Он снова вымученно улыбается.

– Я тебя тоже, – его негромкий голос и сказанные им слова заставляет тепло разлиться по телу.

– Вы как всегда всё успели в последний момент, мистер Каллен, – посмеивается Карлайл, снова стоя у меня за спиной. – До вашего выздоровления ещё предстоит пройти долгий путь, но главное вы уже сделали.

Эдвард лишь слабо кивает, переводя взгляд с него на меня.

В изумрудах лучится обожание, ласка и тепло. Все те чувства, которых мне так долго не хватало.

Шесть месяцев. Шесть бесконечно долгих и томительных месяцев я ждала лишь одного: этого момента. И он случился.

Ещё бы немного, и я навсегда лишилась бы Эдварда Каллена. Моего Эдварда Каллена.

– У нас будет самая лучшая жизнь, ты поправишься, и всё наладится, – обещаю я, вытирая следы от слёз тыльной стороной ладони и наклоняясь к его уху, чтобы он не тратил силы понапрасну. Короткий смешок раздаётся мне в ответ, заставляя и меня улыбнуться.

– Думаю, это вам больше не понадобится, – медсестра, появившаяся в палате, протягивает мне недавно подписанные бумаги, отчего Эдвард хмурится. Виновато смотрю на него, а затем на документы.

Решение приходит в голову мгновенно.

Встаю с бумагами, думая сделать кое-что важное, как мужчина останавливает меня. Его рука немного приподнимается, призывая меня остаться.

– Не уходи, – шепчет он, умоляющим тоном. Тем самым, что и во время ночных кошмаров.

– Никуда я не денусь, – обещаю, легонько сжимая его ладонь. В ответ он недоверчиво смотрит на меня.

Дарю ему ободряющую улыбку и демонстративно рву согласие об отключении жизнеобеспечения, наглядно показывая, что делаю, а затем, смяв в комок, кидаю в мусорное ведро.

Медсестра тихонько смеётся и, поправив капельницу Эдварда, выходит из палаты оставляя нас вдвоём.

* * *

– Папа! – Тони вбегает в палату так быстро, что я не успеваю остановить его. Пусть с того дня, как Эдвард впервые открыл глаза, прошёл уже месяц, он по-прежнему слаб.

И всё же я прекрасно помню, как открыла дверь в тот самый первый день, когда он очнулся, и сказала об этом сыну. Малыш меня не понял, что натолкнуло на мысль о его неведении в этом деле.

Тогда мне и пришлось всё рассказать.

Иногда плача, иногда улыбаясь, я рассказала сыну всю правду. Почему папы не было дома, где он находился и почему так часто я приходила лишь поздно ночью. Опровергла я и все те неумелые старые отговорки на его вопросы.

Энтони долго обнимал меня, говорил, что теперь всё хорошо, и он рядом. И он, и папа.

На это мне ответить было нечего, лишь поверить.

И я поверила.

– Малыш мой, – Каллен широко улыбается, и его голос возвращает меня в день сегодняшний. Наблюдаю, как он, протягивая к Тони левую руку, обнимает его. Энтони прижимается к ней, обвивая своими маленькими ладошками. – Я так соскучился!

– Я тоже! – сын поджимает губки, смотря на меня с укором. – Мама мне не разрешала прийти раньше. Сказала, что тебе будет больно.

– Зато теперь ты здесь, – бросая на меня взгляд полный обожания, улыбается Каллен. Тони, немного подумав, всё же кивает.

– Ты так долго спал, – хмурится он.

– Прости, сыночек, – Эдвард выглядит настолько виноватым, что у меня сердце кровью обливается.

– Больше не делай так, – просит Тони. Эдвард посмеивается, но его смех выходит грустный.

– Не буду, – клятвенно обещает он.

– Что у тебя болит? – опасливый взгляд малыша переводится на тело Эдварда, скрытое под покрывалами.

– Не важно, – Эдвард увиливает от темы, чуть крепче обнимая ребёнка. – Пройдёт немного времени, и ничего болеть не будет.

– И ты вернёшься домой? – глаза Энтони загораются.

– Да, – мужчина улыбается и чмокает малыша в макушку. Его взгляд переводится на меня, застывшую на пороге, и просит подойти.

Делаю несколько медленных шагов, не желая нарушать воцарившуюся идиллию.

