– Это не совсем удобно, – неуверенно проговорила она. – Послушайте, милорд, а нельзя ли устроить нашу встречу в Вашем дворце?

– Моя прекрасная королева, мой дом и я сам всегда к услугам Вашего Величества…

Когда Генриетта и Бэкингем прибыли в Йорк-Хауз, им навстречу выбежал взволнованый Патрик.

– Ваша Светлость, это….о, Ваше Величество… это ужасно! Француз и виконт Пурбек заперлись в оружейном зале, и дерутся на дуэли!

– Ну, в таком случае, дела француза плохи, – усмехнулся герцог.

– Вы хотели сказать, что дела Вашого брата хуже некуда,– взволнованно произнесла королева. – Да будет Вам известно, Бутвиль – первая шпага французского двора.

– И, правда, – встревожился Бэкингем. – Ну, если с Джоном что-то случиться, я уничтожу этого Бутвиля.

По направлению к залу, милорд шел так быстро, что королева и Патрик еле поспевали за ним. Бедный секретарь чуть не рвал на себе волосы.

– Я пытался их уговорить отпереть дверь, но виконт крикнул, чтобы я не вмешивался не в свое дело!

– Нужно было взломать дверь, – заметила королева.

– О, Ваше Величество, я хотел, но этот французский монстр предупредил, что убьет всякого, кто попытается войти. К тому же дверь очень крепкая!

Бэкингем первым добежал до оружейного зала и неистово забарабанил в дверь, пытаясь перекричать грохот оружия:

– Джон, ты что, с ума сошел? Немедленно открой!

– Не раньше, чем я проткну это негодяя, – пробормотал виконт, который с большим трудом отбивался от яростной атаки француза.

– Ну– ну, – не остался в долгу Бутвиль, – сейчас мы увидим, кто кого проткнет!

Генриетта попыталась вмешаться, но дуэлянты ее попросту не услышали.

– Ломайте дверь! – приказал герцог слугам, что прибежали на шум битвы. – Быстрее, лентяи!

Те дружно навалились на дверь, но она была из крепкого дуба, так что предстояло повозиться.

– Несите топоры! – велел Бэкингем. – Ох, доберусь я до этого француза!

Но подручные средства не понадобились, так как солдаты, которые против своей воли оказались секундантами на странном поединке, услышав голос герцога, наконец, пришли в себя, и открыли задвижку.

Увидев брата и королеву, Джон опустил шпагу. Бутвиль, узнав Генриетту, выронил свою,

и та со звоном упала на пол.

– Что тут происходит? – грозно спросила королева.

– Да ничего особенного, – весело откликнулся виконт. – Я попросил графа преподать мне урок фехтования, и он любезно согласился оказать мне эту услугу. Патрик, я вижу, Вы, как всегда, сумели поднять бурю в бокале воды.

Бедняга Роджерсон покраснел, как вареный рак, и беспомощно оглянулся на Бэкингема.

Герцог как раз поднял с пола шпагу Бутвиля и многозначительно усмехнулся, осторожно коснувшись остро отточенного лезвия.

– Пришлось пойти на риск, – притворно вздохнул Джон, перехватив его взгляд. – Фехтовальных рапир здесь нет.

Генриетта недоверчиво оглядела стены, увешанные великолепной коллекцией оружия, и повернулась к Бутвилю. Тот уже окончательно пришел в себя.

– Я вижу, господин граф, Вы нисколько не изменились, – вздохнула королева.

– А Вы стали еще прекраснее, Ваше Величество, – восторженно вздохнул Франсуа, пожирая ее глазами. – О, моя королева! Неужели, я вижу Вас, говорю с Вами?

Генриетта немного смутилась.

– Герцог сообщил мне, будто Вы сделались кардиналистом? – поинтересовалась она.

– Я бы еще и не на такое пошел, лишь бы увидеть Вас.

Бэкингем с силой сжал рукоятку шпаги. Он бы и сам с радостью вызвал на дуэль этого француза. Джон, заметив выражение лица брата, успокоительно похлопал его по плечу. Ни Генриетта, ни Бутвиль ничего не заметили.

Генриетта посмотрела в окно, и, убедившись в том, что погода не испортилась, предложила Бутвилю прогуляться. Нечего и говорить о том, что предложение было с готовностью принято.

– Франсуа, как Вы попали на службу к Ришелье? – спросила Генриетта, когда они вдвоем с графом прогуливались по аллеям парка.

