– Всё для тебя, – прерывает меня Каллен, подтягивая к себе, и наконец-то целуя в губы. Его поцелуй затягивается, и я начинаю чувствовать, что скоро не смогу остановиться.
– Быстрее бы ночь, – шепчу я, разглаживая воротник его рубашки.
– Я тоже жду с нетерпением, – с огненным блеском в глазах, сообщает мужчина.
– Я ещё не видела спальни, – посмеиваюсь я.
– Тогда пошли смотреть! – он берёт меня за руку и раскрывает последнюю дверь. – Добро пожаловать в нашу обитель, Белла!
Комната, в которой мы оказываемся, больше напоминает площадку для съёмок рекламы. Она чем-то похожа на наш люкс в немецком отеле.
Огромная кровать стоит по центру задней стены между двумя прикроватными тумбочками с вазами. В них находятся какие-то цветы, внешне напоминающие лилии.
Опоры кровати и балдахин тонут в замысловатой цепочке из металлических розочек. Они тянутся по всему периметру кровати, придавая ей особое очарование и делая комнату романтичной.
Стены бледно-бордовые с тёмно-зелёными полосками. Не думала, что два этих цвета могут так идеально сочетаться. Около стен выставлены: комод, письменный стол, два кресла, книжный шкаф. А сбоку, в одном из углов, уютно расположился настоящий камин. Скорее всего, из платины. Над ними висит какая-то картина с изображёнными на ней мельницами. Рядом с камином просторный диванчик на троих. Он тёмно-красный, и выглядит богаче, чем что-либо другое во всём доме.
Его тоже украшает плетение из металлических роз.
– Эдвард, как ты…? Этот дом, комнаты, Греция, – я оборачиваюсь, восхваляя всё то, что мне так понравилось, когда вижу его плотоядный взгляд, направленный на меня.
– Чёрт, ты прекрасно смотришься здесь, – стонет он, делая пару шагов ко мне.
– Тони в соседней комнате, – указывая на дверь, напоминаю я.
– Единственный минус того, что он с нами, – рычит Эдвард. Его руки обвивают меня за талию, крепко прижимая к своему обладателю.
– Позже у нас будет время. Обещаю, – встаю на цыпочки, чтобы дотянуться до его подбородка. Губ старательно избегаю, зная, что могу потерять самообладание. В этой комнате всё действительно так интимно, что побуждает на страстные занятия любовью, а не сон.
– Ловлю тебя на слове, – морщась, словно от боли, шепчет Каллен и разжимает руки.
– Я тебя не разочарую, – посылаю ему воздушный поцелуй, двигаясь к окну, где наверняка смогу разглядеть и внутренний двор нашего дома.
– В этом я и не сомневаюсь, – сладострастно улыбаясь, произносит мужчина, и на моём лице тоже появляется улыбка.
ОСТАВЛЯЕМ ОТЗЫВЫ
========== Глава 49 - Нет никакого смысла ==========
Ловим главку на воскресенье. Читаем. Комментируем.
Просыпаюсь и сладостно потягиваюсь. Взгляд автоматически переводится вправо, где рядом со мной, тихо посапывая, спит Эдвард Каллен. Безмятежный и расслабленный. В отличие от тех случаев, когда я впервые просыпалась с ним, его лицо вовсе не напряжено, и ничто его не тревожит.
Вот уже полтора месяца нашего пребывания в Греции кошмары не беспокоят его. Я несказанно рада этому обстоятельству, потому что его душевное состояние заметно преобразилось. Ему легче справляться с сомнениями и сложностями, возникающими на пути, да и в целом его самочувствие улучшилось, я это вижу.
Вот и сейчас, наслаждаясь таким родным запахом, я понимаю, как была права судьба, что свела нас вместе. Мы и должны быть рядом друг с другом: мы неразделимы.
Смотрю на будильник на прикроватной тумбе, он показывает половину девятого. Следует вставать, если я хочу отвезти Тони на процедуры, курс которых закончится через три дня – вовремя.
Вздыхаю и ещё пару минут наслаждаюсь идиллией вокруг. Но потом всё же осторожно, чтобы не потревожить Каллена, встаю с кровати, отбрасывая покрывало.
И всё же, когда оборачиваюсь, не могу удержаться, чтобы ни поцеловать его. Он улыбается во сне, нащупывая меня руками рядом с собой и не найдя, начинает хмуриться.
