Литмир - Электронная Библиотека

На следующий день, это уже было 2 сентября, мы должны были отправиться в обратный путь. Снег шел с вечера, все было засыпано. Меня еще раз, второй за эту поездку, попросили зайти в местную школу и выступить перед учениками и учителями. На фасаде школы оставалась надпись: «Наша цель — коммунизм».

В полдень выехали; снег к этому времени испарился. Впереди виднелось большое бирюзовое озеро. Эго уже Монголия; мне сказали, что эту бывшую тувинскую территорию в свое время подарили Цеденбалу. Монгольские горы были особенно красивы — синие, белые, бежевые.

Поднялись на перевал; за ним опять шел снег. Чадан, где сделали короткую остановку, потом ступа, священная скала... В 10-м часу вечера, когда до Кызыла оставалось 30-40 километров, раздались резкие скрипы из двигателя и появился запах горелой резины (слава богу, что это случилось не на перевале!).

Машина остановилась, мотор не работал. Проезжающая мимо тракторная косилка протащила нас 3 километра до поста ГАИ. Меня как VIP-персону отправили на первой попутке в город. Часа через два появился и Каштанов с собакой.

Мугур (так назвали собаку) провел с нами 2-3 дня в служебной квартире в Кызыле, потом Каштанов отвез его в Москву. Вскоре тувинские коллеги прислали нам двух крохотных месячных щенков. Мугур, Тыргак и Майнак, зарегистрированные как представители новой породы «тувинская овчарка», стали родоначальниками московского поголовья.

По следам Чингиз-хана. Генетик в центре Азии - _34.jpg

Рис. 25. Животноводы Тувы

III.Собаки Тувы

В приведенном выше отрывке из старого шаманского гимна хорошо отражено и назначение собаки, и характерное для нее поведение, точно описана ее внешность: пышный хвост, бархатистая, обычно черной масти шерсть, белые пятна на груди и шее (в оригинале «мухортая собака» — «калдар», что значит «белые пятна на черном фоне»), свалявшиеся в войлок клочья шерсти за ушами («серьги»). Можно только добавить, что уши у тувинских собак висячие, плотно прижаты к голове. Рассказывают, что когда в Туве появились европейские собаки со стоячими ушами (вероятно, привезенные советскими военными), местные жители удивлялись: «Глядите, какие у собаки уши, как у лошади».

Кстати, соседний народ, буряты, считали за большой грех держать собаку со стоячими, как у волка, ушами: кто будет держать такую собаку, у того постоянно кто-нибудь в семье будет болеть и даже умрет (М. Н. Хангалов, цит. по Яворская, 2004).

Тувинцы с подозрением относились к собакам с белым хвостом (хотя у собак с белой грудью нередко кончик хвоста также белый). Считалось, что белохвостые собаки трусливы; по другой версии белый хвост приманивает злых духов. Интересно, что сходные представления бытуют и у тибетцев. В.Е. Соколов и соавторы сообщают, что белый кончик хвоста тибетского мастифа якобы свидетельствует о слабости собаки, а потому конец хвоста нередко обрубают. Напротив, белое пятно на груди говорит о храбрости собаки.

М. Кенин-Лопсан в своих книгах приводит интересные сведения о старых представлениях тувинцев о собаках. «Собака — лучший друг тувинца, конечно, если не считать его верного коня... Собаку — ыт — причисляют к сакральным животным. В новую колыбельку ребенка первой укладывают собаку, так сказать обживая ее, предварительно окурив дымом можжевельника. После этого действа у ребенка душа будет пребывать спокойно и она не уйдет от него, так говорили. Также говорят, что собака не подпустит к юрте всякую нечисть и она знает, когда придет последний час хозяина» (Кенин-Лопсан, 2006, с. 219).

«Собака предугадывает значительные события в жизни человека, так говорят... Собака своим лаем темной ночью предупреждает людей о том, что Черное Небо гневается, предугадывает гнев Черного Неба, когда сверкают молнии» (Кенин-Лопсан, 2010, с. 29).

«Собака видит душу человека. Душа человека очень таинственна. Душу человека видит собака с желтым лбом и с глазами, как бы в очках» (Кенин- Лопсан, 2010, с. 184).