Выслушав его рассказ и прочитав письмо от кардинала, она глубоко задумалась. У нее не было сомнений, что Ришелье искренен в своем стремлении сохранить мир с Англией, и лучшим тому подтверждением был «крестовый поход», который готовил Его Преосвященство против протестантов Лангедока и Ла-Рошели.

– Кардинал понимает, что, вступив в войну, Англия неминуемо поддержит гугенотское восстание. Поэтому, и взывает к моим патриотическим чувствам, заклиная убедить короля, что французы хотят мира с англичанами, – задумчиво произнесла она.

– Я ничего не понимаю в политике, – откликнулся Бутвиль. – И любым переговорам предпочту хорошую драку. А если война поможет мне еще хот раз увидеться с Вами, то я хочу этой войны!

– Это вряд ли, Франсуа, – улыбнулась Генриетта.

Господин де Монморанси глубоко вздохнул.

– Кардинал еще говорил о каком-то монахе.

– Я не знаю, о ком идет речь, – быстро ответила Генриетта. – И знать не хочу! Что же касается господина Монтегю, то я прошу Вас сообщить кардиналу: если хоть волос упадет из головы моего секретаря, то в моем лице он найдет врага, а не союзника. Я сама напишу об этом Ришелье, – улыбнулась она, заметив обеспокоенное выражение лица Бутвиля.

– Так будет лучше, – согласился Франсуа. – Я могу что-то забыть или перепутать.

Генриетта протянула ему руку, которую тот нежно поцеловал.

– О, Господи, как же я завидую англичанам, – прошептал он. – Им досталась такая прекрасная королева.

В его голосе звучала такая тоска, что Генриетта не выдержала и провела рукой по склоненной голове графа. Ей не следовало этого делать, потому что Франсуа, задыхаясь от избытка чувств, схватил ее руку и покрыл ее множеством поцелуев.

Бэкингем, наблюдавший эту сцену из окна, нервно забарабанил пальцами по стеклу. Виконт Пурбек, стоявший рядом с ним, усмехнулся. Видно было, что брат, который только что прочитал ему длинную нотацию насчет безответственного поведения, полностью разделяет его неприязнь к французу.

– Так чем я обязан твоему визиту? – не поворачивая головы, поинтересовался герцог.

– Все еще сердишься? – понимающе усмехнулся Джон. – Тогда держись, потому что я собираюсь совсем тебя разозлить.

Эти слова заставили Бэкингема оставить в покое королеву и Бутвиля, и решительно повернуться к брату.

– Говори, – потребовал он.

– Я хотел тебе сказать, что собираюсь жениться на Элените.

Элен, баронесса де Сент-Люс была доверенной придворной дамой и ближайшей подругой Генриетты Французской. Несмотря на благородное происхождение, девушка была бедна, и, поэтому, не могла составить достойную партию для брата могущественнейшего человека в стране. Бэкингем всегда относился к баронессе с удивительной нежностью, поэтому, в ответ на заявление брата только вздохнул:

– Этот брак не сулит нашей семье никаких политических выгод. Но я не стану тебе мешать. Женись, если хочешь. Странно, что ты вообще решил поинтересоваться моим мнением.

– Если честно, мне оно безразлично, – улыбнулся Джон. – И я к тебе пришел за помощью, а не за советом.

– Даже так? Ну, и чем же я могу тебе помочь?

Барон глубоко вздохнул.

– Дело все в том, – осипшим от волнения голосом проговорил он. – Что я уже женат.

Бэкингем изменился в лице. Он внимательно посмотрел на брата, думая, что тот шутит, но тот, увы, был совершенно серьезен.

– Ну, и кто же моя невестка? – Джордж старался говорить спокойно, но это ему плохо удавалось.

– Френсис Кок.

– Дочь бывшего главного королевского судьи[40]! Да как ты посмел? Как скрыл это от меня?

– Послушай, – быстро заговорил Джон, надеясь успокоить надвигающуюся бурю. – Я был горяч и влюблен. И когда ее мать, леди Хаттон заявила, что не отдаст за меня Френсис, мы решили тайно обручиться и обменяться клятвами верности. Я был лишком взволнован… священник, к которому мы обратились, пьян… Словом, он перепутал свадебный обряд с церемонией обручения, и обвенчал нас так быстро, что я даже не успел понять, что случилось. С Френсис мы расстались, ты сам знаешь, при каких обстоятельствах…, и я и думать забыл обо всей этой истории. Черт возьми, да я был уверен, что тайный брак не имеет силы! И, преставь себе мое отчаяние, когда мой духовник, которому я рассказал всю эту историю, сообщил мне, что это не так.