В городе с первого появления на улице на все смотрела с интересом, но без суеты и нервозности. К прохожим сначала тянулась познакомиться, потом перестала реагировать. Любит играть с собаками. Подвижные игры обожает. При встрече с большими собаками ведет себя спокойно, не уходит в сторону. Как-то подмяла ее под себя тяжелая, крупная собака — она не пищала, молча в отчаянной борьбе вывернулась и наскочила на обидчицу, лязгнув зубами.

Несколько дней категорически отказывалась надевать ошейник, а затем быстро привыкла.

Дома, с высоты своего роста, видит, что лежит на столе, но не уносит, а смотрит молча нам в глаза, знает, что нельзя. Спокойно относится к еде — содержимое личной миски можно забрать в любое время, только отойдет в сторонку и будет ждать.

Ненавязчива, когда все заняты своими делами, ее не видно и не слышно. В помещении не лает. Если мы задерживаемся с выходом на прогулку, нетерпеливо попискивает и от двери не отходит, топчется. С первого дня, когда ей пришлось оставаться одной, после нашего объяснения спокойно ждала возвращения. Правда, чтобы не погрызла все тапки (любимое занятие), оставляли игрушки.

При общении с щенком (сейчас уже 6 месяцев) нам не приходится повышать голос или повторять сказанное — все понимает, даже мимику лица, что говорит о ее сообразительности.

Мы продолжаем с интересом наблюдать за поведением нашей собаки и очень довольны выбором в пользу тувинской овчарки. Это чудесные природные собаки, отличные охранники с исключительной уравновешенной психикой.

Кузнецова С. Н.

Мы — хозяева щенка по имени Чингиз (по паспорту Жизни Хранитель Часпас Монгун). Чингиз очень жизнерадостный и веселый щенок, любит играть как один, так и с кем-нибудь из семьи. Ему нравится внимание, не любит одиночество и, когда остается один, обязательно как-нибудь нашкодит. Делает все, чтобы на него обратили внимание, когда видит, что его игнорируют, подходит и бьет лапой по ноге, прося, чтобы его погладили или поиграли с ним.

В плане охраны он очень серьезен, не подпускает незнакомых близко к воротам. Если кто-то подходит, незамедлительно оповещает нас своим громким и звонким воем и лаем.

Кононец С. А.

Чингиз очень любит гулять и за территорией дома дружелюбен к посторонним людям, любит погоняться за кошками (невзлюбил их при первой же встрече). На прогулке любит побегать и бегает очень быстро. Если сильно соскучился, то сразу же прыгает на плечи целоваться.

V.Происхождение собак Центральной Азии

Обычно, когда пишут о монгольских собаках, отмечают их сходство с тибетскими догами и говорят о вероятном происхождении их от последних. То же самое я предполагал и в отношении тувинских овчарок. Сейчас я думаю, что это не так. Есть основания полагать, что одомашненные собаки в Саяно- Алтайском регионе появились более 10 тысяч лет назад. При изучении ДНК, выделенных из костей собак доколумбовой Америки, было показано, что они имеют азиатское происхождение и не являются результатом одомашнивания местных волков. Предки аборигенов — индейцев Америки, — по всей видимости, вышли из Саяно-Алтайского региона и проникли на территорию Америки примерно 13-15 тысяч лет назад. Очевидно, что с ними проделали этот долгий путь через Берингию (исчезнувшую перемычку на месте нынешнего Берингова пролива) и собаки. Таким образом, одомашненные собаки в Центральной Азии существовали очень давно, раньше, чем были доместициро- ваны и начали использоваться какие-либо другие животные. Вместе с тем невозможно отрицать родство тибетских и монгольских (а также тувинских) собак. Несомненно, что яки были одомашнены в районе Тибета, и оттуда яко- водство распространилось в Монголию, на Алтай и в Туву. С яками могли двигаться и тибетские собаки, смешиваясь по дороге с местными.

Известные мне археологические находки, говорящие об использовании населением собак в Центральной Азии, относятся к гораздо более позднему времени, а именно к эпохе гуннской империи.