Интересный, рационально продуманный ритуал существовал в Туве при приобретении щенка. Его выразительно описал М. Кенин-Лопсан (1985, с. 7).

«Мы, люди Хемчика, помним давнюю старину, не забываем обычаев, древней их простоты. Нет у тебя собаки, щенка тебе надо? Ну, да не будут при этом руки твои пусты. Туда, где щенки народились, вареный курдюк возьми, жирной бараниной мать щенят накорми. Когда подойдет хозяин — остатками курдюка досыта накорми ты выбранного щенка. Закройте глаза собаке теперь хозяйской рукой, щенка же скорей уносит пусть человек другой. Ты сиди, не вставая, как будто нету забот, и жди, покуда хозяин за юрту тебя позовет. За юртой, понятно, сразу получишь щенка — он твой! Клади же его за пазуху, скорее ступай домой!»

Рассказывают также, что при выборе щенков их поднимали за хвост: тот щенок, который при этом вел себя наиболее спокойно, считался наиболее достойным.

Почему тувинские овчарки практически исчезли в Туве? Я должен напомнить историю Тувы. До 1911 года Урянхайский край (так тогда русские называли нынешнюю Туву), как и Монголия, входил в состав Цинской китайской империи. Когда в Китае пала императорская власть, Тува и Монголия объявили независимость. В 1921 году в Туве установился просоветский режим, республика стала называться Танну-Тува. Местное население, занимавшееся животноводством, продолжало в основном вести полукочевой образ жизни. Социально-экономические перемены начались после 1944 года, когда Тува вошла как автономная область в состав СССР. Как эти перемены сказались на собачьем населении, рассказывает журналист и социолог Чимиза Ламажаа («Какие собаки были в Туве»):

«В детстве меня, городского ребенка, родители каждое лето возили к родственникам мамы в Тес-Хемский кожуун (район) Тувы. Мы жили у бабушки на летней чабанской стоянке. Помню стада овец, коз, а также собак, которые вертелись у юрты. Среди разношерстной лающей команды выделялся громадный черный пес Костук. У него были рыжие лапы и подпалины на бровях, которые делали его похожим на четырехглазого умника. Он отличался не только своими размерами, но и дружелюбностью к членам семьи.

Я садилась перед псом на траву и говорила по-русски: «Привет! Дай лапу!» Костук улыбался, растянув пасть до ушей, вывесив язык, и охотно здоровался. Мне протягивалась большая грязная лапа, с которой сыпались крошки сухого навоза. Здороваться Костук мог хоть каждую минуту, застенчиво моргая влажными черными глазами. Бабушка выглядывала из дверного проема юрты, качала головой и, улыбаясь, говорила: «Ну надо же, в этом аале собаки по-русски начали говорить!»

На чабанских стойбищах Тувы до 50-х годов жили три вида собак. Они имели свои функциональные обязанности и различались внешними параметрами.

1. Сторожевые псы. Очень крупные собаки с клоками спутанной шерсти на хвосте, брюхе и на ушах. Они сторожили территорию стойбища и все, что находилось на территории. Имели голоса очень низких регистров. Ночью в основном они лают, обходя дозором двор и границу аала. А в это время, спокойно свернувшись у юрты, спят собаки двух других видов. Зачастую рано утром, когда выйдешь из юрты, сторожевых можно было увидеть сидящими на «пограничных» холмах вокруг аала. Клички: Эзир («Орел»), Тас («Гриф») и др.

«Лайки» охотничьи. Собаки привилегированные. Это хозяйские псы, с которыми мужчины ходят на охоту. Очень быстрые, подвижные. Зачастую хвосты закрученные, с белой грудью или шеей («Мойнаки»), шерсть короткая. Часто имели тоже птичьи имена типа «Хартыга» («Сокол») или тоже «Эзир». Они могли подключиться к всеобщему лаю, если кто-то чужой приблизится к аалу или уезжает чужой на коне. Они будут долго преследовать с лаем всадника далеко за пределы стойбища. А сторожевые обычно преследуют чужого всадника до пределов границы аала, усаживаются «на границе» и сидят, лают вслед уезжающему. Сопровождать хозяина-всадника — это тоже привилегия только охотничьей собаки.

13
{"b":"562313","o":1}