Глаза Кэма заметили флаер «Придуманных обид», наклеенный на ближайший шкафчик. Он сорвал бумажку и сунул ей.

– Эта группа играет на следующей неделе, – сказал он. – Хочешь пойти вместе?

Она быстро кинула взгляд на флаер и покачала головой.

– Не совсем мой тип музыки. Но если тебе нравится поп-музыка для подростков, оторвись.

– «Обиды» всего лишь на разогреве. Я слышал, что «Ну такое» достаточно хорошие, – соврал он. – Думаю, будет весело… – Он сделал паузу. – Думаю, будет весело пойти с тобой.

Лилит сощурилась, поправляя лямку рюкзака на плече.

– Типа свидание?

– Вот теперь-то ты меня понимаешь, – сказал Кэм.

– Я совершенно точно не понимаю тебя, – ответила она, уходя прочь. – Ответ – нет.

– Ну давай, – сказал Кэм, следуя за ней. В коридорах царил хаос: учащиеся у шкафчиков готовились к новому дню, закидывали книги в сумки, наносили блеск для губ, сплетничали о выпускном. – Что, если я смогу провести нас за кулисы?

Кэм сомневался, что на том концерте будет закулисье, но он бы потянул за любые ниточки, лишь бы Лилит сказала «да».

– Кто-то сказал «закулисье»? – произнес шипящий голос. – У меня есть проходки в любое закулисье.

Лилит и Кэм остановились и повернулись. Позади них посреди коридора стоял парень с каштановыми волосами и ухмылкой на угловатом, почти красивом лице. На нем были потрепанные джинсы, футболка с принтом-узором из незаметных серых черепов внутри бриллиантов и тонкая золотая цепь на шее. В одной руке он держал планшет.

Люцифера здесь быть не должно. Это не было частью их уговора.

– Кто ты? – спросила Лилит.

– Меня зовут Люк, – сказал Люцифер. – Я работаю в «Кинг Медиа». Мы партнеры Трамбулл Преп и пытаемся устроить лучший выпускной бал, который эта школа когда-либо видела. Я стажер, но думаю, они могут взять меня на полноценную работу…

– Я не иду на выпускной, – сухо сказала Лилит. – Ты зря тратишь свое время.

– Но ты интересуешься музыкой, не так ли? – спросил Люцифер.

– Откуда ты знаешь? – спросила Лилит.

Люк улыбнулся.

– По тебе видно. – Он забил пароль на планшете и вывел электронную заявку. – Я упрощаю запись учеников на Битву музыкальных групп.

Он бросил взгляд на Кэма.

– Ты запишешься, бро?

– А ты не опустился ли ниже своего привычного уровня? – спросил Кэм.

– Ох, Кэм, – сказал Люк, – если порой отказываться опускаться, то никогда не поднимешься к вершинам этого мира.

Лилит внимательно посмотрела на Кэма.

– Ты знаешь этого парня?

– Мы старые друзья, – сказал Люк. – Но где же мои манеры?

Он протянул руку.

– Рад встретиться с тобой, Лилит.

– Ты знаешь мое имя? – Лилит уставилась на Люка поровну с удивлением и отвращением. Кэм знал извращенную привлекательность дьявола. Из-за этого ряды Люцифера были переполнены.

– А какое еще имя тебе подходит? – спросил Люк. – Или… «Кинг Медиа проводит исследование, – он добавил с улыбкой, когда Лилит неловко пожала ему руку.

Кэм напрягся. Так нечестно. У него всего две недели, чтобы влюбить в себя Лилит. У него нет времени на вмешательство Люцифера.

– Что ты здесь делаешь? – не в состоянии скрыть яд в голосе, Кэм спросил у Люцифера.

– Давай просто скажем, что мне не хватало проблем, – сказал Люк. – Тогда я отправился на стажировку в «Кинг Медиа»…

– Понятия не имею, что это значит, – сказал Кэм.

Ухмылка Люка стала шире.

– Любые вопросы или проблемы выпускного и Битвы музыкальных групп проходят через меня. Я хочу, чтобы ученики здесь узнали меня, видели во мне друга, а не должностное лицо. К тому времени, как здесь начнется выпускной, мы окажемся лучшими друзьями.

Динамик включился, наполнив коридор еще большим шумом.

– Доброе утро, Быки!

Люк показал пальцем на потолок.

– Вам двоим точно стоит послушать это объявление.

– В шесть часов этим вечером, – сказал Таркентон, – в столовой будет стоять свободный микрофон. Он открыт для всех, но обязателен для учеников, посещающих занятия по поэзии мистера Дэвидсона.