Первым государством, объединившим территории от Алтая до Байкала, была Империя гуннов — народа, говорившего, по-видимому, на тюркском языке. Гуннская империя возникла в Ш-П веках до и. э. Племена, вошедшие в Гуннское государство, вели как кочевой, так и оседлый образ жизни. На территории современной Бурятии, к юго-западу от Улан-Удэ, раскопано так называемое Иволгинское городище. Здесь найдены костные останки разнообразных домашних животных, среди которых преобладает крупный и мелкий рогатый скот. Почти треть костных находок составляют кости собак. Археолог, автор посвященной Иволгинскому городищу книги, пишет (Давыдова, 1985, с. 71): «Собака представлена тремя породами — лайка, крупная волкоподобная собака и дог». Разумеется, нельзя говорить о породах; то, что обнаружили археологи, это крайние морфологические типы, существовавшие, по-видимому, в единой популяции собак, хотя, вероятно, и использовавшиеся в хозяйстве по-разному.

Разнообразные сведения об отношении тюрков южной Сибири к собакам собрал и опубликовал В.Я.Бутанаев (2003). Собранные им интересные сведения относятся к хакасам и их предкам, хонгорцам, кыргызам, но, вероятно, сходные обряды существовали и на территории нынешней Тувы, а также в Монголии. В.Я. Бутанаев пишет:

«Собака, как и волк, в хакасской мифологии была окружена особым ореолом почитания. Предки современных хакасов, хонгорцы, предпочитали держать черных и белых собак, остерегались желтой и мухортой масти. Желтых собак считали оборотнями — слугами собачьего хана, Сараадай-хана. Верили, что, если убить желтую собаку, ее душа отправится к Сараадай-хану. Дабы отвратить от себя возможные напасти, язык убитой желтой собаки разрезали пополам, а ее тело отвозили и бросали в озеро. Если из озера послышится собачий вой, то это плохое предзнаменование, предсказывающее гибель людей.

Хонгорцы не держали на цепи собак, имевших над глазами пятна, создававшие видимость четырех глаз. Такие собаки называются четырехглазки (торт харах). Существует легенда, что основоположник рода кыргызов, то есть современных хакасов, был выкормлен собачьим молоком. У собаки было четыре глаза, два перешли младенцу, на морде собаки остались отметины. Хакасы были уверены, что четырехглазки обладают особым зрением (могут видеть народившийся месяц в первый день новолуния).

Особую роль играли собаки в семейных обрядах. Один из магических ритуалов заключался в кормлении собаки. На разостланный подол невесты клали семь дощечек, обмазанных обрядовой пищей. Подводили собаку, которая должна была съесть предложенную пищу. В это время жрец произносил благословение: «Пусть ваш передний подол топчут дети, пусть ваш задний подол топчет скот». Такой же обряд был описан и у монголов.

После рождения ребенка его первые экскременты отдавали съесть собаке. При изготовлении колыбели, перед тем как уложить туда ребенка, сначала туда помещали щенка, что бы он ее «обжил». Перед тем как надеть первую распашонку на малыша, ее сначала напяливали на щенка. Повитуха, приглашенная на обряд, благословляла: «Мы надеваем на тебя собачью рубашку. Будь таким же крепким и выносливым, как собака!»

Согласно традициям хакасов, бурятов, монголов, выпавшие молочные зубы детей заминают в хлебный мякиш или кусочек сала и бросают собаке со словами: «Плохой зуб тебе, а хороший зуб мне дай».

Собаки участвовали в гаданиях хакасов и монголов. Очищенные от мяса позвонки скота раскладывали в ряд, и каждый позвонок получал имя той или иной девушки. В юрту заводили собаку. Собака, обнюхав все позвонки, выбирала один и съедала. Считалось, что девушка, именем которой была названа съеденная косточка, в скором будущем выйдет замуж.

Собак запрещалось убивать, а после их смерти надлежало хоронить. Если собаку не похоронить, ее душа превращается в злую силу, преследующую и приносящую болезни бывшему хозяину.

Буряты в Забайкалье также хоронили, закапывали в землю умерших собак. При этом полагалось мертвой собаке отрубить хвост: в следующем рождении душа собаки может перейти человеку, и нельзя допустить, чтобы ребенок родился с хвостом (сообщила С.В.Горюнова, ИОГен РАН)