- Не заговаривай мне зубы, Кара. Я знаю, давно знаю, что ты любишь меня!! Я всегда это знал, Кара. И я всегда боялся причинить тебе боль, я и так много кому причинял боль, я не хотел, чтобы ты тоже страдала... Но ты все равно страдала, только не потому, что я ответил на твои чувства, а потому, что не отвечал... Я всегда оставался глух к твоим ... чувствам и от этого ты страдала. Так скажи мне, Кара, ты, которая любит меня.. ты бы ушла, если бы я просил тебя об этом?
- Ты просил меня, Кален. Ни один раз, быть может не такими словами, как ее, но ты просил... Я не могла уйти... я не могла... оставить тебя... я не могла забыть тебя... Но зачем ты говоришь об этом?
- Потому что ты меня любишь, Кара, а она... я сомневаюсь... ты... на тебя я всегда могу положиться... а ее ... ее я почти не знаю...она... она словно тень... она есть и ее нет... я не могу сказать что реально, что вымысел... что было, а что я сам домыслил... с ней все так сложно, Кара. Совсем не так... как с тобой... С тобой... просто, понятно... И, Кара, ты здесь, сейчас со мной... а ее нет, я даже не знаю когда она вернется, и когда вернется .. будет ли у меня шанс... Я терплю всю эту боль ради неизвестности... Я так больше не могу...
Кален протягивает руку и берет ее за локоть.
- Кален..
- Кара, я ... очень замерз...
Она тянется за одеялом и укутывает его плечи. Он перехватывает ее руку и целует ее.
-Кара, я ... мне кажется, что я не ради того человека решил все это бросить. Быть может человек, ради которого это все стоило сделать, сейчас ... здесь, рядом...
-Кален, тебе очень плохо. Ты бредишь.
- Нет, Кара, я бредил несколько недель назад, когда решил, что мимолетный поцелуй, может стоить этих страданий! Нет, Кара, не может. Этого можешь стоить только ты...
Он притягивает ее к себе и крепко прижимается губами к губам. Кара чувствует жар, исходящий от его тела, чувствует, как сильные руки Калена разрывают на ней одежду. Она хотела что-то сделать, изменить, но потом решила, что не стоит суетиться, пусть все идет, как идет. Ему сейчас одиноко, ему нужен друг, ему нужна поддержка, а еще ему нужно тепло.. тепло ее тела...Она долго ждала этого... с того самого момента как он позвал ее сюда, она надеялась, что позвал он ее именно для этого. Так что она должна как последняя дура, рассказывать ему про другую? Или она может воспользоваться этим моментом и получить, то чего жаждет больше всего? Пусть все остальное будет потом, сейчас есть только его руки, ласкающие ее уже обнаженное тело, есть его тело, жаждущее слиться с ней, есть только они.. вдвоем... Больше никого не существует. Резким движением она уложила его на лопатки. Да, она ждала этого и сейчас она будет его согревать, так как умеет только она, до самого утра, пока они оба не упадут потные и обессиленные...
Кара открыла глаза. Сон окончился. Она так хотела, чтобы все было именно так. Когда Кален сказал, что собирается перестать употреблять обат, она начала видеть этот сон. Нет, она не хотела, чтобы он страдал, но знала, что так будет, она уже несколько раз видела последствия такого решения, она знала, что его ждет. Но она ошиблась в нем. В нем не изменилось ничего... Ни единый мускул ни разу не дрогнул на его лице, ни одного стона не услышали от него, ни одного крика. Если бы она не знала, что он перестал пить обат, она бы в жизни не догадалась. Он продолжал вести тренировки, продолжал по вечерам сидеть с новобранцами у костров, слушая их истории. Лишь очень редко она могла заметить, как сжимает он зубы, до хруста, как белеют суставы на руках, с силой сжимая рукоять меча, как впиваются ногти в ладони, оставляя кровавые следы - только по этим признакам она могла понять, что он испытывает боль. И только темные круги под его глазами по утрам, говорили о бессонной ночи. С каждым днем боль его должна была усиливаться, прошло уже пять или шесть недель, значит, боли будут продолжаться еще столько же, к концу этого срока, ему должно стать легче, самыми сложными будут последние две недели. Потом, как говорилось в кодексах Ищущих, яд окончательно покидает тело Видящего, он теряет свои способности, но воспоминания, остаются. Они обречены до конца своих дней слышать во сне крики убитых ими магов и помнить каждый свой день, каждый свой шаг, что становится непосильной ношей для всех и сводит их с ума.