– Садись, родная, – Каллен похлопывает ладонью по месту рядом с собой, счастливо улыбаясь. Я делаю, как он просит. Энтони тут же забирается ко мне на колени.

– Как ты себя чувствуешь? – первым делом решаю спросить я.

– Всё нормально, любимая, – спешит уверить Эдвард.

Не пугай нас так больше, – немного хмурюсь, приглушая голос. Вздрагиваю от накативших воспоминаний.

– Не буду, – снова обещает мужчина, и его рука сжимает мою. – Больше я вас не оставлю. Никогда.

– Верим на слово, папочка, – усмехаюсь, но в глаза впускаю лишь теплоту.

– Я люблю вас, – Эдвард обнимает нас обоих, внимательно глядя на каждого. – Вы тоже пообещайте никогда не пугать меня.

– Обещаем, – с готовностью произносим мы с Энтони и, наклоняясь, целуем Эдварда в обе щеки. – Мы любим тебя.

А затем мы все вместе весело и заливисто смеёмся.

У нас впереди целая жизнь. Полная счастья, радости и покоя. И я абсолютно уверена: ничто и никогда не нарушит это идиллию.

Два года спустя

Лежу на кровати в родильном отделении и смотрю в окно, свет из которого заливает мою отдельную двухкомнатную палату (за старанья спасибо Эдварду).

На руках у меня прекрасная новорождённая девочка. Моя Каролина.

Её личико идеальное, хоть и немного нахмурено. Глаза внимательно смотрят на меня. Их цвет – чудный изумруд – завораживает с первого взгляда.

– Моя красавица, – шепчу я, нежно прижимая дочь к себе. Наша долгожданная девочка.

Уже после того как Эдвард полностью оправился от произошедшего, я узнала, что жду ребёнка. Не передать той радости, что испытали мы после этого известия. Обрадовался и Энтони.

В тот же день Каллен предложил поскорее сыграть свадьбу.

Мы поженились и через три недели узнали, что у нас будет дочка.

С самого начала моей беременности Эдвард превратился в консультанта, которого изначально предлагал нанять. Он следил, что я ем, как я сплю, сколько отдыхаю. Словом, забросил свою работу и полностью переключился на меня.

Сначала это жутко раздражало и огромного труда стоило не сорваться. Благо, я прекрасно помнила каково это: быть без Эдварда. Однажды я сказала ему это, на что он, грустно улыбнувшись, долго обнимал меня и повторял, что теперь такого больше не случиться. Я поверила, но осадок всё равно остался.

Что касается его бесконечной опеки, то со временем я привыкла. Зная, что он так проявляет свою заботу.

Два дня назад наша долгожданная красавица наконец появилась на свет. Во время моих родов Эдвард постоянно был рядом со мной, успокаивал, поддерживал и бесконечно уверял, что он здесь и всё будет как нужно. Его уговоры сработали, и всё произошло быстро и почти безболезненно.

Самостоятельно обрезав пуповину, мой муж первый подержал нашу красавицу на руках, заставив меня тем самым испытать небольшой укол ревности.

Впрочем, с этим чувством я быстро справилась.

От воспоминаний меня отвлекает тихий скрип двери. В образовавшейся щели появляется белокурая головка Тони.

– Мамочка? – зовёт он.

– Входи, родной, – гостеприимно зову я, улыбаясь сыну. – Посмотри на свою сестричку.

Энтони обрадовано вбегает внутрь, быстро оказываясь у моей кровати.

Вслед за ним в дверном проёме появляется Эдвард.

Тепло улыбаюсь всем своим любимым людям.

– Мама, она такая маленькая, – Тони смешно хмурится, наклоняя голову в разные стороны, чтобы лучше рассмотреть сестру. – Папа, я тоже таким был?

Ища ответа на вопрос, он оборачивается на Эдварда.

Мягко посмеиваюсь, радуясь тому, что временами он забывает, что Каллен не его родной отец.

– Я не знаю, малыш, – рассеянно произносит мужчина. – Белла?

– Ещё меньше, – усмехаюсь я, ероша свободной рукой волосы на голове сына.

– Не может быть, – Энтони удивлённо произносит это, пока внимательные глазки Карли рассматривают его.

– Можно мне? – Эдвард робко смотрит на дочку, когда садится на краешек моей кровати.

– Конечно, – осторожно передаю ему маленький розовый свёрточек, наслаждаясь чувствами, переполняющими меня.