченной мехом пурпурной мантии, и в безвкусной золотой короне с множеством полудрагоценных камней. — Он не потерпел бы таких действий.

— Урюга сказал, что этот неправильный король будет проблемой, — сказал Тиаго. — Мы предлагаем ему влиятельные союзы и великие завоевания, а он только качает своей уродливой головой.

— «Неправильный» король?

— Разве король орков может бояться сражения? — презрительно фыркнул Тиаго.

— Он более обеспокоен наследием своего тёзки и мечтой первого Обальда Много-стрел, — объяснил Равель. — Обальд хочет мира больше, чем славы сражений.

— До чего докатились орки? — посетовал Тиаго.

— До изменения разума, — ответил на его замечание Равель. Дроу-волшебник зло улыбнулся, когда другой орк направился к Обальду и, встав рядом с ним, показал несомненное сходство. — Лоргру, старший сын и наследник Обальда, — представил он.