А. Б. Соловьев утверждает, что «поскольку при проведении допроса и очной ставки используется один и тот же метод познания – метод расспроса, то правомерен вывод о единой познавательной природе этих следственных действий»[8]. На наш взгляд, было бы ошибочно сводить познавательный аспект очной ставки лишь к одному методу познания. Это приводит к отождествлению очной ставки и допроса. Следует отметить, что при производстве очной ставки, как и при производстве других следственных действий, используются и другие методы познания, такие как метод сравнения, метод наблюдения и др. Однако специфика очной ставки заключается в наблюдении за допрашиваемыми лицами, за их воздействием друг на друга, в сравнении показаний, озвученных участниками уголовного судопроизводства непосредственно друг перед другом, и некоторых иных особенностях, при которых применение методов познания представляет собой специфическое сочетание, создавая особенную, отличную от допроса, познавательную природу очной ставки, что свидетельствует о ее самостоятельности.
В то же время мы не можем отрицать, что при допросе и очной ставке используются схожие закономерности получения информации. Сущностью того и другого действия является восприятие должностным лицом, осуществляющим производство по делу, устной информации и преобразование ее в процессуальную форму показаний. Используя данный аргумент, многие отождествляют допрос и очную ставку, считая, что в их основе лежат лишь показания, следовательно, последняя представляет собой вид допроса как общего способа получения устной информации. Вместе с тем нельзя забывать, что информация, полученная в ходе очной ставки, воспринимается не только должностным лицом, проводящим данное следственное действие, но и другими участниками очной ставки.
Допрос является не общим способом получения информации, а одной из процессуальных форм методов познания, которые лежат в основе любого следственного действия. При этом каждая отдельная процессуальная форма характеризуется различным сочетанием методов познания, т. е. в основе всех следственных действий лежат одни и те же методы познания, но для каждого следственного действия их сочетание разное. Кроме того, вполне естественно, что они имеют родовое единство, так как «гносеологически указанные следственные действия имеют единственный источник происхождения – человека, располагающего по мнению органа расследования сведениями, которые представляют интерес для следствия»[9].
Так им образом, с процессуальной точки зрения вопрос о самостоятельности очной ставки решен однозначно, так как законодатель четко обозначил очную ставку как самостоятельное следственное действие, посвятив ей отдельную статью и определив порядок ее производства. Однако с криминалистической, а точнее фактической, точки зрения вопрос остается открытым. Та к как если мы говорим, что очная ставка фактически есть разновидность допроса, то будут применяться аналогичные допросу тактические приемы. И наоборот, если все же очная ставка в криминалистическом плане является самостоятельным следственным действием, то и тактические приемы будут отличными от приемов на допросе.
Так, в результате обобщения данных анкетирования следователей выяснилось, что 41 % от общего числа опрошенных считают очную ставку особой разновидностью допроса и, как следствие, применяют тактические приемы, характерные для данного следственного действия.
Следственные действия всегда занимали важное место в системе криминалистики и уголовного процесса. Это связано не только с тем, что их производство направлено на установление фактических обстоятельств совершенного преступления и виновных лиц, но и с тем, что некоторые из них могут затрагивать права и свободы человека, производиться в принудительном порядке. Очная ставка не является исключением. Как следственное действие она обладает целым рядом особенностей, одной из которых является ее цель.
В нынешней конструкции ст. 192 УПК РФ цель очной ставки не закреплена, в то время как при производстве любого следственного действия следователь должен руководствоваться конкретными его целями. Подобное положение.
Так, в результате обобщения данных анкетирования следователей выяснилось, что 41 % от общего числа опрошенных считают очную ставку особой разновидностью допроса и, как следствие, применяют тактические приемы, характерные для данного следственного действия зачастую вызывает на практике нарушения закона, что ведет к недопустимости полученных доказательств.
Так, результаты изучения следственной практики показали, что среди следователей распространено проведение очной ставки с целью дополнительного процессуального закрепления признательных показаний обвиняемого, даже если отсутствуют существенные противоречия между ними и показаниями второго участника очной ставки (30 % от общего числа изученных уголовных дел). При этом многие из них объясняли необходимость подобной очной ставки тем, чтобы в последующем, при рассмотрении уголовного дела в суде, обвиняемый не смог от них отказаться.
Такое понимание цели очной ставки, на наш взгляд, недопустимо. Во-первых, если между признательными показаниями обвиняемого и показаниями второго участника очной ставки нет существенных противоречий, то в подобном случае нет и законных оснований для ее проведения. Такая очная ставка должна быть признана незаконной. Во-вторых, даже если имеются законные основания для проведения очной ставки с такой целью, то сама целесообразность ее проведения представляется нам сомнительной. Думается, что ценность имеет только та информация, которая повышает вероятность достижения цели расследования. Другими словами, ценность имеет та информация, которая содержит что-то новое относительно предмета доказывания. Поэтому получение информации об уже известных фактах (показания обвиняемого), тем более если она не вызывает сомнений в своей достоверности (т. е. отсутствуют существенные противоречия), не приближает следователя к истине по уголовному делу. По сути, в данном случае увеличивается не сама информация, а количество ее источников (протокол допроса и протокол очной ставки). В связи с этим проведение очной ставки с указанной целью будет бессмысленно с точки зрения процесса доказывания.
Если обвиняемый захочет отказаться от данных им в ходе допроса и очной ставки показаний, то, думается, наличие протокола очной ставки с признательными показаниями вряд ли послужит для этого препятствием. Таким образом, проведение очной ставки с целью дополнительного процессуального закрепления признательных показаний обвиняемого является сомнительным с точки зрения законности и тактической целесообразности, а зачастую и нравственно недопустимым. Кроме того, это приводит к напрасной трате времени, увеличивая при этом сроки расследования.
Отсутствие нормативного закрепления цели очной ставки является также причиной ее подмены на практике другими следственными действиями, хотя законодателем и определен различный процессуальный режим их проведения. В частности, А. Б. Соловьев упоминает в своей работе случаи подмены очной ставки предъявлением для опознания[10].
С. А. Шейфер по этому поводу пишет: «…ясное нормативное определение цели следственного действия придает познавательной деятельности следователя четкую направленность, предотвращает подмену следственного действия другими познавательными приемами… и этим исключает ненужную трату процессуальных усилий, нарушение прав участников, устраняет угрозу недопустимости полученного доказательства»[11].
Действительно, нормативное закрепление цели очной ставки приведет к единообразному применению данного следственного действия на практике, что, несомненно, укрепит законность ее производства. Это выглядит более справедливым и актуальным, если исходить из сложившейся следственной практики и специфики познавательной природы очной ставки, которая предопределяет ее назначение. Думается, будет логичным с нашей стороны утверждать, что если условием производства очной ставки является наличие существенных противоречий в показаниях ранее допрошенных лиц, то цель данного следственного действия должна состоять в их устранении.