Чудесный сон... Как было бы здорово хоть раз проснуться в его объятьях, но этого ни разу так и не случилось. Он не давал ей надежды тогда и не дает сейчас. Строго дружеские отношения и она была уверена, что случись ему звать кого-то на помощь, он выбрал бы Энель, а не ее, боясь, давать ей пустые надежды. Чем она его так зацепила, эта девчонка? Ведь ничего же в ней нет такого... Просто потерянный ребенок с яркими глазами и бледной кожей. эхе-хей...
Где-то далеко пропела труба, призывая на обучение новобранцев. Нужно отправляться.
Она встала, быстро оделась и вышла на морозный воздух. Когда она подходила к командному пункту, Кален и Энель уже были там, а еще там стояла их посол Жасмина. Кара не могла понять какое удовольствие Жасмина получает от приема бесконечной череды гостей, просителей и прочих знатных и не очень посетителей, но Жасмина легко справлялась со своей работой и ее помощь была неоценима.
-Всем доброго утра, - буркнула Кара. - Какие у нас планы на сегодня?
- Кара, присоединяйся, - не поднимая на нее глаз, сказал Кален.
Он стоял, опираясь на стол руками рассматривал карту королевства.
-У Энель дурные вести.
Кара вопросительно посмотрела на подругу.
- Вороны, Кара. Я послала Инариэлю двух ворон с разницей в неделю, оба они вернулись, не доставив послания. Мои вороны всегда находят адресата, если тот жив, - Энель запнулась и посмотрела на Калена, но тот даже не оторвался от рассматривания карты. - Когда вернулся первый я отправила второго, но он тоже вернулся. Мои разведчики докладывают лишь о том, о чем мы и так знаем, наша троица отправилась в Сион для разговора с мятежными магами. Их след удалось проследить до ближайшего к городу поселения, там они заночевали, около десяти дней назад. Мой ворон должен был их нагнать через день, но ... он вернулся. О самом городе ходят беспокойные разговоры, в город никого не впускают и никого из него не выпускают. Об этом я и предупреждала наших друзей, но ворон, наверное, опоздал. Если они вошли в город, было бы понятнее, если бы вороны вообще не вернулись, можно было подумать, что их просто убили на подлете, но они возвращаются. Я не знаю, что и думать.
- Нам нужно выдвигаться туда, - спокойно сказал Кален. - Если их держат в городе силой, придется идти на штурм, мы должны показать всем и каждому, что весь орден готов выступить единым фронтом за каждого его члена. Нам нужно вернуть Мирру.
От стен палатки отделилась тень, и мужской голос произнес.
- Она не вернется. По крайней мере, сама точно не вернется.
Все находящиеся в командной палатке схватились за оружие.
-Эй, други, тише, - смуглый мужчина поднял руки, показывая, что он безоружен. - Я, могу уйти, если мне здесь не рады, но, боюсь, в этом случае у вас будет серьезная нехватка информации...
-Ты кто? Что ты знаешь? Как ты здесь оказался? - засыпала его вопросами Энель.
- Сколько вопросов, ясноглазая. Так с чего вы желаете, чтобы я начал? Мне рассказать вам все о себе или рассказать последние вести о вашей маленькой всеобщей надежде?
Энель собиралась что-то сказать, но Кален остановил ее повелительным жестом.
- Говори, что с Миррой. Почему ты сказал, что она не вернется?
- Мирра, - незнакомец будто пробовал имя на вкус. - Я ведь так и не спросил ее имя. Слишком мало у нас было времени, не успел.
Кален не сводил с него глаз, он смотрел взглядом Видящего, чтобы сразу увидеть ложь, но ничего не видел, перед ними был не человек, а лишь его образ, магическая проекция.
- Перестань меня сверлить взглядом, воин. Я не стану вам лгать. Они попали в ловушку, ваша Мирра и двое ее друзей. Ловушка была создана специально для нее. Гном и эльф были приятным бонусом для устроителя, с их помощью, точнее убивая их у нее на глазах, устроители хотели узнать у нее что-то. Что я не знаю. Встретившись с ней, я сказал, что могу помочь ее друзьям выбраться, она не раздумывая согласилась. Я предупредил, что ждет ее в таком случае, ведь если они не смогут пытать ее друзей, значит, они будут пытать ее...
