А народ – всё простит и забудет,

как забыл он о Боге своем.

2011

О бедном поэте

Мы поднимемся вместе к высотам,

где орлы прекращают полет,

тихо гаснут созвездья с восходом

и никто никогда не живет.

Я тебе покажу необъятный,

до конца не разгаданный мир –

там, где время течет безвозвратно

в зыбкой тени причудливых игр.

Посмотри – за таинственным лесом,

у излучины быстрой реки,

стоит домик, – он темен и тесен,

старый тюль теребят сквозняки.

В нем всегда, допоздна, до рассвета,

светит ясно в окне огонек.

С дрожью сердце простого поэта

вяжет нити запутанных строк.

Пишет он о тебе, друг желанный,

о своей сокровенной мечте,

ждет, как праздник, улыбки нежданной,

пропадая в немой пустоте.

Если будешь когда-нибудь мимо

проходить, в сердце нежность тая,

загляни ты в окошко незримо.

Будет счастлив он – так же, как я.

2009

«Полней наливаются яблоки соком…»

Полней наливаются яблоки соком.

Устало склоняются ветви к земле.

Невольно опять возвращаюсь к истокам,

где вижу ребенком себя я во сне.

И нет ни проблем, ни забот, ни печали,

и вечно вокруг всё поет и цветет.

Бегу босиком, выбирая едва ли

тропинку, что после травой зарастет.

А после, набегавшись в рощице вволю,

тепло ощутив материнской руки,

так сладко идти, забавляясь мечтою,

попутно срывая цветов лепестки.

2009

Мальчик из Перми

"...в Перми живет ребенок странный,

владеющий высокой и пространной,

невнятной речью".

                      Белла Ахмадулина

Я исписался. Двадцать пять стихов

рождались день и три недели ровно

в мученьях, разнобое голосов

звучащих в голове немногословно.

Как кстати был бы мальчик из Перми,

способный слово ставить после слова,

необъяснимо странный меж людьми,

незримостью во тьме чей образ скован.

Мечты, мечты... Мой ад еще при мне.

Никто не вставит в слово ударенье.

И вот опять мне слышится во сне

не голоса – но предвкушенье пенья.

2016

Тени

Приходит вечер, я пишу опять.

Блокнот открыт на уровне закладки.

Свеча горит, но больше для порядка,

мечтая втайне лампочкою стать.

Столпились тени молча за спиной.

Процесс письма им явно непонятен.

А мне мешает запах: кто-то хной

играл всерьез, оставив много пятен.

Все спят давно – плохого в этом нет,

как нет добра в привычке полуночной.

Теней всё больше… Сколько же им лет?

Я эту мысль загнал в сознанье прочно.

Они могли бы много рассказать,

но есть предел всему и совершенству.

Свеча горит, открытая тетрадь

глядит в огонь, вздыхая от блаженства.

Рука, лениво тронув карандаш,

тут же застыла, побоясь нарушить

покой вокруг и распорядок наш.

А тени ждут, умеющие слушать.

Они живые – догадался я.

И им нужна энергия от плоти.

Как хорошо, что спит моя семья!

И строчек нет в потрепанном блокноте.

Вдруг тень моя упала далеко.

Свеча пугливо замерла на месте.

Да кто сказал: писать стихи легко,

вставляя в них трагичность фраз и жеста?

Двоится строчек непослушных ряд,

(здесь явный признак беззаботной лени).

Да вот про тени: тут они стоят

и окружили. Всюду – тени, тени…

2014

«Почему‑то ось земная …»

Почему‑то ось земная

отвернулась от меня.

Я грядущего не знаю

и не вижу красок дня.

Всё вдруг стало черно‑белым,