Лилит застонала.

– Я скорее умру, чем прочитаю публике какой-нибудь ужасный стих, – сказала она несчастным голосом. – Но я только на занятии мистера Дэвидсона хорошо отвечаю – и то едва это делаю.

– Ты слышала Таркентона, – сказал Кэм Лилит – Свободный микрофон. Тебе не нужно читать стихов – ты можешь их спеть. Мы можем сегодня вечером устроить первый концерт «Мести».

– Мы ничего не устраиваем, потому что мы не обязаны быть группой, – сказала Лилит.

К этому времени коридоры почти опустели. Еще через минуту они опоздают на занятие. Но Кэму казалось, что его приклеили к полу: он был так близко, что чувствовал запах ее кожи, и от желания у него кружилась голова.

– Черт с ней, с классной комнатой, – сказал он. – Давай выберемся прямо сейчас и пойдем репетировать.

Очень давно в Ханаане музыка соединила Лилит и Кэма. Кэму нужно было, чтобы ее волшебство сработало здесь, в Кроссроудс, во второй раз. Если бы они смогли выступить вместе, химия между ними разрушила бы стены, воздвигнутые Лилит, и он смог бы завоевать ее сердце. Он знал, что так и будет. А если ему придется пойти на школьный выпускной, чтобы снова сыграть с ней, то да будет так.

– Я бы хотел услышать, как ты поешь, Лилит, – присоединился Люк.

– Держись подальше, – сказал Кэм. – Тебе разве никуда не нужно? Искушать девятиклассников или типа того?

– Конечно, – ответил Люк. – Но не прежде, чем я добавлю Лилит в свой список.

Он снова протянул ей планшет и подождал, пока она введет свой адрес электронной почты. Потом закрыл обложку и направился к двери.

– Увидимся позже, лузер, – крикнул он Кэму. – И, Лилит, мы еще встретимся.

День прошел быстро. Слишком быстро.

Лилит игнорировала Кэма в классной комнате и на уроке поэзии, и он не видел ее остаток школьного дня. Он выбрался к ручью Гремучей Змеи на обед, надеясь, что найдет ее там играющей на гитаре, но его встретило лишь немелодичное журчание апрельской воды в ручье.

Никакой Лилит.

Он торчал около музыкального класса после звонка, надеясь, что она может вернуться сюда после занятий.

Она не вернулась.

Когда солнце опустилось по небу, Кэм в одиночестве отправился к микрофону Трамбулла. Он прошел через блеклый кампус к столовой, кашляя от наполненного дымом воздуха. Горящие холмы – слабо скрытое пламя Ада Лилит – окружали Кроссроудс, и никому, как казалось, не было до этого дела. Кэм видел, как пожарная машина ехала к огню этим утром, и отметил пустое выражение лиц пожарных. Они, скорее всего, проводили каждый день, выливая воду на тлеющие деревья и не волнуясь о том, что огонь не слабеет.

Все в этом городе были пешками Люцифера. Ничто и никто не изменится в Кроссроудс, пока дьявол того не захочет.

Кроме, как Кэм надеялся, Лилит.

Когда он добрался до столовой, Кэм придержал дверь открытой для пары, державшейся за руки. Юноша прошептал что-то девушке на ухо, и та, засмеявшись, притянула его для поцелуя. Кэм отвернулся, ощущая боль в груди. Засунул руки в карманы куртки и зашел внутрь.

Дневную серость столовой было трудно скрыть. Самодельная сцена была установлена на одном конце, и две потрепанные черные занавески висели между столбами, изображая фон. Мистер Дэвидсон стоял в центре сцены за микрофоном.

– Добро пожаловать, – сказал он, поправляя очки. Выглядел он примерно лет на тридцать со своей мочалкой темно-каштановых волос и худым телом, излучавшим нервозность. – Нет ничего увлекательнее открытия важных новых произведений искусства. Не могу дождаться, когда вы все поделитесь своей работой друг с другом сегодня вечером.

Перекрикивая стоны и ворчание аудитории, он добавил:

– Вам нужно выступить, или вы получите ноль. Так что без дальнейшей суеты приготовьтесь аплодировать нашему первому исполнителю Сабрине Бёрк!

Пока аудитория вяло аплодировала, Кэм сел на свободное место рядом с Жаном Ра, который потянулся к нему с дружеским «дай пять». Жан походил на Кэма – был мрачноватым, забавным и в глубине души добрым. Кэм гадал, что Жан такого сделал, чтобы оказаться в царстве Люцифера. Некоторые из самых интересных смертных – и ангелов – знали, как раздражать Трон.