– Я люблю тебя, – глажу его по руке, шепча искренние слова.
Он просыпается, сонно глядя на пустующее место рядом с собой, а затем на меня, сидящую рядом.
– Уже девять? – недоумённо спрашивает он.
– Скоро будет, – весело, но нежно улыбаюсь и снова целую его. – Доброе утро!
– Доброе, – ответно приветствует он, и сильная рука опрокидывает меня обратно на кровать. От удивления вскрикиваю, но он не позволяет вырваться, прижимаясь ко мне и зарываясь лицом в волосы.
– Моя замечательная девочка, – с обожанием произносит он и трётся носом о мою щёку.
Посмеиваюсь над ситуацией. Как же прекрасно так просто и беззаботно смеяться. У меня за последние четыре года это получается лишь с Эдвардом.
– Мне, на самом деле, нужно вставать, – поглаживаю рукой его скулы, говоря это. – Иначе вы оба останетесь без завтрака!
– Лично я могу и потерпеть, – ворчит он и целует меня в шею.
– Возможно, но Энтони – нет.
– Хочешь, я сам накормлю его? – сдаётся Каллен. Теперь в его голосе лишь забота и серьёзность. Я действительно очень и очень рада, что за эти полторы недели они настолько сблизились, что начали доверять друг другу. Я столько раз убеждала Эдварда в правильности его поступков, что придала ему ещё больше уверенности. Энтони тоже помог ему, со своей стороны.
Все идёт по плану, если можно так сказать. Я всегда знала, что Тони нужен добрый, заботливый и понимающий отец, что будут в будущем возникать проблемы, для решения которых нужен папа. Да и забавляться с ним мальчику проще и спокойнее.
Только вот я была не уверена, что смогу дать ему этого самого «папу», а теперь всё мигом перевернулось: и я, и мой малыш счастливы в обществе Каллена.
И пусть он сам не до конца верит в свою значимость для нас – это можно исправить. И каждую преграду на пути к его уверенности мы преодолеваем каждый день. По маленькому шажку. И это тоже продвижение. В нашем случае – довольно значительное.
– Мне нравится готовить, – чмокаю его в нос и ловко покидаю кольцо сильных рук. – Так что через полчаса жду к столу!
Мужчина улыбается мне, укладываясь обратно на подушку.
Я же встаю и, прихватив с собой вещи, которые надену после душа, отправляюсь в ванную. Если честно, я пока не совсем понимаю (а если совсем честно, то не понимаю вовсе) почему Эдвард не может мыться вместе со мной. Фактор стеснения, из-за того что мы мало знакомы, отменяется, а других вариантов у меня нет и не было.
Я пару раз предлагала ему принять душ вместе, но он отказывался под разными предлогами. С тех пор я и не тревожу его по утрам. Не хочет – не нужно, наверняка это какая-то очередная тайна или больное место на его едва заживших психологических ранах. Не хочу, чтобы они снова кровоточили, я ведь столько молилась и уповала на то, что они залечатся. Да и сама приложила к этому руку. Надеюсь, я смогла помочь ему.
Одеваюсь и выхожу из ванной комнаты, направляясь в спальню сына. Сажусь на его кровать и ласково глажу белокурые волосики.
– Пора просыпаться, солнышко. Доброе утро, – едва он открывает небесные глазки, наклоняюсь и целую его в лоб.
– Доброе утро, мамочка, – отвечает он, глядя на меня снова детскими и счастливыми глазами. И пусть ему по-прежнему нужно пить многочисленные таблетки и проходить ежедневные осмотры у доктора, он снова ребёнок. Мой маленький мальчик, которому ни о чём не нужно волноваться. Скоро ему исполнится пять. Первый юбилей. Это здорово, потому что этот день рождения он, в отличие от прошлого, проведёт вне больницы. О подарке я ещё не думала, а времени осталось всего три дня. Как раз столько, чтобы завершить курс лечения в этом комплексе. Но по уверениям Эдварда, несмотря на окончание курса, мы сможем остаться здесь ещё на пару дней. Что же, новость прекрасная.
– Умывайся и одевайся, а потом будем завтракать, – сообщаю я, кивая на дверь его ванной. – Что тебе приготовить?
– Блинчики! – с загорающимся взглядом просит он. В моей голове сразу зреет идея, что можно сделать для его большей радости. И как я раньше не додумалась?
